Ивана, водяной конь и птица-огонь
Шрифт:
В этот миг наши взгляды пересеклись, и я поняла – этот орать не будет. Сдохнет в конце концов, но никаких клятв и обещаний от него не дождусь. И главное, я же с перепугу его освободила, осла темного, потому что иначе при обороте петля на его шее так под кожу и ушла бы… То есть навсегда и остался бы с ожерельем из огонь-травы, а она ведь жжется!
Так что мы сейчас оба стояли, смотрели друг на друга и обдумывали, кто и как нападет первым. В итоге я сдалась, хотя и понимала, что совершаю огромную ошибку. Просто… просто где-то глубоко в подсознании я была за кельпи и против старосты. Поэтому я выдернула
Глава 2
– Ты отпустила его?! – раздался неподалеку тихий голос. Бедолага-заказчик просто не мог поверить в то, что произошло, и поэтому не возмущался. Но на меня уставился обвиняющим взглядом.
– Я с ним поговорила, – уверенно объявила я, хотя назвать то, что между нами произошло, разговором было бы очень… очень рискованно. – Но я проведу здесь на поле еще три ночи, чтобы убедиться, что заказ выполнен.
– Мне нужен этот кельпи! Ведьмачий выкормыш, мне нужен кельпи! И если на следующую ночь ты…
Я молча подошла и подняла с земли нож, вытерла его об штанину и положила в ножны. Потом посмотрела на раскрасневшегося от гнева сына старосты:
– То что? Под дверью в дом нагадишь? Уговор был – поле защитить. Уговор выполню. А про поимку кельпи сразу же сказала – как выйдет. Так что нечего тут орать, у меня голова болит…
Высказалась и пошла, дура, домой отсыпаться. Кто ж знал, что вокруг меня одни психи упертые?
Вечером я сначала решила прогуляться на озеро, попробовать договориться с чернявым ослом и объяснить ему, что поле трогать не надо. Вот такая несправедливость, которой полна наша жизнь.
У берега резвился целый табун кельпи, я даже застыла прямо на тропинке, не понимая, по какому случаю такая массовая радость. Но потом среди мешанины черных влажно лоснящихся тел разглядела яркие всполохи. И тут же, почти не задумываясь, рванула вперед, распихивая удивленных моей наглостью водяных коней.
В центре водоворота спина к спине стояло пятеро огненных оборотней. Павлины проклятые… Если честно, терпеть их не могу, хотя в птичьем облике они безумно красивы! Но перья у них сверкают так, что глаза слепит, да и людьми – прямо пылают, не подпуская к себе озверевших кельпи.
Тут разбираться, кто прав, кто виноват, смысла нет – огонь и вода постоянно враждуют, к тому же птички явно не на свою территорию залетели…
Запал наглости у меня почти закончился, но его все же хватило, чтобы так же уверенно начать проталкиваться обратно. И тут меня заинтересовало – почему чертовы павлины не улетают?..
Ну вот, спрашивается, какое мое дело?! Только любопытство – это ж движущая сила, поэтому я повернулась, прищурилась, чтобы не ослепнуть от яркого сияния, пригляделась…
Обычно жар-птицы сражаются двумя мечами, однако у одного из парней правая рука висела неподвижно, и на его чуть вытянутом скуластом остроносом лице отражались уже знакомые мне по прошлой ночи эмоции – отчаянное упрямство и боль, которую терпят из последних сил.
И как поступить, когда внезапно потянуло вмешаться явно не в свою битву, да еще и совсем не за соседей, а
Внезапно птицы перешли от защиты к нападению и, ранив самых настойчивых, выиграли несколько секунд. Обернулись, взмывая в небо и подхватив с собой товарища.
Табун устремился следом, ржа и подвывая от азарта.
Один из кельпи вдруг слегка притормозил и склонил красивую голову, глядя на меня. Хищный оскал на морде, по-моему, выражал ухмылку, и я расценила это как приглашение покататься… Внутренне замерев от ужаса и сама пугаясь очередного приступа наглости, я обхватила замершего коня за шею и практически чудом оказалась на нем сверху.
А потом мы поскакали… поскакали преследовать улетающих прочь огненных птиц.
Мы гнали их долго, очень долго… а те летели низко и медленно, все ниже и медленнее… потому что даже вчетвером тащить по воздуху того, кто крупнее тебя по весу, очень трудно. Конечно, была бы обычная рана – павлин давно бы уже излечился, оборотами. А раз терпит и не обращается, значит, вода в рану попала, причем не простая… Копытом водяным получил или зубки лошадиные на плече отметились. Или ножиком кто полоснул, в воде закаленным. Так что сразу обращаться нельзя, переждать нужно, если от боли орать не тянет.
Вот птиц и держался, выжидал, а товарищи его, ишака, на себе из последних сил перли…
Но и из преследователей остались в конце концов только самые настойчивые. Мой психованный черт, само собой, в том числе.
Когда же кельпи осталось всего четверо, жар-птицы вновь обернулись людьми, усталыми, выдохшимися, но настроенными дорого продать свою жизнь. А главное, упрямо не бросающими раненого друга.
Кстати, несмотря на боль и рану, тот храбро кинулся как раз на моего осла. Битву двух упертых ишаков лучше смотреть издали, поэтому я спрыгнула на землю и уселась под ближайшим деревом, наблюдать. Вмешиваться в чужой бой я не собиралась, разве что… В общем, влезу, если дело будет касаться моего придурка, а так – все честно.
Огненные мечи, черные копыта, удары, свист, ржание, стоны… И вкусная сочная малина под рукой. Я следила за боем краем глаза, а сама увлеченно собирала крупные ягоды в ладошку, чтобы потом закинуть горстями в рот. Прямо тает… сладкая! И красная, как кровь…
Кельпи явно проигрывали. Пришла пора вмешиваться, пока эта нечисть от начищения друг другу морды не перешла к убийству.
Водяная ли ты лошадь или огненный оборотень-птица, а огонь-трава не щадит никого. И заговорные слова ведьмака… и нож посеребренный… А главное, наглость – вот оно, второе счастье.
Так что я демонстративно с ленцой приподнялась, чувствуя, как кураж начинает просыпаться в теле. Прицельно метнула нож в одного особо наглого птица, целясь в плечо, а не в голову. Отследила, как мужчина с перекошенной от боли рожей отшвырнул мое оружие в сторону. Одновременно кинула на второго, особо ретивого, лассо из огнетравки, только затягивать не стала, давая возможность обернуться.
Даже если за твоей спиной только дерево и кусты с малиной, но ты стоишь с таким лицом, будто бы сейчас свистнешь – и из лесу толпа ведьмаков выскочит с кольями, – противника можно обмануть. Да и саму себя – кураж искрами из глаз, уверенность лучами в разные стороны… Ну прямо царь-девица на поле брани!