Июльская зима
Шрифт:
Всего несколько лет назад рабочих рудников Антофагаста расстреливали с танков, которыми командовали сыновья этих псевдоаристократов, служащие в авиации и в специальных войсках. Среди матросов военного флота вспыхнул бунт – против эксплуатации и насилий над чилийским народом. «Аристократы» призывают американские крейсеры и жестоко подавляют этот бунт.
В Сантьяго есть несколько ужасающих своей нищетой кварталов – так называемые «poblaciones callampas». Представьте себе жалкие бараки, только бараки, построенные не из крепких досок, а из чего попало: из прогнивших дверей, из сломанных реек, из ржавой жести – изо всего, что в минуту отчаяния может укрыть вас от дождя и ветра. Никаких улиц – вместо них мусорные кучи. Никакой канализации – вместо нее вонючие позеленевшие лужи. Никакого водопровода – вместо него грязные колодцы или редкие колонки, построенные из милости городской общиной. И в этих «poblaciones callampas»,
Вам известно, какие здания занимают наши университеты, институты и академии? Университет в Сантьяго, если исключить несколько парадных аудиторий, похож на нашу провинциальную гимназию. Школ недостаточно. Не могу назвать точно процент неграмотных в стране, но он велик. Так отчаянно скупы, когда дело касается университета и народного образования, «аристократические правители», да еще такой страны, которая в семь раз больше нашей и, может быть, в сто раз богаче.
Всем вам известно, что в огромном литературном наследии Ивана Вазова есть несколько малоценных шовинистических стихотворений, что, скажем, Пенчо Славей-ков и Йордан Йовков по своему мировоззрению стояли на идеалистических позициях. Несмотря на это, народная власть и все болгары, независимо от их партийной принадлежности, гордятся Вазовым, Йовковым и Славейковым. А что происходит в Чили?
Верно, Пабло Неруда – коммунист. Следовательно, нельзя ожидать, чтобы буржуа и помещикам нравилось его мировоззрение. Но они могли хотя бы уважать его творческую личность, им могли бы импонировать хотя бы мощные образы и ритмы его поэзии, их могли взволновать, как аристократов-патриотов, хотя бы подвиги прадедов и грандиозные пейзажи, воспетые Пабло Нерудой с такой поэтической силой и воссоздающие то, что мы называем отечеством. Вместо этого, однако, по приказу американского посла, взбешенного резолюцией чилийского парламента о событиях в Гватемале, провалом решений в Каракасе и чествованием Пабло Неруды, устроенным прогрессивной общественностью, произошло следующее: не какой-нибудь жалкий продажный болтун, а чилийские аристократы, ревностные поборники всего национального, «духовные» вожди нации, богатые, утонченные и независимые, которым, по их собственной теории, сама судьба вручила их привилегии, послушно, как угодливые лакеи, подчинились американскому послу и обрушили в парламенте и в своей прессе самую гнусную и грязную клевету на Пабло Неруду, на человека, который прославил свое отечество во всем мире, поэзия которого волнует миллионы людей и которым гордится каждый чилиец.
Судите сами – в поступке этих буржуа и помещиков, теперешних владельцев чилийской земли, не проглядывает ли раболепство, страх и алчность тех торгашей старых времен, что шли по пятам конквистадоров? Судите сами – стали ли эти люди за три века аристократами или они и ныне продолжают быть торгашами. Настоящие духовные аристократы в Южной Америке – если под устаревшим термином «аристократ» понимать свободного, смелого и сильного человека – это пролетарии и коммунисты. Разрешите мне еще одну вольность в эпитетах и образах, ибо, хотя это и вольность, в ней отражена частица истины. На памятнике дона Педро де Вальдивия высечено еще одно, неизвестное в истории, имя дона Рикардо или Диего – не помню точно – Руиса, одного из сподвижников Вальдивия.
Я вижу в воображении – с некоторой долей вероятности, что так было и в действительности, – будто на каравеллу дона Диего напали английские корсары и он сражается за свой корабль с пусть немного помпезной, но истинной храбростью и достоинством не теперешнего, а старого испанского идальго XVI века.
Одного из чилийских товарищей, нашего постоянного сопровождающего, звали Карлос Руис. Это был молодой, двадцатитрехлетний художник, настоящий пролетарий и испытанный боец коммунистической партии. Однажды, когда мы стояли перед памятником Вальдивия, я сказал ему в шутку:
– Слушай, Карлос! Скажи-ка, ты, случайно, не потомок этого молодца Диего Руиса?
А Карлос ответил смеясь:
– Вполне возможно, потому что я не пресмыкаюсь перед американцами!..
И весело добавил:
– Во всяком случае, я не из торгашей!..
Именно Карлос Руис рассказал мне эту историю про басков-торгашей. Этим анекдотом – как, я надеюсь, вы понимаете – я хочу проиллюстрировать вам не историческую преемственность между конквистадорами и пролетариями, а нечто другое, гораздо более простое и реальное. Насколько чилийский народ гордится своей национальной традицией, энергией и смелостью своих предков и уважает их, настолько глубоко он презирает клику безродных тунеядцев, которая управляет им сейчас и которая связана по всевозможным банковским и матримониальным линиям с американскими миллиардерами.
В этой клике, так же как и в кликах финансовых олигархий, управляющих народами капиталистического мира и эксплуатирующих их, нет уже ничего национального. Знамя национальной свободы, национального достоинства, национальных традиций несут действительно только коммунисты и прогрессивные партии, которые им помогают!.. Чилийская олигархия, алчная, ленивая, праздная и раболепная, давно уступила большую часть медных и селитряных залежей в своей стране американским монополиям. Американские монополии извлекают миллиардные прибыли из этих залежей и не уступают ни гроша чилийскому народу. Прочитайте роман «El hi jo de salitre» («Сын селитры») Тетельбойма, который скоро будет опубликован у нас в болгарском переводе писателя Тодора Ценковзц и вы узнаете, как эксплуатируют рабочих в селитряных залежах Антофагасты.
Пабло Неруда – великий поэт. Но понятно ли вам теперь, почему он коммунист и прогрессивный поэт? Несколько слов о его личности.
Представьте себе обаятельного, сильного, красивого и спокойного человека пятидесяти лет, который выглядит, однако, на сорок. Представьте себе этого человека с его плавными движениями, с его глазами, похожими на маслины, с его глубоким певучим голосом, унаследованным от далеких андалусских предков. Представьте себе его на фоне синевы Тихого океана, грандиозных пейзажей Анд или огненных горизонтов испанской гражданской войны. Представьте себе его с его интеллигентностью и чувствительностью, присущими настоящим большим поэтам. Представьте себе его именно таким, чтобы понять, как и что отразил Пабло Неруда в своей мощной, бурлящей Жизнью поэзии, в «Canto general», «Todo el amor», «Las uvas y el viento», «Dulce patria». [1]
1
«Всеобщая песнь», «Вся любовь», «Виноградники и ветры», «Нежная родина» (исп.).
В этих поэмах живет спокойное величие природы, трепещут глубины гнева, любви и ненависти, грохочет полное жизни спасительное стремление к борьбе. Горят пламенные мечты о будущем! И все это так просто, так сильно, так естественно и так доступно!.. Все в этой поэзии глубоко пережито, заражает и воодушевляет каждого. Никогда не забуду, как декламировала Пабло актриса Мария Малуэнда. Жизненная драма, заключенная в самой поэме, искрящиеся и яркие образы, музыкальный ритм испанского языка, пафос талантливой актрисы непрестанно вызывали у меня слезы. Сначала я их стеснялся, мне казалось, что это происходит только со мной. Потом я заметил, что не у меня одного, а у всех – у молодых девушек, у пожилых женщин и у зрелых мужчин, у профессоров, матросов, рабочих, крестьян – выступают слезы на глазах. Поэзия Пабло Неруды волнует каждого и каждому указывает путь. Во всей Южной Америке его книги переиздаются непрерывно.
Доходы от этих изданий – между прочим, более чем заслуженные – позволили поэту построить скромный, но прекрасный дом в Сантьяго – настоящее жилище художника – и виллу, названную «Isla Negra» («Черный остров»), на берегу Тихого океана. Чего только нет в этом жилище и в этой вилле!:. Деревянные статуи русалок и носы кораблей древних викингов, извлеченные из песков Дании, тотемы индейских племен Бразилии и Патагонии, средневековые глобусы, подзорные трубы и навигационные приборы, коллекции тропических бабочек, живые попугаи, старинные книги на испанском, французском и английском языках, картины Пикассо, экзотические покрывала, ковры, фарфоровые и металлические вазы. И все это не куплено, а подарено поэту его почитателями во всем мире. Одна красочная подробность: Пабло Неруда – известный коллекционер и знаток моллюсковых раковин. С эрудицией профессора зоологии он тотчас безошибочно определит вам вид, род, семейство любой ракушки, которую вы найдете на пляже. Чудаковатая прихоть, пожалуй, скажете вы, – одно из проявлений энергии многосторонней и талантливой личности. Не только прихоть. Пабло Неруда любит природу, и он – философ. А на рельефах моллюсковых раковин написана страница великой истории живой материи.