Избранники вечности. Книга 1. Смерть – это лишь начало

Северин Гай

Увиденное в темном переулке, освещаемом холодным светом растущей луны, повергло в ступор, потом в шок, а следом пришел и ужас. Прижав к стене какого-то человека, клиент отца пил кровь из его шеи. Поверить было просто невозможно, но я всегда доверял зрению, и сейчас оно не обманывало.

Почему в ту ночь я остался жив, до сих пор загадка. Вампир, отбросив мертвое тело, резко обернулся и впился в меня лютыми демоническими глазами. Из уголка рта, искривленного хищной улыбкой, стекала струйка крови. Я прирос к месту. По спине прошел ледяной ток. Я был уверен, что это мое последнее мгновение. Но на удивление, дьявол, сверкнув

взглядом, скрылся за углом. Сколько я приходил в себя, не помню. Ноги слушались с трудом, и я поспешил воспользоваться услугами подвернувшегося фиакра. Попав домой, лишь сделал вид, что слушаю строгое внушение от волновавшейся матери. Извинившись, я закрылся у себя в комнате и в изнеможении рухнул на кровать.

Итак, я убедился сам – среди нас живут вампиры. Кем являлся тот человек не вызывало сомнений. Лежа без сна в темноте, даже не слишком удивлялся. Теоретически я давно был готов к этой встрече. Скорее, удивила собственная реакция. Что именно повлияло, не знаю, но я очень быстро разобрался в ситуации – детский мозг легко воспринимает подобные вещи. У меня хватило ума и осторожности сохранить эту историю в тайне и не рассказать о ней даже Луке. Зато все это дало мне богатейшую почву для размышлений и в нужный момент позволило принять верное решение.

Глава 5

1904-1909 гг. (Париж)

В ходе взросления сошли на нет безобидные шалости, уступив место иным, куда более захватывающим забавам и интересам. А открытие мира таинственных мистических существ, обитающих рядом с нами, не отвлекло меня от познания иных, еще более манящих, сторон жизни.

Впервые я испробовал вкус женщины в шестнадцать лет. Уже в этом возрасте я почти вошел в полный рост – выше среднего, имел широкий разворот плеч при узких бедрах и вкупе с костюмами от известных модельеров производил сильное впечатление на слабый пол. Я постоянно ловил заинтересованные, а порой даже горящие взгляды девушек, молодых (и не слишком) женщин, и это мне чрезвычайно льстило.

Старшие друзья хвастались, что первый альковный опыт получили у жриц любви, попросту – в борделях. Я вполне серьезно обдумывал такую перспективу, но судьба подарила отличный шанс, который я не мог упустить. Однажды осенью, когда я вернулся из лицея на выходные, мне представили новую гувернантку сестренки. Ноэми обучалась дома, и у нее были хорошие преподаватели. Но мадемуазель Розен сразила меня наповал, причем, далеко не ученостью. Вспоминая ее сейчас, я признаю, что это была достаточно заурядная, молодящаяся особа лет двадцати восьми, сохранившая фигуру с пышным бюстом, создававшая внешний вид благопристойности со скрытыми демонами неудовлетворенности внутри.

Поначалу я не обратил на гувернантку особого внимания. Пару раз, продефилировав мимо, она едва не задевала меня своими формами, заставляя вежливо отстраняться, уступая дорогу. Когда я находился в родительском доме, грязные мысли не спешили меня посещать, и я не придал значения ее маневрам. Потом на меня налетела сестренка, соскучившись за неделю, пытаясь выложить скороговоркой все свои новости. Я совершено забыл об учительнице, с удовольствием общаясь с Ноэми, которая в восемь лет казалась самой прелестной и милой девочкой на свете.

Позже, когда мадемуазель Розен усадила ее за вышивание, а родители отправились в театр, я устроился в домашней библиотеке, предполагая обычные скучные выходные и надеясь скоротать время за интересной книгой. Стоял почти по-летнему теплый вечер. В открытое окно, покачивая гардины, легкий ветерок приносил запахи прелых листьев, вдали слышались печальные звуки шарманки. Я, вероятно, увлекся, потому что не заметил приоткрывшейся двери и скользнувшей в полумрак комнаты, освещаемой настольной лампой, женской фигуры.

Опомнился, лишь когда она была уже рядом и так близко, что не выдерживали никакие приличия. Сидя в удобном кожаном кресле, я поднял взор и уткнулся прямиком в женскую грудь. Верхние пуговицы строгой блузы гувернантка предусмотрительно расстегнула так, что предоставлялся отличный обзор, при этом сохраняя простор для фантазии. Помню, как непроизвольно сглотнул, хотя во рту пересохло от волнения и неожиданно напавшей робости. Соблазнительница это явно понимала, потому что сразу все взяла в свои руки. В прямом смысле. Я и моргнуть не успел, как оказался с расстегнутыми брюками и буквально задохнулся от взорвавшихся эмоций.

– Не волнуйтесь, месье, мы совершенно одни, а мадемуазель Ноэми основательно занята, – мурлыкала красотка, вытворяя что-то немыслимое.

А кто, собственно, волновался? Мне на тот момент было плевать абсолютно на все вокруг, кроме нежных, но ловких пальчиков гувернантки. Кровь молотом стучала в висках, а мозг полностью перестал функционировать, отступив перед инстинктом.

Закончилось все довольно быстро. Тяжело дыша, я вцепился в подлокотники кресла, а мадемуазель, сверкая глазами и насмешливо щурясь, как ни в чем не бывало, аккуратно вытирала рот платочком.

– Прошу простить, месье, но мне пора вернуться к своим непосредственным обязанностям, – опалила жарким дыханием обольстительница и легонько куснула при этом мое ухо.

И тут я перестал себя контролировать. Практически не соображая, что делаю, я просто задрал ей юбку и в мгновение ока овладел прямо на отцовском столе. Ничуть не смутившись, она рассмеялась грудным смехом, распалившим меня еще больше, и прошептала:

– Не надо торопиться. Джентльмен не действует вот так с наскока. У нас много времени. У юного месье огромный потенциал, а я – хорошая учительница. Я покажу тебе, как зажечь женщину, и вскоре ты поймешь, что в танце участвуют двое, и только так можно достичь наивысшего удовольствия.

Конечно, я не мог не поделиться с Лукой важной новостью, что стал мужчиной. Без излишних деталей, естественно, не пристало джентльмену, да он и не расспрашивал. Тем не менее, это не оставило его равнодушным. Приятель по-прежнему не выдавался ростом, выглядел младше своих лет, да и внешность имел довольно заурядную. Лишать его невинности никто не торопился, зато поспешил он сам, явно подгоняемый завистью к моему неоспоримому лидерству.

Скопив карманных денег, парень отправился в бордель, похоже, не самого высокого уровня. Мужественность ему подтвердить удалось с не слишком чистоплотной проституткой. Одного раза оказалось достаточно, чтобы бедняга подцепил скверную болезнь, к сожалению, широко распространенную во Франции. В итоге Лука приобрел совсем не тот опыт, к которому стремился. Регулярные походы к доктору, унизительные медицинские процедуры, да еще и месье Дюкре известили о специфической проблеме со здоровьем у несовершеннолетнего сына-лицеиста. В общем, не повезло.