Когда надежда в прахе слезы льет И гнется гордый дух, прося прощенья, У малых сих, не ждущих разрешенья Всех бед природой, силы достает Жить праведно, неся всем миром гнет. Так трепетных подснежников скопленья Стоят, качаются, хоть в исступленье Их бесноватый вихрь крылами бьет. В цветы всмотрись! Здесь оживает в малом Великое: держала ход врагов Фаланга македонцев удалая; Фиванцев, в их геройстве небывалом, Строй войск, что в бой послал отец богов, Разъединить не смог, одолевая.
94
Перевод А. Ларина
SONG FOR THE SPINNING WHEEL
Swiftly turn the murmuring wheel! Night has brought the welcome hour, When the weary fingers feel Help, as if from faery power; Dewy night o'ershades the ground; Turn the swift wheel round and round! Now, beneath the starry sky, Couch the widely-scattered sheep; — Ply the pleasant labour, ply! For the spindle, while they sleep, Runs with speed more smooth and fine, Gathering up a trustier line. Short-lived likings may be bred By a glance from fickle eyes; But true love is like the thread Which the kindly wool supplies, When the flocks are all at rest Sleeping on the mountain's breast.
Поздний час глядит в окно, Но усталая рука Крутит вновь веретено, И проворна и легка, — Ночь пришла, легла роса, Чаще шелест колеса. Разбрелись в полях стада, Спят под кровом темноты, — Пряжа льется без труда, В пальцах больше быстроты. Овцы спят — и крепче нить Начинает прялка вить. Застилает взгляд очей Быстролетной страстью кровь, Долговечней и прочней Настоящая любовь, — Это нить в руках у прях В час, как овцы спят в горах.
95
Перевод М. Фроловского
THE HAUNTED TREE
Those silver clouds collected round the sun His mid-day warmth abate not, seeming less To overshade than multiply his beams By soft reflection — grateful to the sky, To rocks, fields, woods. Nor doth our human sense Ask, for its pleasure, screen or canopy More ample than the time-dismantled Oak Spreads o'er this tuft of heath, which now, attired In the whole fulness of its bloom, affords Couch beautiful as e'er for earthly use Was fashioned; whether, by the hand of Art, That eastern Sultan, amid flowers enwrought On silken tissue, might diffuse his limbs In languor; or, by Nature, for repose Of panting Wood-nymph, wearied with the chase. О Lady! fairer in thy Poet's sight Than fairest spiritual creature of the groves, Approach; — and, thus invited, crown with rest The noon-tide hour though truly some there are Whose footsteps superstitiously avoid This venerable Tree; for, when the wind Blows keenly, it sends forth a creaking sound (Above the general roar of woods and crags) Distinctly heard from far — a doleful note! As if (so Grecian shepherds would have deemed) The Hamadryad, pent within, bewailed Some bitter wrong. Nor is it unbelieved, By ruder fancy, that a troubled ghost Haunts the old trunk; lamenting deeds of which The flowery ground is conscious. But no wind Sweeps now along this elevated ridge; Not even a zephyr stirs; — the obnoxious Tree Is mute; and, in his silence, would look down, О lovely Wanderer of the trackless hills, On thy reclining form with more delight Than his coevals in the sheltered vale Seem to participate, the while they view Their own far-stretching arms and leafy heads Vividly pictured in some glassy pool, That, for a brief space, checks the hurrying stream!
Покровом серебристым облака Чуть затянули солнце, но не в силах Смягчить его лучей, и зной полдневный Потоком отраженным льется с неба На скалы, рощи и луга. Пожалуй, В такую пору не найти приюта Отрадней, чем под этим старым дубом, Раскинувшим широко тень своих Ветвей столетних над ковром душистым, Разостланным здесь вереском цветущим. Наверное, не знал роскошней ложа И сам султан, лежащий на подушках Среди цветов, отдавшись неге сонной. Сама природа выткала его Для отдыха усталых нимф-охотниц. И ты, которая для глаз моих Прекрасней всех, живущих в этих рощах И гениев и духов, неужели Ты не придешь, чтоб отдохнуть здесь тоже В полдневный час. Я знаю, говорят, Что к дубу подходить небезопасно, Что он, когда в лесу порывы ветра Ревут, шумят, — он тоже громко стонет И скорбный звук несется с ураганом. Когда б пастух аркадский это слышал, Сказал бы он, что бедная дриада Обречена оплакивать свой жребий, Ее навек связавший с этим дубом. Поверье есть иное, будто духи Недобрые слетаются сюда И вспоминают жалобой и стоном О тех делах, которым был свидетель Один цветущий вереск. Но теперь Спокойно все, не шелестят вершины, И воздух тих, не колыхнется. Нем Виновник этих страхов, и в молчанье Под сень свою тебя он примет нежно, И над тобой он склонится вершиной, Как клонятся ровесники его Над заводью спокойной, и тобою Он будет любоваться, как они Любуются неверным отраженьем Своих ветвей в замедлившей реке.
96
Перевод М. Фроловского
From "ECCLESIASTICAL SONNETS"
Из сборника "ЦЕРКОВНЫЕ СОНЕТЫ"
MUTABILITY
From low to high doth dissolution climb, And sink from high to low, along a scale Of awful notes, whose concord shall not fail; A musical but melancholy chime. Which they can hear who meddle not with crime, Nor avarice, nor over-anxious care. Truth fails not; but her outward forms that bear The longest dale do melt like frosty rime, That in the morning whitened hill and plain And is no more; drop like the tower sublime Of yesterday, which royally did wear His crown of weeds, but could not even sustain Some casual shout that broke the silent air, Or the unimaginable touch of Time.
Восходит ввысь мелодией могучей Распад вселенский и на спад идет Неспешной чередой ужасных нот, Гармонией скрежещущих созвучий; Кто слышит их, — тот презирает случай, Бежит нечистых выгод и хлопот. Бессмертна правда; но она живет В обличьях дня, в их смене неминучей. Так иней, выбеливший утром луг, Растает; так седая башня вдруг От возгласа случайного качнется И, словно слепленная из песка, Обрушится, — когда ее коснется Невидимая Времени рука.
97
Перевод Г. Кружкова
INSIDE OF KING'S COLLEGE CHAPEL, CAMBRIDGE
Tax not the royal Saint with vain expense, With ill-matched aims the Architect who planned — Albeit labouring for a scanty band Of white-robed Scholars only — this immense And glorious Work of fine intelligence! Give all thou canst; high Heaven rejects the lore Of nicely-calculated less or more; So deemed the man who fashioned for the sense These lofty pillars, spread that branching roof Self-poised, and scooped into ten thousand cells, Where light and shade repose, where music dwells Lingering — and wandering on as loth to die; Like thoughts whose very sweetness yieldeth proof That they were born for immortality.
Не упрекай святых за мотовство, Ни зодчего, что создал небывалый Великолепный храм — для горстки малой Ученых прихожан, — вложив в него Все, без остатка — мысль и мастерство! Будь щедрым; чужд взыскательным высотам Труд, отягченный мелочным расчетом; Так думал он, вознесший волшебство Резных колонн и арок невесомых, Где радуги дрожат в цветных проемах, Где в полумраке музыка парит, Блуждая в сотах каменного свода, — Как мысли, коих сладость и свобода Нам о бессмертье духа говорит.
98
Перевод Г. Кружкова
From "THE POETICAL WORKS"
Из книги "ПОЭТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ"
LAMENT OF MARY, QUEEN OF SCOTS, ON THE EVE OF A NEW YEAR
I Smile of the Moon! — for so I name That silent greeting from above; A gentle flash of light that came From her whom drooping captives love; Or art thou of still higher birth? Thou that didst part the clouds of earth, My torpor to reprove! II Bright boon of pitying Heaven! — alas, I may not trust thy placid cheer! Pondering that Time to-night will pass The threshold of another year; For years to me are sad and dull; My very moments are too full Of hopelessness and fear. III And yet, the soul-awakening gleam, That struck perchance the farthest cone Of Scotland's rocky wilds, did seem To visit me, and me alone; Me, unapproached by any friend, Save those who to my sorrows lend Tears due unto their own. IV To-night the church-tower bells will ring Through these wild realms a festive peal; To the new year a welcoming; A tuneful offering for the weal Of happy millions lulled in sleep; While I am forced to watch and weep, By wounds that may not heal. V Born all too high, by wedlock raised Still higher — to be cast thus low! Would that mine eyes had never gazed On aught of more ambitious show Than the sweet flowerets of the fields — It is my royal state that yields This bitterness of woe. VI Yet how? — for I, if there be truth In the world's voice, was passing fair; And beauty, for confiding youth, Those shocks of passion can prepare That kill the bloom before its time; And blanch, without the owner's crime, The most resplendent hair. VII Unblest distinction! showered on me To bind a lingering life in chains: All that could quit my grasp, or flee, Is gone; — but not the subtle stains Fixed in the spirit; for even here Can I be proud that jealous fear, Of what I was remains. VIII A Woman rules my prison's key; A sister Queen, against the bent Of law and holiest sympathy, Detains me, doubtful of the event; Great God, who feel'st for my distress, My thoughts are all that I possess, О keep them innocent! IX Farewell desire of human aid, Which abject mortals vainly court! By friends deceived, by foes betrayed, Of fears the prey, of hopes the sport; Nought but the world-redeeming Cross Is able to supply my loss, My burthen to support. X Hark! the death-note of the year Sounded by the castle-clock! From her sunk eyes a stagnant tear Stole forth, unsettled by the shock; But oft the woods renewed their green, Ere the tired head of Scotland's Queen Reposed upon the block!