Пока не началась моя Дорога пилигрима, О Англия, не ведал я, Как мною ты любима. Прошел тот грустный сон, и вновь В простор меня не тянет, Но, кажется, к тебе любовь Расти не перестанет. Твои леса, твои луга, Здесь все, что сердцу свято, У английского очага Люси пряла когда-то. Твое светило грело нас В дни юности веселой, И взор Люси в последний раз Взглянул на эти долы.
Воды бурные потоков Быстро вниз несутся с гор, Но, умчавшись от истоков, Отдыхают среди гор. Буря в небе гонит тучи, Но замолкнет ветра вой, И они оденут кручи Неподвижной пеленой. У проворной быстрой серны Посреди альпийских льдов Есть приют в пещерах верный, Ей одной знакомый кров. Морж, затихнуть дав волненью, Посреди пучин морских Отдается волн теченью, Задремав на гребнях их. Ворон, бурею гонимый, Держит в горы трудный путь, Чтоб усесться недвижимо На их каменную грудь. По пескам пустыни знойной Страус бродит целый день, Но в гнезде своем спокойно Он встречает ночи тень. С каждым днем мой путь тяжеле, С каждым днем тоска растет, И к безвестной дальней цели Странствий дух меня влечет.
Она страшила некогда Восток И охраняла Запад: дочь Свободы И первенец ее, она сквозь годы Блюла себя и свой высокий рок. И пояс девства стан ее облек! Ни соблазнитель, ни прямой насильник Не смели погасить ер светильник. Венчался с нею лишь морской поток. Венеция! и вдруг былая слава Исчезла и былая мощь прошла — И над тобою грянула расправа, И все твои великие дела Всего лишь тень… Но тень столь величава, Что не ее, а взор нам застит мгла.
Мильтон? Зачем тебя меж нами нет? Британии ты нужен в дни паденья! Везде заветов прошлого забвенье, Погибла честь, померкнул правды свет. Родимый край под гнетом тяжких бед, В оковах лжи, тоски, ожесточенья. О, пробуди в нас честные стремленья, Стряхни могильный сон, восстань, поэт! Твоя душа была звездой блестящей, Твой голос был как светлый вал морской — Могучий, и свободный, и звенящий; Ты твердо шел житейскою тропой. Будь вновь для нас зарею восходящей, Будь факелом над смутною толпой!
О, Мильтон, должен жить ты в эти годы! Ты нужен Англии; она сейчас Стоячее болото; в ней угас Дух радости, закал былой породы. Алтарь, перо и меч, очаг, зал, своды Покинул он. В корысти мир погряз. О, к нам приди и подними всех нас, Верни нам доблесть, мужество свободы. Твой дух сиял звездою одиноко, А голос твой звучал прибоем бурь, Свободен, величав, чист, как лазурь. Ты странствовал среди житейских нужд Божественно-светло, но дух высокий Обязанностям низким не был чужд.
Как нынче, Мильтон, Англии ты нужен! Она — болото; меч, перо, амвон, Село и замок впали в мутный сон. Мы себялюбцы, и наш дух недужен. Вернись же к нам, дабы тобой разбужен Был край родной и к жизни воскрешен! Пусть мощным, вольным, властным станет он И с добродетелью исконной дружен. С душой, как одинокая звезда, И речью, словно гул стихии водной, Как небо чист, могучий и свободный, Ты бодро-благочестным был всегда, Взвалив на сердце, в простоте безгневной, Убогий труд работы повседневной.
Отшельницам не тесно жить по кельям; В пещерах жизнь пустыннику легка; Весь день поэт не сходит с чердака; Работница поет за рукодельем; Ткач любит стан свой; в Форнер-Фелльс к ущельям Пчела с полей летит издалека, Чтоб утонуть там в чашечке цветка; И узники живут в тюрьме с весельем. Вот почему так любо мне замкнуть, В час отдыха, мысль вольную поэта В размере трудном тесного сонета. Я рад, когда он в сердце чье-нибудь, Узнавшее излишней воли бремя, Прольет отраду, как и мне, на время.
Господень мир, его мы всюду зрим, И смерть придет, копи или расходуй. А в нас так мало общего с природой, В наш подлый век мы заняты иным. Играет море с месяцем златым, Порхает ветер, опьянен свободой, Иль спит и копит мощь пред непогодой. Что нам с того! Мы равнодушны к ним. Мы для всего чужие. Боже правый, Зачем я не в язычестве рожден! Тогда, священной вскормленный дубравой, Я видел бы веков минувших сон. При мне б из волн вставал Протей лукавый, При мне бы дул в крученый рог Тритон.
Исполнен вечер истинной красы, Святое время тихо, как черница, Проникнутая благостью; садится Светило дня, как в облаке росы… На краешке прибрежной полосы Прислушайся! как гром, грохочет Сущий, Круговращеньем правит Всемогущий, И длятся вечносущие часы. Дитя! подруга! если гнета мыслей Не знаешь ты и на пороге мрака, То ты — равнобожественна мирам. Тогда себя к блаженным сопричисли, Тогда войди бестрепетно во храм. Господь избрал тебя, не дав нам знака.
Волокна шерсти мягкой, что прядет Лениво прялка. Шум дождя и пчел Гуденье. Всплеск реки, и ровный дол, И ветер в небе, и полотна вод — Я передумал обо всем и вот Лежу без сна. А скоро во дворе Услышу щебет птиц, и на заре Печальная кукушка пропоет… Как прошлых две, я эту ночь опять Не в силах обрести тебя, мой сон. Ужели снова я тебя лишен? Что без тебя мне утро может дать? Приди, день должен быть тобою завершен. Приди, источник сил, здоровья мать.