Из восьми книг

Щедровицкий Дмитрий Владимирович

Мы пришли расставанье измеритьЭхолотом беззвучного плача.Мы закончим, что Иов начал,Перестав удивляться и верить, —Как его соседские детиНе узнали, друзья – забыли,Как устал он просить о смерти —И просил о пригоршне пыли,Пустотой ночной осенен...И смеялся над ним Орион.

1978

МИФЫ

<Из цикла>

<1> НАРЦИСС

Как тот цветок и отраженье страстиВ невозмутимом озере зрачка...Как свет, упавший в зеркало с обрыва,Свое лицо в воде

разъял на части, —Так мудрецы, державы и векаЗапомнили безумца взгляд счастливый,И трепет в предвкушенье высшей власти —И гордую улыбку Двойника!..

1978

<2> ФАЭТОН

...Все закружится внезапноИ ускорят кони шаг,И покатится на ЗападОпаленная душа.Но всеведенья свободаВ ней, как море, подняласьКак дыханье небосводаУ твоих огромных глаз...

1978

<3> ГИАЦИНТ

...Гремящим ударом дискаСозвездья сдвинуты с мест,И небо чрезмерно близко —В осколках лежит окрест.И я, истекая кровью,Склоняясь душой к ручью,Невиданной, нежной новьюИз крови своей встаю......До нашей встречи, Аполлон,Во времени бездомномЯ замутненным был стекломИ сомкнутым бутоном.И я молил тебя: «Согрей!» —И вкруг луча обвился,А ты учил меня игре,Чей строй превыше смысла,И ты глядел с пустых высот,Мой обрывая выдох, —Так смотрят пчелы, чуя сокВ цветах полураскрытых...

1979

ОСЕННИЙ ПОЕЗД

А когда подымается дымПосле каждого слова,И вокруг, словно смерть, недвижимХмурый воздух соловый,Непослушными пальцами мысльНе удержишь – уронишь...О, зачем ты столетьями тонешь?Хоть сегодня – очнись!Если холод иглою прошилЗагустевшее сердце,Если в небе давно – ни души,Если некуда деться,Кроме этой звезды земляной,Лубяной, заскорузлой,Если судеб не рубится узел, —Хоть не плачь надо мной.Мир сгущенья и таянья.Мир Той любви неоткрытой,Для которой и рай был не мил,От которой защитыНет во тьме гробовой, и нельзяДо конца расквитаться...У одра холодеющих станций —Загляни мне в глаза.

1978

СКВОРЕЦ

Под крышей, где в лунный торецСосны упирается хрящик, —Последний великий мудрец,Последний скворец говорящийЖивет и не знает невзгод,Смеется над городом старым,И целую тьму напролетСвистит нерасставшимся парам.– К тебе бы дорогу найти,С тобой подружиться, насмешник!– Ну что ж, разбегись и взлетиНад садом в цветущих черешнях!– А если не в силах летатьМой разум упрямый и косный?– О чем же тогда нам болтать?Не сбудется наше знакомство.И вот уже наперерезБежит обезумевший ветер. —Последний великий мудрецВ любви отказал и привете.

СЫН ИВАНА ГРОЗНОГО

Тоска

возвышалась над ним, словно город,Пехотою слуха осажденаИ конницей зренья штурмуема.Но выкрик жезла был как молния короток —И новая жизнь налегла, ледяная,И больше слова ни к чему ему.Так смерть подошла – ледяною Москвою,Огромными башнями будущих эр,Висящими вслух над соборами, —Москвой, на столетья прохваченной хворью —Насквозь. Как отцовский тот пепельно-серыйВзгляд, что водой голубой емуСтруился сыздетства...Но голос сожжен до конца,Наследное выбрав имениеВ том теле: он тезка безумца-отца,И в смерти безумен не менее...

ЭЛЬ ГРЕКО

Над городом – покров столетья сизый,Дымится миг под конскою подковой,А небо снизошло – и смотрит снизуГлазами обнаженного святого.И, кроме ветра, нет иного крова.А всадник в грозовом просторе тонет —Еще не понял, но уже задумчив,Лучом любви из будущего тронут.И в этом веке он – один из лучших.На панцире его играет лучик.Печален конь, во взоре отражаяСвинцовые пейзажи Освенцима,И черный воздух полон слезной влаги.А всадник острие красивой шпагиРассматривает, про себя решая,Возможны ли беседы со святыми...

1979

ВОЗВРАЩЕНЬЕ ДОМОЙ

Хвойный вечер утешенья и защиты,Небо душу облекло – огромный плед,Деревянная калитка в сад сокрытый,Жизнь трепещет, как в листве фонарный свет.Вот я снова здесь. Я возвращаю Слово,В детстве сумеречном взятое в залог.Слышу, как в другой стране рыдают вдовы,Как, смеясь, растет в дверях чертополох.Я хотел в столетье этом не собою,Но несчетными рожденьями прожить.Ночь трясло. Шатало землю с перепою.А сейчас цветок спросонья чуть дрожит.Я бывал в смешенье судеб сразу всеми —И в отчаянье спасенье узнавал,Был прологом и узлом в земной поэме,Открывал страстей всемирный карнавал.Не чуждаясь унижения и славы,Я в соборе и в ночлежном доме пел,Босиком прошел весь этот век кровавый,И от казни уберечься не успел.Вот я снова здесь. Я возвращаю Слово —В детстве явленную тихую любовь.Погляди, Учитель мой белоголовый:Даль созвездий – это свет моих следов.

1979

* * *

Там, над Летой – ветряная мельница:Это время медленно и страстноПеремалывает в пыль пространство,В россыпь звезд. – А ввысь на крыльяхВознестись. Оно стоит на месте,И, вращая ливнями и лунами,Хочет душу размолоть в возмездьеЗа беседы с птицами безумными.Там, над Летой – ветряная ягодаВ холодах созрела и повисла:Это ум несет желаний тяготы,Это мысль вращает страхов числа.Над рябиной каменной, осенней —Звездный ком с измятым скорбью ликом,Что постиг духовность не по книгам —И уже не чает воскресенья...

* * *

Ты не смотри на строфы свысока:

В контексте жизни каждая строка

Моих стихов звучит совсем иначе -

Та тянется, как детская рука,

К лучам звезды. А та, как ветер, плачет.

А вместе все они наверняка

Любого буквоеда озадачат.

Но ты на путь щемящий оглянись,

Где время ливнем устремлялось вниз -

И зеркала для неба создавало,

Ты отраженьем облака пленись

В одном из них: ведь, как ни заливало

Край муравьиный, а льняная высь,