Истребители. Трилогия
Шрифт:
Сержанты подошли, и с интересом уставились на мой орден, сверкающий на груди.
– Товарищ старший сержант, а вам орден за пять сбитых дали? А почему этого в «Правде» не было? – спросил самый смелый сержант Морюхов.
– За все дали. Ну чего встали, помогайте.
Правое крыло мы сняли часа за два. Второе, за полчаса, уже знали что и как делать. Закрепив крылья в кузове, я спрыгнул на землю, и спросил у помощников, пока ефрейтор заводил машину:
– Ну что вы, решили идти?
– Да, у нас ведь предписания, –
Немного подумав, я сказал:
– Все авиационные части уже передислоцировались, так что идти в Минск вам смысла нет, или по дороге погибнете или штаб не найдете, наверняка он сменил место расположения. Так что полезайте в кузов, доедете до моего полка, а там свяжутся с кем нужно. Но сперва документы, а то вчера ночью не видно ничего было, – велел я предъявить документы на всякий случай.
Метки от скрепок были на всех удостоверениях, так что изучив предписания, я велел им залезать в кузов, сам сел в кабину, скомандовав:
– Поехали!
«А ведь сегодня тридцатое, а немцы Минск еще не взяли. Это я так повлиял, то есть мои разведданные, или все-таки другой мир?» – усиленно размышлял я, трясясь по плохой дороге.
Несмотря на то, что дорога шла в основном параллельно фронту, но и на ней были наши войска, нам частенько приходилось пропускать встречные колонны или вливаться в те, которые шли в нашем направлении.
Когда до полка осталось около десяти километров, мы в это время ехали по лесной дороге, нас остановил патруль. Как только я их увидел, то выглянув из кабины, и крикнул сержантам:
– Приготовиться.
Кто такие немецкие диверсанты и как они действуют, я успел рассказать в красках, так что сержанты сразу защелкали курками своих наганов, а Малютов управляя одной рукой положил на колени карабин.
– Товарищ старший сержант, водитель в полуторке как будто убит, поза у него странная, – сказал ефрейтор, когда мы подъехали совсем близко.
Взведя курок на маузере, я сказал:
– Выскакиваем и сразу берем их на прицел, что-то не нравятся они мне.
Так и поступили, я спокойно вылез из машины, и резко вскинул руку, беря на прицел капитана, по виду командира:
– Руки! Если кто шевельнется, стреляю!
Капитан смотрел на меня как на идиота. Покачав головой, он демонстративно посмотрел куда-то в кусты, делая успокаивающий жест рукой. Посмотрев туда, куда и он, я увидел пулеметное гнездо, и широкое дуло пулемета Дегтярева с блином диска наверху. На меня внимательно смотрели две пары глаз под выцветшими пилотками.
– Предъявите документы! – снова выкрикнул я, не опуская оружие.
Пост располагался на обочине лесной дороги, в кусты была загнана полуторка, из окна которой свешивалась рука водителя, и была видна часть затылка. По обочинам стояли и внимательно смотрели на нас пятеро бойцов с винтовками, и пулеметом в засаде. У
– Семенов, дай ему удостоверение, – сказал капитан.
Стоящий у борта полуторки сержант легкой походкой рукопашника направился ко мне.
– Близко не подходить. Малютов, проверь что там с водителем в машине.
Сержант остановился не доходя до меня пары метров, и достав из нагрудного кармана удостоверение протянул его мне, не обратив внимание на пробежавшего мимо ефрейтора.
Взяв корочки пальцами я быстро сделал два шага назад, и открыв его, посмотрел, и почти сразу закрыв, вернул сержанту.
– Товарищ старший сержант, он просто спит, – выкрикнул Малютов. Водитель что ввел нас в заблуждение возмущенно посмотрел на стоящего рядом ефрейтора, явно собираясь высказать все что о нем думает.
Убирая маузер в кобуру, я сказал:
– Извините товарищ капитан. Наслушались, что немецкие диверсанты у нас в тылу творят, так на воду теперь дуем.
– Документы. Куда направляетесь? – приняв строгий вид, капитан требовательно протянул руку.
– Старший сержант Суворов, семнадцатый бап, – сказал я протянув ему летное удостоверение и полетный лист.
– Самолет перегоняли?
– Да. Но с «юнкерсами» повстречался, сбил двух, да и сам в прицел попал…
Капитан быстро проверил документы и у меня и у сержантов, которые выстроились у машины. Малютов предъявил предписание об эвакуации техники, что ему выдал командир. Вопросы у капитана были только к сержантам, почему они едут в обратную сторону. Тут пришлось взять слово мне, и объяснить что штаб ВВС фронта переехал и найти они его не смогут, а в полку связь есть, там быстрее свяжутся с кем надо.
– Ладно, документы в порядке, можете следовать дальше… Скажите, а вы не тот Суворов что сбил пятерых немцев над Минском? – спросил вдруг капитан.
Пришлось признаться что это я и есть, кивком головы указав на орден, на который капитан уже давно озадаченно посматривал.
– То-то я смотрю лицо знакомое, где-то видел, а как сказали что двух сбили так сразу вспомнил. У меня был очерк о вас, да бойцы бумагу на курево пустили. Ладно, всего хорошего, – отдав честь, сказал капитан. Вернув ее ему, я приказал:
– В машину.
Помахав парням из патруля, мы проехали мимо полуторки и попылили дальше.
Примерно через пару километров впереди я увидел просвет.
– Останови, посмотрю что там творится, – приказал я и, выпрыгнув из остановившейся машины крикнул в кузов:
– Можно оправиться.
И тревожно прислушался, где-то рядом явно работала авиация, были отчетливо слышны разрывы бомб и треск авиационных пулеметов.
– «Штуки» работают, – пробормотал я. После чего широким шагом направился к опушке.