История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х – начало 1990-х годов: хрестоматия

Перхин Владимир

Будем, как бы то ни было, помнить одно. Поддержать преемственность и вновь завязать надорванную нить традиции, – это есть и наш здешний удел: даже, пожалуй, в этом – наша специальная миссия. Мы для нее более приспособлены, чем большинство тех, кто остался по ту сторону границы. Блюсти прошлое – не значит, конечно, блюсти в прошлом то, что умерло. Это лишь значит сохранить от холодных ветров под теплым покровом щедро посеянные озими. Мы верим: весна близко, – и посев взойдет пышными всходами.

В.В. СУХОМЛИН

В кольце измен. Измена Троцкого, Сталина, Бухарина, китайцев, англичан и др

(«Воля России». 1927. № 7)

«Воля России» (Прага, 1922–1932) –

«Ежемесячный журнал политики и культуры». Основан эсерами, отстаивал принцип «демократического социализма». Одним из ведущих публицистов журнала был Василий Васильевич Сухомлин (1885–1963). В 1917 г. он работал в редакции эсеровской газеты «Дело народа», резко антибольшевистской. В 1919 г. сотрудничал в газете «Революционная Россия», писал обзоры рабочего движения в различных странах. Сухомлин – выдающийся мастер этого жанра. В «Воле России» только в 1922–1926 годах он опубликовал сорок статей, столь же обширных, как и «В кольце измен», столь же ясных по мысли, логике аргументов. Его политические прогнозы, как правило, сбывались. Например, в 1931 г. Великобритания создала то содружество бывших ее доминионов, которое предсказывал Сухомлин. Осуществилось и японское «проникновение» в Китай. Он сотрудничал во французской, итальянской, бельгийской социалистической прессе, перевел на французский язык романы «Анна Каренина», «Тихий Дон», «Цусима».

Когда десять лет тому назад Ленин объявил всех социалистов предателями, продавшимися буржуазии, а затем, захвативши власть, стал преследовать меньшевиков и эсеров как самых отъявленных контрреволюционеров, монархистов и белогвардейцев, многим казалось чудовищным, необъяснимым, граничащим с сумасшествием такое отношение к революционным партиям.

Не было ничего удивительного в том, что разбуженная революцией солдатская, крестьянская и рабочая стихия не всегда умела отличить друзей от врагов, но ведь большевистская интеллигенция не могла же, в самом деле, серьезно считать Мартова продавшимся империализму, а эсеров исполнителями воли помещиков?

Теперь на десятый год диктатуры В.К.П. можно отнестись спокойнее к этим обвинениям.

Мы уже знали, что для того, чтобы быть объявленным контрреволюционером, достаточно иначе чем Ленин толковать то или иное вскользь брошенное замечание Маркса или Энгельса.

Теперь, оказывается, можно быть контрреволюционерами, ближайшими помощниками английских империалистов и русских монархистов, находясь в В.К.П. и принадлежа к ее «верхушке». Белогвардейская «измена» завелась в самом тесном кругу вчерашних ближайших сотрудников Ленина, толкователей его воли, его любимых учеников, до сих пор клянущихся его именем. Теперь уже всякое разногласие в толковании «заветов Ильича» влечет за собой взаимные обвинения в контрреволюционности.

Так Троцкий, Зиновьев, Каменев, Смильга и др. объявлены не только «обманщиками», «злостными клеветниками, потерявшими остатки элементарной порядочности» (см. «Правда» 22 июня и 10 июля), не только впавшими в «социал-демократический уклон» (это, разумеется, само по себе ужасно), но и прямыми пособниками английского империализма, ибо они заключили «открытый союз с ренегатами коммунизма и чемберленовскими подручными гг. Павловыми – Рут Фишер»²⁰ (Пр. 22 июня), «проповедуют реакционное пораженчество» (резолюция коминтерна), осведомляют классовых врагов о «сокровеннейших делах партии» (уж не английские ли они шпионы?), идут «по той же линии, что и наступление буржуазии и ее агентов» (там же).

Нельзя не посочувствовать по человечески, г. г. Троцкому, Зиновьеву и Каменеву, из вчерашних громовержцев, авторов «железной рукавицы», «стопроцентных

ленинцев», попавшим в лагерь «контрреволюции». Но и они не остаются в долгу и в свою очередь разоблачают «измену» Сталина и Бухарина, их «национал-реформизм», «цеховое перерождение», «национально-консервативную ограниченность», предательство китайской революции и «опаснейшую из опасностей – партийный режим».

Эсеры, испытавшие на себе все практические последствия подобных обвинений, будут с интересом наблюдать дальнейшее развитие этой взаимной потасовки, относясь совершенно равнодушно к вопросу о том, какая фракция окажется первой в концлагерях.

Но каково положение среднего коммуниста и среднего, законопослушного «беспартийного» обывателя? Средний коммунист и беспартийный советский гражданин знает grosso modo²¹, что контрреволюционеры – все те, кто, не состоя ни членом, ни кандидатом В.К.П., позволяет себе пусть хотя бы втайне какие-либо самостоятельные политические суждения вместо того, чтобы ограничиваться «деловым сотрудничеством» с властями.

Теперь, когда контрреволюция завелась в В.К.П., когда душеприказчики Ленина раскололись на две враждующие и друг друга ненавидящие группы, готовые вступить в открытую драку, какие могут быть основания у среднего коммуниста, оглушенного противоречивыми цитатами из 20-ти томов сочинений «Ильича», предпочесть Сталина Троцкому или обратно.

Ясно, конечно, что все кто не хочет по тем или иным причинам ссориться с начальством, голосуют и будут голосовать против оппозиции «пока не почувствуют, что у нее есть кое-какие шансы на возвращение – в той или иной мере к власти». Часть бывших «искренних» коммунистов, не потерявших еще всех иллюзий, не умеющая сделать нужных выводов из непрерывной цени поражений, поддержит оппозицию. Ее поддержат также все комнеудачники, все непристроенные и недовольные.

Но есть же, вероятно, некоторое – надеемся не малое количество коммунистов, которых это необыкновенное зрелище подравшихся диктаторов должно заставить призадуматься. Те, у кого способность размышлять не окончательно выбита «партдисциплиной», вынуждены будут не только сравнить теперешние позиции сталинцев и троцкистов, но и пересмотреть всю политическую позицию Единой и Единственной, начиная с Октябрьского переворота, для того, чтобы понять, как дошла она «до жизни такой».

Тогда может быть им станет ясно, что все время они шли по ложному пути, заведшему их все глубже в тупик и что единственное до сих пор «положительное завоевание большевизма – диктатура – не стоит жертв, принесенных пролетариатом и крестьянством. Ибо все остальные завоевания – начиная от аграрной революции и кончая непрочными успехами «восстановительного периода», могли быть без труда и без всяких предварительных разрушений достигнуты и превзойдены при режиме трудовой демократии, даже в том случае, если бы большевики вообще не существовали в природе. А хваленое преимущество политической монополии, т. е. всеобщего молчания, при безграничности прав В.К.П. – привело к тому, что вчера еще бывшие «монополисты», обладавшие совместно и нераздельно знанием исторических путей и «мировых перспектив», наследники Ленина обвиняют друг друга в измене и в политическом банкротстве.

Что касается беспартийного советского гражданина, то он сумеет, конечно, сделать выводы из разоблаченных доныне «сокровеннейших тайн» монолитной партии.

Новая вспышка террора не сможет восстановить прежнего «престижа». Не восстановит его и новое примирение, если оно еще возможно.

__________________________________________

Оппозиция 1924-го года была вызвана крестьянской покупательской забастовкой и провалом «германской революции», которая, по расчетам московских астрологов, должна была почему-то вспыхнуть в ноябре, но «сорвалась» якобы вследствие ошибок «руководителей».