Избранники времени. Обреченные на подвиг
Шрифт:
Когда в январе 1958 года в Министерстве обороны вдруг образовалась так называемая Группа генеральных инспекторов, там, казалось, должно было найтись место и для Голованова – нашлось же оно для других, уже состоявших вне службы? В этом странном подразделении сосредоточивались не обремененные какими-либо заботами и обязанностями, отслужившие свое на строевых постах крупнейшие военачальники – полководцы Великой Отечественной войны, как бы образуя собою застывший кладезь боевого опыта и военной мысли. Но в последующие годы – кто только там не околачивался: и те, кто прошел войну в младших званиях, а в чинах взлетел попозже, и даже те, у кого за душой вообще не числилось
И все же, поскольку Группа генеральных инспекторов (не путать с Главной инспекцией Министерства обороны) явление, как ни говорите, кадровое, Голованов 13 декабря 1957 года обратился к новому министру обороны Маршалу Советского Союза Р. Я. Малиновскому с жалобой на необъективность горбатовской аттестации и с просьбой о восстановлении его, Голованова, в кадрах Вооруженных сил.
Министру – нетрудно предположить – была известна вся головановская эпопея, но он поручил, для верности, разобраться еще раз с этим, уже изрядно усохшим делом, двум главнокомандующим: Сухопутными войсками – Маршалу Советского Союза А. А. Гречко и Военно-воздушными силами – маршалу авиации К. А. Вершинину.
Проблем с разбирательством не возникло: генерал армии Горбатов был еще „при исполнении“ и его „консультации“ оказались более чем кстати. „Мотивировку“, согласованную с ЦК, подготовил начальник Главного управления кадров генерал-полковник А. П. Белобородов. А с Головановым никто не обмолвился ни словом.
В назначенный срок, 30 декабря, оба главкома доложили министру, что они пришли к единому заключению: „Аттестация написана объективно“ и, следовательно: „Учитывая практическую службу товарища Голованова А. Е., использовать его в кадрах Советской армии не представляется возможным“.
Министр пропустил Новый год, чтоб не расстраивать человека, и примерно в том же звучании 6 января 1958 года направил ответ Голованову.
Александру Евгеньевичу было над чем задуматься. „Использовать не представляется возможным“… Что за наваждение? Речь ведь не шла о претензиях на командные должности, а всего лишь о зачислении в Группу генеральных инспекторов, где он, полный сил и энергии, мог быть вполне полезен (в меру, конечно, полезности самой группы), в отличие от тех „новобранцев“, которых уже давно подводит и телесное, и умственное недомогание.
На этот раз армейские ворота перед Главным маршалом захлопнулись окончательно.
Единственным „утешением“ для него стало, пожалуй, то обстоятельство, что в „группу“ не был допущен не только Александр Александрович Новиков, но даже Георгий Константинович Жуков.
Зам по летной
Что ж, теперь к последнему прибежищу – в Аэрофлот! Родные пенаты, почти колыбель!
В управлении ГВФ встретили Александра Евгеньевича тепло, радушно. Там сохранилась и давняя добрая память о нем, и в руководстве успело осесть немало еще недавних соратников по АДД.
Но вот – ирония судьбы: в кресле начальника Главного управления Гражданского воздушного флота сидел… Как вы думаете,
Ситуация пренеприятная. При других обстоятельствах, я думаю, Голованов мог бы получить место, ну, хотя бы среди начальников управлений или рядом с ними – он все же был на таких крупных авиационных постах, что для него и начальник главного управления не бог весть какая высокая должность, особенно, если вспомнить, что в бытность командующим АДД ему подчинялся и весь Гражданский воздушный флот! Но работать бок о бок с Жигаревым, в одних апартаментах – такой вариант исключался начисто.
Дело нашлось в другом месте – в стороне от мирской суеты: в конце мая того же 58-го года, обойдясь без прямых контактов с новым шефом, Голованов был назначен заместителем начальника ГосНИИ ГВФ по летной части. Начальник института, правда, был в чине генерал-лейтенанта, но Александр Евгеньевич форму носил редко и несоответствие званий должностным отношениям ничуть не мешало.
И все же пришлось потратить немало времени, прежде чем удалось получить работу: кто-то суфлировал из-за кулис, подтормаживал, не давал проходу. Он это чувствовал и в прежние годы, но сейчас это виделось откровеннее.
Голованов в догадках не путался – вышел на знакомый адресок, не спускавший с него глаз, и в разговоре выяснил: туда залетела подлая сплетня, порочившая его семью. Серьезные люди, а не брезгливы – „уток“ хватают с лета. Наговор рассыпался с первых слов объяснений. Но был он не последним: самые наглые и подлые пошли гулять по печатным страницам.
Голованов был мудр и не отбивался.
Как бы то ни было – Александр Евгеньевич уже работал. Окунулся в новое дело, как в родную стихию. Самолеты, летчики, аэродромы – что может быть прекраснее! Тут уже испытывали принципиально новые самолеты – реактивные. Но до штурвала он все же добрался. Попробовал – получается. Летал, много летал. Менял самолеты. Участвовал в испытаниях. Подумывал ли о служебных возвышениях? Может быть. Но жизнь все строила ему гримасы, одну насмешливей другой.
В следующем году начальником Главного управления ГВФ, а вскоре – министром Гражданской авиации стал маршал Евгений Федорович Логинов – в годы войны генерал-лейтенант авиации, командир 2-го гвардейского дальнебомбардировочного корпуса, входившего в состав АДД. Прекрасный военный летчик, талантливый боевой генерал, развитой, образованный, очень активный и деятельный командир – он напрочь был лишен какой-либо армейской фанаберии, умел держаться свободно, даже, казалось, независимо, с неким притягательным ароматом умеренного демократизма. В этом далеко не стандартном человеке чувствовалась и внутренняя культура, и профессиональная воспитанность.
Мы любили своего комкора, гордились им, но Голованова он чем-то раздражал, а когда окончилась война – снял Логинова с должности (ну не сам, а с его подачи) и назначил к другому комкору заместителем. Евгений Федорович выдержал это унижение, но вскоре ушел учиться в Академию Генштаба, а там – ступенька за ступенькой (ступеньки-то все крупные: командующий Воздушной армией, генерал-инспектор, зам. главкома ВВС) – взошел на министерскую должность.
На первый взгляд отношения с Александром Евгеньевичем выглядели вполне благовидно – друг друга не сторонились, раскланивались при встрече (тем более жили в одном доме), но не более того. Логинов, как никто другой, мог бы помочь Голованову в его трудные годы, но Александр Евгеньевич не мог позволить себе снизойти до житейских откровений, а тот будто и не замечал сложности положения, в котором оказался его командующий военных лет.