История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой
Шрифт:
Я стала ещё быстрее растирать ему черенок и предложила компромисс:
– Пусть на вас так накатит.
Ибо я всё ещё не рисковала ложиться.
– Но в таком случае ты ничего не получишь, – добродушно заметил он.
– Мне не требуется, – ответила я, прикидывая в голове как позднее возместить свой убыток за счёт Рудольфа.
Но ничего не помогло.
– Нет, нет… иди сюда… – настаивал отец.
И поскольку я и без того уже наполовину была готова совершить сей акт, то позволила бросить себя на постель,
– А-а… а-а… – начал толочь отец.
– А-а… сильнее… сильнее… – отвечала ему я.
– Ах… именно сегодня так здорово… – пыхтел он.
– У меня уже подкатывает… сейчас, – призналась я.
– Ещё парочку ударов… так… я брызгаю… теперь я брызгаю.
И в это мгновение волна его спермы ударила в меня, но в тот же миг распахнулась дверь, на пороге вырос Рудольф и невозмутимо спросил:
– Чем это вы тут занимаетесь, господин сосед?
Мой отец настолько оторопел от неожиданности, что наскоро сделал ещё три-четыре толчка, чтобы как можно основательнее выплеснуть семя.
– Не торопитесь, пожалуйста… – насмешливо обронил Рудольф.
Теперь мой отец подскочил как ужаленный и, продолжая учащённо дышать, с бледным видом встал перед Рудольфом. Тот пристально смотрел на него.
Я, как была, так и осталась лежать на постели, поскольку не знала, что мне делать и как поступить.
– Давайте для начала прикроем девчонку, – насмешливо произнёс Рудольф и опустил мне юбки. Потом, увидев мою обнажённую грудь, он кинул на неё подушку и сказал:
– Прикройтесь, пожалуйста, этим, титьки меня возбуждают.
Отец был ещё не в состоянии и слова промолвить.
Рудольф обернулся к нему:
– Ну-с, господин сосед, что это вы тут с девчонкой делали?
Отец смущённо пробормотал:
– Господин Рудольф… вы же не станете навлекать несчастье на мою голову…
Рудольф засмеялся:
– Это почему же? Ни один человек не стал бы сквозь пальцы смотреть на то, что вы свою дочь дрючите. Вы ведь как-никак девочку использовали…
– Господин Рудольф, – пролепетал отец, заикаясь, – я вдовец… я ещё не так стар… Денег у меня, сами знаете, кот наплакал… Не могу же я рукой себя облегчать…
– Однако… однако… оно верно, конечно…
– Господин Рудольф, – взмолился отец, – вы мне должны всеми святыми поклясться, что не предадите это дело огласке.
– Не могу обещать… но вы, впрочем, накиньте на себя что-нибудь и приходите на кухню, там мы с вами малость и потолкуем.
Отец в страшном волнении оделся. Но когда он вышел на кухню, Рудольфа уже след простыл.
Мы были крайне теперь озадачены. Отец отправился на работу, я как обычно слонялась без дела по дому, и вечером мы в подавленном настроении легли спать, не разговаривая друг с другом. Однако мы и без разговоров знали, что именно
Один раз отец обронил только:
– Если он на меня донесёт… гусь этот… я его прикончу.
Но и я твёрдо решила на случай подобного разворота событий со своей стороны тоже посадить господина Рудольфа в лужу.
Мы заснули, снова проснулись, снова некоторое время поспали. Мы оба ждали Рудольфа и надеялись поговорить с ним, когда он вернётся домой.
Наконец мы услышали звук открывающейся двери.
– Вот, он уже здесь, – сказал отец. Он совершенно не сомневался, что я бодрствую, и я действительно не спала. Было, вероятно, три часа ночи.
На кухне раздевался Рудольф, и мы слышали, как он возится.
– Может, мне сейчас к нему выйти? – спросил отец.
– Попробуйте, – посоветовала я ему.
Однако прежде, чем он успел подняться с постели, дверь отворилась.
Мы услышали это, потому что в кромешной темноте ничего не могли разглядеть.
Очень тихо Рудольф сказал с порога, не заходя в комнату:
– Вы спите, господин сосед?
– Нет, нет – живо отозвался отец, – имею честь кланяться, господин Рудольф…
Не ответив на приветствие, Рудольф так же тихо произнес:
– Позвольте, пожалуйста, Пеперль выйти ко мне.
– Чего вы хотите? – Мой отец сел в постели.
Рудольф невозмутимо повторил:
– Позвольте Пеперль выйти ко мне, – и добавил, – вы же ничего не имеете против, господин сосед?
В этом дополнении таилась угроза.
Мой отец отлично её расслышал и ничего не сказал.
Рудольф ждал в дверях.
В конце концов, отец робким тоном прошептал мне:
– Ладно, иди к нему… тут уж ничего не поделаешь… иди, Пеперль…
Это прозвучало с печальной безнадёжностью.
Я соскочила с кровати, устремилась к двери, Рудольф поймал меня, затянул в кухню и закрыл дверь.
– Марш в постель… – сказал он мне.
Мы улеглись.
– Так, – он удовлетворённо хихикнул и прижался ко мне, – теперь ты с полчаса побудешь здесь, а когда снова вернёшься в комнату, скажешь, что я тебя отсношал.
– Я не решусь на такое, – заявила я.
– Да пустяки, он не посмеет ничего тебе сделать, – втолковал он мне. – Он же сам направил тебя ко мне.
Мы спокойно лежали рядом друг с другом. Я ждала.
– Итак, если он тебя спросит, отпудрил ли я тебя, ты отвечай утвердительно, – произнёс он снова.
Я удивлённо спросила:
– А разве вы не будете меня сношать?
– Нет, – отмахнулся он, – я только что перед этим любовницу отсношал, дважды… у меня сил больше нет.
– Только и всего-то… – Я ухватила его за иссякший шланг. – Эта беда поправимая…
– Так ты действительно хочешь?
Он взял меня за грудь.
– Я, во всяком случае, была бы не против, – молвила я в ответ.