Миг настоящий — только миф.В нем тайна вечного движенья.Полет мечтою уловив,Я вижу призрачность мгновенья.Пришла минута и ушла;За нею вслед — вторая, третья…От нас их там скрывает мгла,Где каждый миг — тысячелетья.Едва рожденный новый часУже спешит к давно уснувшим,И Настоящее для нас —Лишь грань Грядущего с Минувшим.
«В толпе, среди людского гула…»
В толпе, среди людского гула,У древнегреческих колоннЯ на него едва взглянула,Кивком
ответив на поклон.Но мы втроем — я это помню —К заливу медленно пошлиОсматривать каменоломню:Обломки мрамора в пыли.Мне мужем, кажется, был третий…Все расскажу я — до конца.Я видела в закатном светеРуины белого дворцаИ слышала: «О вспомни, вспомни,Кем ты была! Он жив, наш час!Там — вместо глыб каменоломни —Ступени мраморных террас.Уйдем туда — в туман столетий,Под своды нашего дворца…»Не знаю, где остался третий,Не помню я его лица.
РОДНАЯ ЗЕМЛЯ (Новое русское слово, 17 марта 1963 г.)
«О ней стихи навзрыд не сочиняем»И в наших снах ее благословляем,Но в ладанках не носим на груди.Зачем? Она у нас — в сердцах,Недосягаемый и драгоценный прах —Тот, что не ждет нас впереди,Когда в чужую землю ляжем,Что нам не мачеха и не родная мать.(А ваших слов о «Купле и продаже»,признаться, не могу понять.)Болея и сгибаясь под тяжелой ношей,Мы помним хруст в зубах ее песка,И грязь и снег на маленьких калошах…Но мать отвергла нас и ныне далека.А мы, рожденные и вскормленные ею,Мы смеем звать ее, как вы, — своею.
Переводы из американских поэтов
Эмили Дикинсон (1830–1886)
«Скучают ветры. Жарко. В пальцах…»
Скучают ветры. Жарко. В пальцахЯ клад держу,И говорю пред сном: «Мой каменьЯ удержу».Но самоцвет из честных пальцевИсчез во сне;Лишь аметистовая памятьОсталась мне.
«Чтобы сделать поляну, нужен трилистник…»
Чтобы сделать поляну, нужен трилистникИ одна пчела, —Один трилистник и пчела,И еще — мечта.Но довольно и мечты,Если нет пчелы.
«Жизнь пред концом кончалась дважды…»
Жизнь пред концом кончалась дважды.Жду, думая о дне,Когда Бессмертие покажетСобытье третье мне,Что так огромно, непонятно,Как те, что были дважды.Разлука — всё, что мы о рае знаем,Чего от ада жаждем.
«Я к ней не шла, но Смерть меня…»
Я к ней не шла, но Смерть меняЛюбезно посетила;Карета только для троих, —Бессмертье с нами было.Мы тихо ехали, — онаБыла нетороплива.Я бросила досуг и труд,Чтоб тоже стать учтивой.В пути мы миновали школу,Играющих ребят;Потом поля в зерне тяжёломИ солнечный закат.Пред домом стали. ПоказалсяОн небольшим холмом;Карниз под еле видной крышейБыл только бугорком.Прошли века: но всех длиннейБыл день тот бесконечный,Когда увидела коней,Глядевших в вечность.
«Ты мне оставил два наследства…»
Ты мне оставил два наследства.Одно —
любовь, мой клад;Такой любви сам Царь Небесный,Я верю, был бы рад.Ты дал мне боль, что бесконечна,Широкая, как море,Меж временем и вечностью,Твоим сознанием и мною.
«За красоту я умерла…»
За красоту я умерла.Чуть улеглась в могиле,Как в смежной комнате борцаЗа правду положили.Спросил, за что осуждена?«За красоту», сказала.«А я за правду — суть одна;Мы — братья», услыхала.Как братьям ночью, было любоПерекликаться нам,Покамест мох не тронул губы,Покрывши имена.
«Меня и пчёлка не боится…»
Меня и пчёлка не боится,Мне мотылёк знаком;Лесной народ меня встречаетС радушьем и теплом.При мне ручьи смеются громчеИ ветрам дуть не лень.Зачем в глазах сребрится дымка?Зачем, о летний день?
«Сказать я саду не могла…»
Сказать я саду не могла —Была бы я в плену;И сил не хватит у меня —Пчеле я не шепну.И улице не расскажу:Лотки начнут смотреть,Как я, наивна, так робка,Осмелюсь умереть.Холмам об этом знать нельзя:Ведь, я бродила там.О дне ухода не скажуЯ любящим лесам.И за столом не намекну,Хотя б движеньем губ.Сегодня кто-то перейдетВ загадочную глубь!
«Я к морю в гости с верным псом…»
Я к морю в гости с верным псомСобралась рано в путь.Русалки вышли из воды,Чтоб на меня взглянуть.Фрегаты в верхнем этажеС руками из пенькиПодумали, что села мышьНа мелкие пески.Никто меня не трогал там…Вдруг набежал приливНа мой башмак, на фартук мой,На пояс мой и лиф,Как будто проглотить хотелМеня он целиком,Как с одуванчика росу.Я бросилась бегом,А он — он шел за мною вслед;Серебряной пятойНоги касался, — жемчуг лилНа мой башмак простой.Когда же в город мы пришли,Ему совсем чужой,Отвесив гордый мне поклон,Ушел прилив морской.
«Вот всё, что вместе с сердцем я…»
Вот всё, что вместе с сердцем яСегодня принесла.Вот всё, и сердце, все поля,Широкие луга.Ты сосчитай, могла забыть, —Итог пусть подведут, —Вот всё, и сердце, пчёлы все,Что в клевере живут.
РОБЕРТ ФРОСТ. (1874–1963). Остановка у леса в снежный вечер
Чей это лес, на чьей земле,Я знаю — дом его в селе;Но он не будет знать о том,Что здесь я — в оснеженной мгле.Лошадке странно: тьма кругом,Зачем мы стали? Где тут дом?Здесь в темноте вечерней спитЛишь лес над ледяным прудом.Напев бубенчиков звенитИ будто бы вопрос таит.Снежинок пляска чуть слышна,Их ветер тихо шевелит.Темна, прекрасна глубинаЛесов… Но клятва мной дана,И далеко ещё до сна,И далеко ещё до сна.