Иван Грозный. Сожженная Москва
Шрифт:
– Жди, Михайло.
– Да, Курбан, но у меня и к тебе есть дело.
– Да? Что ранее не говорил о нем?
– Надо было с одним разобраться. Как у нас говорят, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.
– Хорошая поговорка. Правильная. Ты с Камилем поговорил, он устроит встречу с мурзой. Ты верно решил дать ему денег, теперь он из кожи вылезет, чтобы быстрее заполучить их, а это возможно только после встречи. Что за дело ко мне?
– Мне надо встретиться с мурзой Азатом.
– Но
– С ним не о том говорить буду.
– Хоп, Михайло. Узнаю, когда сможет встретиться с тобой мурза, или сам приду на подворье Ризвана, либо пришлю гонца. Договорились?
– Договорились. Это тебе. – Бордак передал помощнику Азата мошну меньших размеров, и тот взял ее без лишних слов.
– Ты только на месте будь, Михайло, – сказал он, не прощаясь, – ибо мурза может назначить встречу и через день, и уже сегодня.
– Я постоянно буду на подворье Ризвана.
– Яхши. Будь осторожен.
– И тебе удачи, Курбан.
Татарин и московский посланник разъехались.
Ждать Бордаку пришлось недолго. В пятницу, в праздничный для мусульман день, после обеда на подворье Ризвана явился Курбан. Заехал он, не таясь, с улицы. Передал коня Хусаму, поприветствовал хозяина дома.
– Ассалам алейкум, уважаемый Ризван!
– Ва алейкум, Курбан-ага!
– А где Михайло?
– Так у себя, наверное. Он, как отвез Алену с Петрушей, да после встречи с человеком мурзы Басыра, затосковал. Боле сидит или лежит в своей комнате, выходит редко, на трапезу или по нужде, вот только вчера вечером где-то с час посидел на топчане. И все вздыхает. Может, хворь какая к нему прицепилась?
– Несомненно и очевидно, что хворь, – улыбнулся Курбан.
– И что за хворь, по-твоему? – озаботился Ризван.
– О, Ризван, эта хворь может убить человека.
– Да говори понятней. И откуда тебе знать, что за хворь прицепилась к Михайло? – недоверчиво посмотрел на помощника мурзы Азата Ризван. – Ты ведь не лекарь и не знахарь.
– Для того чтобы определить эту хворь, не надо быть ни лекарем, ни знахарем, ни ученым доктором. Потому как хворь та – любовь.
– Ты мыслишь, Михайло влюбился в Алену?
– Они же жили у тебя, а ты как слепой, – вздохнул Курбан. – Это было заметно сразу, как только Михайло выкупил ее с дитем и привез к тебе. А сейчас мается, беспокоится, как они продвигаются на Москву. Да, отряд и голова его имеют посольскую грамоту, в Крыму и поблизости их никто не тронет, но вот далее, где безобразничают многие шайки головорезов, там может быть опасно, вот и переживает Бордак. Но хватит ему изводить себя, зови сюда.
– Думаешь, он не видел, как ты приехал?
– Может, и не видел.
– Хусам, – кликнул Ризван сына, – позови-ка сюда
– Да, отец.
Но звать Бордака не пришлось, он вышел сам, так как видел приезд Курбана, которого ждал.
– Салам, Курбан!
– Салам, Михайло! Ризван говорит, затосковал ты?
– Ничто, все хорошо. Давай о деле. Коли приехал, то не с пустыми руками.
– Это так. Есть о чем сказать.
Ризван и Хусам, видя, что у русского и помощника мурзы Азата дела, ушли в сад.
– Значит, так, Михайло. Мурза Басыр сейчас в море, – начал Курбан, когда они остались одни.
– Уж не в Порту ли отправился?
– Нет, просто вдоль берега крымского на своем новом морском судне ходит. Он любит морские прогулки в обществе прелестных и юных наложниц.
– Старый развратник!
– Ну, во-первых, не такой он уж и старый, а во-вторых, этим занимаются многие вельможи.
– И Азат-мурза тоже?
– Он девиц любит. Но кто их не любит? Я вот тоже не прочь провести ночь с красивой и безотказной молодкой.
– По Басыру я понял. Да поможет ему Всевышний быстрее и без происшествий вернуться в Кафу, иначе весь мой план полетит к шайтану.
– Вернется, никуда не денется. Теперь по моему хозяину. Он готов встретиться с тобой уже сегодня. Я же говорил, мурза Азат – непредсказуемый человек.
– Где он готов принять меня?
– Там же, где и прошлый раз. Сразу после молитвы Магриб.
– Значит, в доме у крепости, – проговорил Бордак, – хорошо, буду. Азат не передавал, какие меры предосторожности следует предпринять?
– Такие же, что и ранее.
– Как воспринял он мое пожелание вновь встретиться с ним?
– Вполне спокойно. Мыслю, он ведает, для чего тебе нужна встреча. Так что готовься раскошелиться.
– Платить придется за все, – вздохнул Бордак. – А здесь даже за то, что не стоит ничего. Восток – это дело такое.
– У вас по-другому?
– У нас, Курбан, по-другому. И очень многое.
– Ну, тогда мурза Азат будет ждать тебя в доме у крепости в назначенный час. Не буду напоминать, что надо прийти вовремя. И… – улыбнулся помощник мурзы, – не пустым.
– Я хорошо изучил ваши традиции. Сам-то будешь в той усадьбе?
– Это только Всевышнему и мурзе Азату известно, – ответил Курбан.
– Понятно. Но в любом случае увидимся. Покуда буду делать дела с мурзой Басыром, мне из Кафы ни ногой.
– Встретимся.
– Вместе поедем из дома?
– Да, до площади, там разъедемся.
– Хоп, как у вас говорят.
После вечернего намаза Бордак направился по известному адресу.
Нукеры пропустили его молча. Служка принял коня.