Избранники вечности. Книга 1. Смерть – это лишь начало
Шрифт:
Я постарался погасить гнев, вызванный его словами, потому что осознавал, их справедливость. Чихал он на нас, ему нужны верные и надежные люди, готовые исполнить что угодно. Все честно, я признавал за ним право сильного, но в голове крутилась честолюбивая мысль, что так будет не всегда. И уж точно, я не собирался стелиться перед ним из страха или раболепия.
Пусть лучше убьет, и дело с концом, я все равно уже дважды обманул смерть, так что успел с этой мыслью примириться. Если буду работать на него, так только из благодарности, уважения и, разумеется, с выгодой для себя. По глазам собеседника я видел, что он это прекрасно понимает и вполне согласен.
– Считаю своим долгом предупредить, что для вампиров существуют препятствия и опасности, кроме солнца и деревянного кола в сердце, – начал очередную лекцию древний. Полагаю, про оборотней ты слышал. В полнолуние они – наши древнейшие и естественные враги, достаточно одного укуса обратившегося волка. Меня, разумеется, это не касается, я бессмертен, но тебе бы посоветовал в такие ночи не пересекаться с волколаками, а их в городе более чем достаточно. Они целыми общинами живут.
Далее: ведьмы тоже, в большинстве своем, не горят желанием водить дружбу с подобными нам. И хотя они обычные люди, в их арсенале магических знаний хватает средств против нас. Однако они же могут быть весьма и весьма полезными при правильном подходе.
Я внимательно слушал и запоминал, отмечая особо важные моменты, а он тем временем продолжал:
– Есть силы природы, которые не столь смертоносны, сколько весьма неприятны, даже такому как я, например, вербена. Это обычное растение – яд для вампира. Охотники используют настой этой травы, чтобы нанести урон кровопийце, ослабить его и убить. Посвященные люди пьют его, защищаясь от нашего внушения.
Старайся сначала понять, в курсе жертва или нет. Таких тоже немало в Париже. Некоторые, как твой отец, приспособились носить вербену на себе в виде амулетов и украшений, кровь при этом остается чистой, но внушению человек не поддается. Помни об этом, и жизнь станет проще и безопаснее. Ну, а то, что не стоит встречаться с женщинами, не утолив основной вампирский инстинкт, думаю, ты уже сам понял, если, конечно, не желаешь каждый раз просыпаться рядом с трупами. Плотское возбуждение во много раз усиливает жажду и уменьшает способность контроля.
Надо отдать должное, знания он дал поистине бесценные. Сколько ошибок я бы совершил, тычась, как младенец и познавая все на своей шкуре, сколько пострадало людей, и какие бы неприятности я нашел на свою голову. Каждое его слово словно выжигалось в мозгу, я точно знал, что советов не забуду, более того, они помогут быстрее вернуться к привычной жизни.
– Вряд ли я могу позволить себе дать тебе что-либо еще, – продолжал собеседник. – С этого момента ты самостоятельный, и постарайся не обмануть оказанного доверия.
– Спасибо, – я искренне поблагодарил. – Надеюсь, что не разочарую тебя.
Он кивнул, задумчиво глядя вглубь зала, помолчал и наконец произнес:
– Возможно, у тебя есть шанс доказать это. Я прибыл в Париж с важным делом. Но на сегодняшний день, мои поиски не увенчались успехом. Вероятно, в большой степени, это связано с одним самоуверенным мальчишкой, на которого я потратил очень много полезного времени, не успев завершить свои дела, – он пристально и очень выразительно посмотрел мне прямо в глаза. – А сейчас я вынужден двигаться дальше, не имея возможности задерживаться более.
– Я могу доделать за тебя это самое дело? – напрямую спросил я, поняв, к чему он клонит. Разумеется, пришло время платить по счетам.
– Очень рассчитываю, что сможешь, – вновь кивнул вампир. – Повторю, что для меня это чрезвычайно важно, и это не подлежит никакой огласке или утечке информации.
Его слова задели за живое.
– Я юрист, – напомнил я с достоинством. – Клиентская тайна – не пустой звук, я знаю, что такое конфиденциальность и приватность.
– Не сомневаюсь, – позволил он легкий намек на улыбку.
В этот момент принесли горячие блюда, и разговор пришлось прервать на время ужина.
Расстались мы с Гэбриэлом поздно ночью у дверей ресторана. Создатель очень спешил, поэтому простились мы, как он утверждал, надолго. Вежливо раскланялись, он пожелал успеха в новой жизни, а я ему – удачного пути, куда бы он ни направлялся.
Проводив взглядом величественную фигуру, я отправился в другую сторону. Мне еще предстояло поохотиться. Кровь из хрустального бокала – это, конечно, хорошо, но не заменит теплой пряной жидкости, бьющей из вены и приносящей чувство эйфории.
Помня свой опыт, я постарался избегать представительниц женского пола, состоящих в столь поздний час в основном из уличных проституток. Выбрал в жертву гражданина, по виду, не вполне легальной деятельности. Проще сказать, я сразу понял, что это – вор-домушник.
Этого мужчину я заприметил, проходя по кварталу Маре, направляясь к бульвару Бомарше, в надежде натолкнуться там на припозднившихся гуляк. Где еще орудовать вору, как ни в квартале роскошных особняков зажиточных буржуа? Я отметил, что в человеческой сущности, ни за что не смог бы обнаружить его. Быстро оглянувшись и убедившись, что вокруг тишина и безлюдье, я настиг жертву в одно мгновение. Он и пикнуть не успел, как я прижал его за горло к стене в тени густого клена. Плюгавый сучил ногами в безуспешной попытке вырваться и вцепился ручонками в мой рукав, силясь освободить горло. Глаза у него от страха почти вылезли из орбит.
– Замри! – сказал ему я тихо, пристально взглянув в глаза. Он сразу обмяк и больше не шевелился.
Покончив с ужином и внушив напоследок вору, что он – законопослушный гражданин, исправно платящий налоги, я в превосходном настроении направился домой. Сегодня я планировал разобрать документы для оформления наследства после сестренки, а также основательно поразмыслить над заданием, оставленным создателем. Но когда в водовороте невероятных событий наконец образовалась пауза, дающая возможность осознать, осмыслить произошедшее, выстроить планы, взглянуть в безграничную даль, внезапно нахлынули думы совсем иного рода.
Глава 4
1846-1904 гг. (Париж)
По сути, мое человеческое существование завершено. Прежде, чем устремиться в грядущую вечность, захотелось подвести итоги, что-то переосмыслить, проанализировать, как я решился на этот жуткий эксперимент, ценой которого вполне могла оказаться не вечная жизнь, а бесконечное забвение. Устроившись в темноте и успокаивающей тишине гостиной с бокалом коньяка, я вернулся в далекое прошлое. Очевидно, чрезмерно раздутое эго не позволяло памяти, стертой вечностью, кануть в Лету.