Итак, моя милая…
Шрифт:
– В чем дело?
– Копы… они обыскивают все бунгало, – сказал Чандлер, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
Мич указал на люк в потолке.
– Мы спрячемся там.
– Включи радио, беби, – сказал Чандлер. – Когда они войдут…
Она была на удивление спокойна, гораздо спокойнее мужчин.
– Я знаю, что мне делать. Поднимитесь наверх и предоставьте все мне. Я отделаюсь от них, Джесс.
– Это может плохо закончиться, дорогая, – внезапно почувствовал беспокойство за нее Чандлер. Он
– Спрячьтесь и не шумите. Я от них отделаюсь.
Он прижал ее к себе.
– И ты не пожалеешь об этом. Когда все будет позади, ты и я…
Она улыбнулась.
– Я знаю, Джесс.
Мич принес из кухни табурет, открыл люк и скользнул в узкое и душное пространство под крышей. Чандлер поцеловал Лолиту и тоже забрался туда. Глядя на нее из люка, он прошептал:
– Ты самая чудесная девушка, и я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – сказала Лолита и ушла на кухню, унося табурет.
Чандлер опустил люк и приготовил револьвер.
– Помни, Джесс, – из темноты сказал Мич, – или они нас, или мы их. Я не хочу возвращаться в тюрьму.
Было чуть больше десяти, когда Вонд и Коллон обошли высокие пальмы и оказались перед бунгало Мейски. Они остановились, их потные пальцы так сжимали автоматические винтовки, что побелели костяшки пальцев. Некоторое время они рассматривали уединенное бунгало, сквозь шторы которого просачивались узкие полоски света.
– Если они и могли спрятаться, то только здесь, – сказал Коллон, – то только здесь.
После четырехчасовых поисков они были настолько взвинчены, что теперь заколебались, идти ли туда. Каждый раз, когда стучали в очередную дверь, они рисковали получить пулю в живот без предупреждения.
– Послушай, Майк, – сказал Вонд. – С меня достаточно. Пусть на этот раз идет Пузырь.
Они по большой дуге обошли бунгало и вернулись на пляж, где в машине их дожидался О'Коннор. Через ветровое стекло был виден огонек сигареты. Им пришлось трижды махнуть рукой, прежде чем О'Коннор, ругаясь, запустил двигатель и подъехал к ним.
– В чем дело? – злобно спросил он, глядя на них через стекло.
– За деревьями уединенное бунгало, – сказал Вонд. – Мы считаем, что сейчас ваша очередь идти туда.
– Вы что, издеваетесь? – рявкнул О'Коннор. – Я же сказал, что прикрываю вас. Идите туда! Это приказ!
– Они вполне могут оказаться там, – стоял на своем Вонд. – Вы пойдете с нами, сержант, или же я подам соответствующий рапорт шефу.
О'Коннор злобно воззрился на них.
– О чем же?
– О том, что вы все время просидели в машине, протирая штаны на толстой заднице, а всю работу взвалили на нас. Я напишу это, Пузырь, даже если меня уволят из полиции!
– Назови меня еще раз Пузырь, и я вобью твои чертовы зубы в глотку.
– Прекрасно, Пузырь… Попытайся, – спокойно сказал Вонд.
О'Коннор вытер потное лицо. Затем вышел из машины. Он был на четыре дюйма выше Вонда и значительно тяжелее. Он сжал свои толстые пальцы в огромный кулак.
Коллон спокойно сказал:
– Если вы ударите его, сержант, я ударю вас.
О'Коннор посмотрел на широкие плечи Коллона. Тот был молод, сложен как боксер тяжелого веса, настоящий кремень.
– Вы двое рискуете нажить себе крупные неприятности, – сказал он. – О'кей, мы возвращаемся в комиссариат. Я доложу обо всем шефу.
– Прекрасно. Шеф будет доволен, – сказал Вонд. – Мы оказались возле места, где могут прятаться гангстеры, а вы струсили и хотите вернуться назад и настрочить на нас рапорт. О'кей, сержант, мы возвращаемся. Держу пари, что после этого поступка вы распрощаетесь с пенсией.
О'Коннор злобно смотрел на него, потом грязно выругался.
– О'кей, мы вернемся к этому разговору позднее.
– Так мы продолжаем осмотр бунгало или возвращаемся? – спросил Вонд.
Вновь О'Коннор заколебался, но он знал, что его прижали к стене. Бормоча что-то под нос, он медленно пошел по песку до того места, откуда хорошо просматривалось уединенное бунгало. Теперь он понял, о чем говорили эти двое. Это действительно было такое место, в котором вполне могли спрятаться гангстеры. Он посмотрел на лучи света, выбивающиеся через шторы, и пот потек у него по лицу.
– Так вы идете, сержант? – вежливо спросил Вонд. – Или мы будем стоять здесь всю ночь?
О'Коннор повернулся.
– Идите вперед, а я прикрою.
– Ну уж нет, это мы вас будем прикрывать, сержант.
– Так вы серьезно полагаете, что они там? – тихо сказал О'Коннор.
– Сейчас вы это проверите, сержант.
О'Коннор сделал несколько шагов вперед, его толстые ноги дрожали. Дойдя до калитки, он остановился.
– Я обойду бунгало сзади, – сказал Коллон и исчез в темноте.
Когда он ушел, О'Коннор сказал:
– Послушай, Сэм. Я старый человек. Иди вперед, а я тебя прикрою.
– Ну как же, сержант. Ведь я же так молод, у меня впереди долгая жизнь. А у вас это последний шанс заслужить медаль.
Зашипев от ярости, О'Коннор повернулся к нему.
– Слушай, шутник, я устрою тебе собачью жизнь! Ты отказываешься выполнять приказ. Слышишь! Иди… и постучи в дверь.
– Я предпочитаю вести собачью жизнь, чем быть застреленным у этой двери. Я уже стучал в сотню дверей. Теперь ваша очередь.
Внезапно дверь открылась, и на пороге появилась девушка, освещенная луной. Свет из прихожей обрисовал ее фигурку. На ней было короткое белое платье, сквозь тонкую ткань которого просвечивали длинные ноги.