It's not about age
Шрифт:
***
– А сейчас о правилах, - начинаю я, когда мы поднялись на мой этаж и остановились у входа в квартиру, вид которой так и пахнет ностальгией, вызывая во мне теплые, но в тоже время терзающие мое сердце, воспоминания.
– Что за правила?
– спрашивает она.
– Не мусорить, не трогать мои вещи без моего разрешения, и самое главное - не доставать меня. Иначе будешь спать за дверью. Все понятно?
– насторожил ее я перед тем, как пустить в свои райские покои.
Гвендолин, промолчав несколько секунд, закивала, и я отпер дверь. Открывать я ее побоялся, ибо не хотелось мне моментом захлебнуться от одного лишь вида гостиной. В последний раз я навещал свой дом, скажем, около пяти лет назад. В те годы я был привязан к банальным развлечениям, диким страстям и мерзкой агрессии, которая доставляла мне весьма тонкое удовольствие. Один лишь крик спутницы моей молодости, и я моментально лишался контроля. Я был готов на кровавую смерть, лишь бы слышать ее стоны, наблюдать за ее движениями и наслаждаться ею. Да, многое мы пережили вместе, но невероятно спонтанно разлука постигла нас. Ее невероятно
Дверь открывает Гвендолин со словами: «Чего ты ждешь?». Я не стал ее беспокоить агрессией и просто последовал за ней, решив отдаться на растерзание давлению, которое окажет мне эта квартирка. Да, всего лишь квартирка, хотя масштабно ее невозможно причислить к ряду квартирок, ибо ее размеры весьма внушительны. Стены впитали в себя невероятное количество ситуаций, что сейчас я не могу не вспомнить некоторые из них. Например, мою первую драку с отцом, не свойственную истинному эрудиту. Или первый поцелуй, произошедший в моей спальне. Да что я перечисляю вам? Лишь детский лепет. Ведь самое изящное происшествие, - первый визит Гвендолин в мою заставленную учебниками, берлогу. Ее брат нес ее плоть на руках, крепко прижав к своему телу, которому, признаюсь, я завидовал на тот момент. Мои желания и мечты тогда, отнюдь не были невозмутимы. Я имел смелость признаться себе, что эта малявка зацепила меня чем-то сверхъестественным, тем, что я не мог объяснить ни словами, ни на бумаге. Эти чувства были кислы, но в тоже время сладки. Впрочем, вкус этих чувств был таким же необычным, как и запах, доносящийся от впереди идущей меня Гвендолин. Пахнет болотом, лесом и грязью. Своеобразный вкус, иначе не отзовешься.
– Не желаешь принять душ?
– предлагаю я девочке, разуваясь.
– А можно?
– она снимает свою обувь, проходит в гостиную и сбрасывает с себя кофту, оголив хрупкие плечики, которые покрыты мурашками.
– Нужно, - вскидываю брови.
– У меня нет детской одежды, но есть замечательная футболка, которая пришлась бы тебе до колен.
Гвен проходит по гостиной, осматриваясь. Медленными и осторожными шагами продвигается к кухне, а затем к спальне и ванной. Не доходя до рабочего кабинета, она останавливается и дотрагивается до обоев кончиками пальцев. Ее лицо серьезное, а брови в напряжении. Я прохожу к стоящему в центре дивану, и одаряю ее вопросительным взглядом. Я не смею нарушать ее размышления, поскольку мне безумно нравится наблюдать ее в таком состоянии. Возможно, вы сочтете меня дето-ненавистником, если я признаюсь откровенно, что нравится мне вовсе не ее задумчивые черты лица, а ее молчание. Тонна вопросов закончилась, это случилось. И только я воспрянул духом, как Гвендолин снова заговаривает.
– Мне кажется, или я уже была здесь ранее?
– оглядывается на меня.
Вот и наступила та торжественная, но в то же время грустная минута, когда доля правды доберется до ее разума. Я задумываюсь на некоторое время, чтобы обдумать и дать ей разумный ответ, а не детский лепет. Но, к моему сожалению, в голове моей лишь лепетание и множество глупых мыслей, озвучивать которые у меня нет никакого желания. И вовсе не потому, что передо мной стоит ребенок, а потому, что я не могу подобрать подходящих слов, чтобы она правильно меня поняла. Одна мысль о ее брате порой доводила меня до наплыва философских размышлений, обогащенных пессимизмом. И я позволял себе часами размышлять о Льюисе, о его гибели, о том, как несправедливо обошлась с ним жизнь. Но не все так уж плохо, господа. Передо мной стоит наивное дите, которое способно впитать в себя информацию любого характера. А я, в свою очередь, могу и вовсе избежать ответа на ее мысль. Конечно же, она была в моей квартире. И не раз, не два, а гораздо больше, чем вы можете себе это представить. Но все это было слишком давно, чтобы она сохранила эти воспоминания в своей коробочке. Возможно, с этим связана духовная часть ее сознания. Она не могла запомнить события из своего младенчества, но ощутить духовно свое пребывание на этом месте она могла запросто. В сторону философию.. У меня считанные секунды до того, как я дам ей ответ. Вопрос заключается в правдивости этого ответа. Но чего же я должен сторониться? Правды, которую скрыли от нее родители?
– Я дружил с твои братом, - смело и твердо говорю я.
– Он был моим лучшим другом до гибели. Я не уверен, что ты и правда запомнила это место. Ты находилась здесь, когда тебе не было и двух лет.
– Ого!
– громко восклицает она.
– Расскажешь о нем? Мне известно совсем не многое: имя и только, - она шустро подходит ко мне.
– Я прошу тебя, поделись своими воспоминаниями.
Эта девочка не представляет, что за воспоминания таятся в моей памяти: бледное и бедное покойное тело ее брата, сотни погубленных мною жизней, стопки научных книг и учебников, обнаженные тела изуродованных мною девушек и многое другое, куда более-ужасное и пугающее. Но, несмотря на весь мрак, сопровождающий мою жизнь, я не могу не отметить лучи в своей жизни. Например, гримасы Гвендолин, ее звонкий смех и просачивающуюся сквозь слезы улыбку. Она была словно моим ребенком, неотъемлемой частью меня. Невозможно не вспомнить мой первый день в школе; первую встречу с Льюисом; первую любовь и дьявольские ночи в заброшенных зданиях. Все это было весело, но, невзирая на положительность этих воспоминаний, я не готов делиться ими. Даже с Гвендолин.
— Ну пожалуйста, — просит она.
– Нет, - отрезаю я.
– Клади свое шмотье в сушилку, принимай душ и ложись спать. У меня нет желания разговаривать, — с этими словами я отхожу от белоснежного дивана и направляюсь на кухню, где смогу спокойно перекусить.
Невозможно не вспомнить тихие вечера с ее братом. Мы часто были здесь, за стеклянным обеденным столом, ужинали то, что сами же и наготовили. Конечно, повара из нас были не ахти, но поджарить мясо нам удавалось на славу. А сейчас здесь все, как прежде: набор кружек, искусственные фрукты в вазочках и пустой, черный кувшин, напоминающий мне его последний номер. Кажется, десятый? Я перебил многие из них. То по случайности, то нарочно. Говорят, когда злишься, необходимо обязательно что-то разбить. Кувшин — идеальный предмет, а самое главное, экономичный. Стекляшки не разлетаются на столь мелкие кусочки.
Тем временем, боковым зрением мне удается заметить, как Гвендолин уходит в ванную и захлопывает за собой дверь из дорогого дерева. Помнится, отец заверял, что эта квартира обошлась им с матерью в несколько сотен тысяч долларов, не считая расходов на труд рабочих. И думаю, если бы мой отец присутствовал здесь и сейчас, то отреагировал бы на хлопок дверью не очень-то положительно. Мне попадало за малейшую царапину, а за более грубое деяние последовали бы более жестокие санкции.
Достав из тумбочки пакет пищи быстрого приготовления, я распаковываю его и ощущаю невероятно манящий запах, напоминающий свежий суп. Возможно, моя привереда откажется от такой еды, решив остаться голодной, но я, пожалуй, перекушу. В конце концов, я не ужинал и даже не обедал. Причиной тому - дела, связанные с моей работой. Возможно, вы обремените себя мыслью, что я ненавижу свою работу. Тому есть справедливые доказательства: недосыпание, нехватка времени на нужды, нехватка времени на релаксацию. Но, несмотря на все недостатки моей деятельности, я люблю и ценю свою работу. Хотя бы потому, что я сам выбрал ее и сам добился этой должности. Многие люди предпочитают жаловаться на работу и обвинять ее в краже времени, но параллельно этим суждениям появляется вопрос: зачем вы работаете там, где ваши мысли плавятся от ненависти и злости? Нет выбора? Нужно зарабатывать на жизнь? Ерунда. Выбор есть всегда. Его нужно просто увидеть, а многие не могут даже открыть глаза, хотя продолжают гнить, мысленно проклиная то, чему они подвергаются ежедневно. Удивительный мир. Удивительные люди. Глупцы снаружи, мудрецы внутри. У каждого из нас есть мозги. Все мы умны и способны абсолютно на все, но что же тогда мешает всей массе реализовать себя в обществе так, как хотелось бы? Все очень просто. Люди сами ставят перед собой воображаемые ими же преграды, от которых позднее страдают. Что же за преграды - черти? Одна из самых популярных - финансовая неполноценность. «У меня нет денег, чтобы приобрести дорогую тачку»; «У меня нет денег, чтобы купить этот смокинг»; «У меня нет денег, чтобы порадовать свою девушку ювелирным украшением». «У меня нет денег» - говорят они, неосознанно принимая этот факт. Убеждения заставляют нас подчиняться им, как бы мы негативно ни относились к их последствиям.
Я знал одного человека. Прекрасный борец, собеседник, друг. Но у него был один недостаток - воображать себе преграды на пути к чему-либо. Мне часто доводилось слышать от него суждения, которые, по его мнению, должны затронуть мое сердце и заставить меня сжалиться над теми, чье финансовое положение не так хорошо, как мое. Но зачем же люди, не добившиеся ничего, пытаются вызвать чувство вины в других, кто сдвинулся с мертвой точки и начал воплощать свои мечты в реальность? Я считаю, что зависть заставляет людей думать, что идеальное общество должно состоять из однотипных людишек, ничем не отличающихся друг от друга.
Но в некоторых случаях зависть является очень хорошим чувством. Я про здоровую зависть, конечно же. Раз упомянули о зависти в целом, почему бы не разобраться в этом до самого конца? Я испытывал все виды зависти, а их всего два, как я считаю. Первый - нездоровая зависть. Она проявляется в желании загубить не равных себе, а именно тех, кто выше общества. Второй - дающая мотивацию. Эта зависть побуждает в людях добиться чего-то большего, чем социум. Это чувство придает горячее желание опередить, выжать из себя все силы на достижение своей цели, победить в себе ленивого тюфяка. И я уверен, именно второй вид завистливого черта должен находиться в каждом из нас. Таким образом, мы будем развиваться, мы будем желать стать лучше, чем вчера. Общество перейдет на высший уровень, отсеяв деградацию. Но, к сожалению, люди еще не готовы осознать столь глубокий смысл жизни. А я считаю, он таков: делай то, что считаешь нужным; то, что тебе по душе. Иначе зачем дана тебе жизнь? Для того чтобы делать то, что не хочется?
***
Быстро перекусив, я выбрасываю бумажки в пустую, заброшенную коробку для мусора и замечаю лежащую на диване кофту Гвендолин. Она грязная, мокрая и очень тяжелая. Я ощущаю это, когда беру ее в руки. Захватив из гостевой комнаты чистую футболку, я направляюсь в ванную. М-да уж. Когда-то и я был таким, как эта девочка. Возвращался домой весь грязный, в мокрых тряпках, если погода была ненастная, или же в изорванной одежде. С ее братом не соскучишься. А друзья у нас были еще теми сорванцами, как их называл мой отец. Но для меня они были первыми и настоящими друзьями. Хотя, чувство преданности обделило многих. Они оказались подлыми лгунами, беспокоящимися лишь за свою шкуру. Но все это неважно. Я захожу в ванную комнату, чтобы бросить грязную шмотку в сушилку, потому что за несколько часов, что остались от полноценной ночи, она не высохнет самостоятельно.