Избранники времени. Обреченные на подвиг

Решетников Василий

На этот раз был собран целый консилиум – строптивца нужно было хорошенько проучить и посадить на место, но вышло все не так: консилиум развел руками и выставил заветную пятерку.

Только не Генштаб!

Первый визит с докладом об окончании академии – военному министру. Беседа с Василевским, вопреки ожиданиям обеих сторон, вышла напряженной, затяжной и завершилась в кабинете Булганина – заместителя Председателя Совета министров СССР (председателем был Сталин). Это только со стороны казалось, будто все складывается как нельзя лучше: Голованову была забронирована должность помощника начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР по авиации. Высокий, престижный пост,

первый после выпуска из академии – куда же более? Уверенность министра в полной обоснованности и безотбойности такого решения была настолько высока, что для нового помначгенштаба были уже приготовлены новые кабинеты и отпечатаны служебные бланки с его именными штампами.

Но, ко всеобщему удивлению, а лучше сказать, раздражению, Голованов от этого назначения наотрез отказался.

Куда влекла его еще не растраченная сила честолюбия и – рискну сказать – романтического идеализма? Что виделось ему на новых горизонтах армейской судьбы?

Все было проще. Он не хотел быть ни помощником, ни даже заместителем у кого бы то ни было – на любом посту. А уж штаб – пусть и Генеральный – это вообще не для него. Вот главное! Но не все. Он уже почувствовал в министерских кабинетах и коридорах военной власти тот еле уловимый, но стойкий холодок спокойного к нему равнодушия, что при всей внешней корректности отношений незримо окутывал его легким ознобом. Будто и не слышали о нем даже те, с кем он был знаком и еще недавно работал рядом. В этой среде ему вряд ли удалось бы найти себе опору или хотя бы элементарное дружелюбие.

Куда привлекательней виделся строй!

В сущности, вне семьи Голованов был одинок – друзей у него, в общепринятом смысле, не было, да он и не искал их. Вот разве Михаил Михайлович Громов, генерал-полковник авиации, его первый летный инструктор, приглашенный Александром Евгеньевичем в 1946 году на должность заместителя командующего Дальней авиацией по боевой подготовке. Но в то время их больше сближало общее увлечение конным спортом, чем что-либо другое. Есть фотография: Голованов на скачках главный судья, а его помощник – Громов. Потом распалась и эта привязанность…

Александр Евгеньевич был общительным человеком, но дружба – эта особая, интимная категория общения – для государственных мужей была в те годы непозволительной роскошью и всегда поднадзорной.

Мало ли о чем они толкуют, эти двое, а то, не дай бог, трое – тут и до заговора недалеко. А попадись на лубянский крючок один – там окажутся и остальные.

Одесский вариант

Вопрос с „трудоустройством“ зашел в тупик. Голованов просил назначить его на должность командующего сухопутным объединением в строю, в стороне от Москвы, но поддержки не получил. Он все еще числился, с тех пор как был снят с поста командующего Дальней авиацией, состоящим в распоряжении министра Вооруженных сил. Временная мера постепенно переросла в странную должность.

А время шло. Министр привлекал его для выполнения отдельных поручений и иногда подключал к инспекционным группам, как это случилось под осень 1951 года, когда Главная военная инспекция во главе с Маршалом Советского Союза И. С. Коневым отправилась на проверку войск Одесского военного округа.

Разного рода непорядков и в штабах, и в войсках контролеры обнаружили изрядно, и, пока инспекция готовила доклад министру, Голованов обратился к Сталину с конфиденциальным письмом:

...

„Товарищ Сталин!

Прошу Вас решить вопрос о моем дальнейшем использовании.

Я закончил Высшую военную академию им. Ворошилова по основному, общевойсковому факультету

с отличием и золотой медалью. Получив общее высшее военное образование, я вышел из рамок узкой специальности летчика и настоятельно хочу быть всесторонне развитым общевойсковым военачальником, где бы сочеталась работа всех видов и родов войск, а не какой-нибудь из них.

В течение августа, сентября и октября с. г. я соприкасался и непосредственно был в войсках Одесского военного округа с Главной инспекцией Военного министерства.

Округ, как показала проверка, оказался наиболее отстающим среди других и требует серьезной работы для приведения дел в нормальное состояние.

Руководство округа в течение ряда лет с работой справиться не может.

Вот я и хочу просить Вас, товарищ Сталин, поручить этот отсталый участок работы мне, где я берусь в течение года коренным образом улучшить как боевую подготовку войск, так и общее состояние округа.

Именно на таком участке работы, где нужно работать не покладая рук, я смогу применить полученные мною знания и проявить свои способности в общевойсковом деле.

Я твердо уверен, что с этой задачей справлюсь.

12.11.51 г. Голованов“.

Сталин не отозвался. Только в верхнем правом углу письма кто-то оставил одинокую пометку: „Послано т. Маленкову“.

Но с Одесским военным округом Сталин все же разобрался. Не по письму Голованова, конечно, а по докладу Конева. Итогом явилось решение Политбюро от 29.11.51 года: командующий войсками ОдВО генерал-полковник Н. П. Пухов был направлен на учебу в академию Генштаба, на его место переведен с Прикарпатского ВО генерал-полковник К. Н. Галицкий, на Прикарпатье назначен маршал И. С. Конев, а вместо него начальником Главной военной инспекции – генерал-полковник М. С. Малинин.

Все. Крут замкнулся. Голованов в игре не участвовал.

„Полевая академия“

Прошел уж год после окончания академии, а он все еще „в распоряжении“ и никаких просветов. Но вот звонок – Василевский приглашает на деловой разговор. Заметив, что общевойсковому командующему в неменьшей мере, чем знаниями в области оперативного искусства и стратегии, необходимо владеть понятиями о тактике ведения боя и навыками огневой подготовки, министр сообщил, что вопрос о перспективах его служебного назначения был доложен товарищу Сталину и что именно он, Сталин, дал указание направить Голованова на курсы „Выстрел“. И от себя Василевский добавил, что многое теперь будет зависеть от успеха завершения учебы.

„Выстрел“ – это офицерские курсы для переподготовки командиров батальонов и полков в области тактики и огневого применения.

Трудно сказать, чем было вызвано это предписание – пропустить Голованова через „Выстрел“, – то ли в самом деле желанием дать будущему сухопутному командующему некие прикладные понятия о ведении окопного боя или, что скорее всего, необходимостью оттянуть время, чтоб ко дню окончания курсов подыскать наконец подходящую должность, не очень рискуя последствиями опрометчивого назначения.

Если учесть, что в те годы армия не бедствовала опытными боевыми и хорошо профессионально обученными кадрами, то министерские опасения можно отнести именно к этим соображениям.

Сталин к себе не подпускал и вот уже второй раз, транслируя свои решения через Василевского, ставил Голованова в унизительное положение. Но как бы то ни было, Голованов умчал в Солнечногорск.

Учился старательно. От своих сокурсников отличался только погонами. Даже возрастом не так уж далеко отошел от их среднего уровня. Никаких привилегий: ходил в атаки, водил машины, сидел в окопах, ползал на брюхе, стрелял, копал, бегал, падал…