Иван Болотников (Часть 2)
Шрифт:
– А вот и не достанешь, - вновь рассмеялась Любава и сбежала со стрельни на землю.
– Я в курень, Агатушка!
– крикнула она.
– Погоди меня, - оторвалась от Болотникова Агата и пошла к узкой витой лесенке. Но ее придержал Васюта.
– Так чья ж все-таки Любава?
– Аль понравилась?
– улыбнулась краешками губ Агата.
– Дюже понравилась. Не таи. Где ее сыскать?
– затормошился Васюта.
– А коль дюже понравилась, сам сыщешь. Удачи ратной вам с Иваном.
Агата шагнула было вниз, но вдруг
– Храни тебя господь, - тихо молвила она и, не смущаясь Васюты и дозорных казаков, склонилась над Иваном и поцеловала в губы.
До полудня было тихо. Орда готовилась к новому штурму. Янычары и крымчаки оттаскивали от стен трупы и кидали их в водяной ров. Такая же участь постигла и тяжелораненых. Так повелели Ахмет-паша и мурза Джанибек.
– Мы заполним ров джигитами и по их телам перейдем водную преграду. Аллах простит нас, он хочет нашей победы, - сказали военачальники.
Казаки плевались.
– Погань и есть погань. Хуже зверей.
– Будто дохлых собак швыряют, нехристи!
– Пальнуть бы по бритым башкам!
Однако по ордынцам не стреляли: берегли дробь, пули, порох, да и не хотелось мешать басурманам убирать трупы.
Сами же раздорцы рыли вдоль стен братскую могилу. Туда положили всех павших казаков. Беглый поп-расстрига Никодим отслужил панихиду.
– Со святыми упокой!
– голосисто пропел он и размашисто осенил могилу большим медным крестом.
Казаки склонили головы. Атаман Васильев скорбно и скупо молвил, комкая черную баранью трухменку.
– Вечная вам память, донцы! Вечная слава вам!
– Вечная слава!
– хором пронеслось по казачьим рядам.
Атаманы первыми бросили в могилу по три горсти земли и отошли в сторону, уступая место повольнице. Последними к могиле подошли казачки. Запричитали.
Васильев позвал станичных атаманов и раздорских есаулов на совет. Поначалу расспросил каждого, сколько осталось у казаков дроби и зелья, да много ли людей в сотнях, а затем сказал:
– Туго будет, атаманы-молодцы. Ядер и зелья у нас - самую малость. Пушкам и на час не хватит пороху. А без пушек станет худо. Турки вконец закидают нас зажигательными ядрами. Понесем урон великий, да и Раздорам в огне пылать. Как быть, атаманы-молодцы? Как оборону держать?
– Выдюжим, атаман. Нас еще четыре тыщи. Не притупились казачьи сабли!
– воскликнул есаул Григорий Солома.
– Не бывать поганым в Раздорах!
– поддержал его атаман из Монастырского городка.
– Не бывать-то не бывать, - осторожно начал Федька Берсень.
– Но как бы нам войско не ополовинить. Ордынцев - тьма, и прут они свирепо. Тут надо крепко покумекать. На одну саблю уповать - худо.
– Дело гутаришь, - кивнул раздорский писарь Устин Неверков.
– Надо нам, братья-атаманы,
– Добро, донцы. Давайте покумекаем, - молвил Богдан Васильев.
В курене воцарилась тишина, атаманы призадумались; чуть погодя поднялся с лавки Федька Берсень.
– Надо поболе колодцев нарыть, атаманы. Многие завалены и засыпаны, а вода нам - позарез. На стенах кипятку только давай, да и на пожары уйму воды надобно. А еще скажу, атаманы, землянок надо немедля нарыть. Женки и ребятишки гибнут, пущай под землей сидят. Да и раненых туда поховать.
– Дело, - вновь кивнул Устин Неверков.
– Землянок у нас токмо что на раздорцев. Прибылые же казаки по куреням и базам теснятся. Рыть немедля!
– А ты что молвишь, Рязанец?
– бросил суровый взгляд на пушкаря Васильев.
Тереха повел глазами по казакам, нахохлился.
– Никак сердце на меня держите, атаманы? Но моей вины нет. Я вам зелья из-за пазухи не достану,
– А где достать?
– Где?.. Зелье надо у янычар добыть.
– Любо, Тереха!
– оживился Берсень.
– Пошто же мы подкопов нарыли? Сделаем вылазку и добудем. Я сам на то дело пойду.
– Любо!
– воскликнули атаманы.
– Любо!
– сказал Васильев.
Поднялся молчавший дотоле Болотников.
– Зелье добыть - беду избыть. Но дело то тяжкое. Никто из нас не ведает, где у янычар пороховые возы. Да и ведали бы, к ним не подступились. Янычары не так уж глупы, чтоб оставить зелье без присмотра. Вылазкой ничего не добьемся. Казаков загубим и пороха не возьмем.
– Так что ж, турка будем терпеть?
– съязвил Васильев.
– Пусть крепость разбивает, войско наше изводит, а мы в норы? Нет, Болотников, не туда гнешь. Без зелья нам не выстоять. Вылазка - единственное спасенье. Пошлем тыщу казаков, но зелье добудем.
– Не добудем, атаман, - уперся Болотников.
– Зелье наверняка в самой середке войска. Ни один казак в крепость не вернется. То добрый подарок орде. Аль тебе донцов не жаль?
Васильев насупился, глаза его холодно блеснули.
– Тебе легко гутарить, Болотников. Ты всего-навсего атаман станичный. А мне вот круг поручил Раздоры отстоять. Костьми лечь, но отстоять! И нет у меня иного выхода, как послать во вражий стан казаков. Нет!
– Есть выход, атаман, - спокойно и веско сказал Болотников.
– А ну, гутарь.
– Есть выход, братья-атаманы, - повторил Иван и почему-то глянул на Тереху Рязанца.
– Орда сильна пушками, на них-то и уповают враги. И уповают не зря. Еще день-другой - и от Раздор ничего не останется. Янычары готовятся праздновать победу. Но ликовать им не придется. Они переволокли пушки на галеры, и то нам на руку. Устин Неверков верно сказал: и казаки не лыком шиты. Надо собрать оставшийся порох, ночью пробраться к галерам и взорвать их. Лишим орду пушек! А стрелами да ятаганами нас не взять.