Избранное: Динамика культуры
Шрифт:
XI. Проблема землевладения в Африке
Земля является единственным, что принадлежит всему человечеству, Божьим или природным даром, которым пользуется все общество. Люди живут на ней, благодаря ей, а иногда – для нее. Земля – это то, что определяет основы политики в Африке, это ключ к добрым, честным отношениям между белыми и черными. Проблема землевладения выступает в качестве одного из жизненно важных аспектов культурных изменений. С нею связан парадокс, состоящий в том, что обязательная продажа земли может помешать здоровому контакту европейской и туземной культур. Проблема земли заключает в себе много моментов, связанных с поиском и обретением общего фактора, – общих интересов, противоречий или компромиссов, связанных с общим правом на землю, с использованием рабочей силы и эксплуатацией природных ресурсов.
Европейская политика руководствуется только пониманием Африки как «страны для белых», ее цель – создание больших европейских поселений и отчуждение туземной земли. Поэтому трудно найти между нею и интересами туземцев нечто общее, кроме некоторых понятий, таких как «уважение к труду» (обычно неквалифицированному) или «полезная осторожность» (когда речь идет о сегрегации). Однако, как мы покажем ниже, все же можно обнаружить некоторые точки соприкосновения туземных и европейских интересов.
Здесь, как и при обсуждении других вопросов, нас не будут интересовать исторические аргументы, то есть воспоминания об идеальном статусе землепользования, какое существовало в Африке до контакта с европейцами. Нас интересует перспектива будущего развития в условиях двойного мандата в широком смысле слова. Проблема сводится к одному очень простому вопросу количественного характера: хватает ли земли? Поэтому земельная проблема – это прежде всего проблема техническая {107} .
107
Еще в 1929 г. Малиновский писал о том, что «вся проблема будет блужданием в темноте, пока мы не убедимся в том, что туземцы располагают необходимым минимумом земли», см.: Malinowski B. Practical Anthropology. P. 30. – Прим. Ф. М. К.
Я вовсе не против того, чтобы учиться у истории, коль скоро существуют исторические документы. Но если мы как антропологи сталкиваемся с проблемой, где наше знание в основном строится ex hypothesi [15] , но слишком вольно обращаемся с ним и переносим прошлое в настоящее, тем самым пытаясь составить полное и правильное представление о современности, то не получим ничего, кроме абсурда. Это еще более очевидно, если учесть, что изучение процесса изменения культуры требует особой исследовательской техники, применимой в этой специальной области.
15
Гипотетично (лат.). – Прим. пер.
Правда, прошлое оставляет после себя исторические свидетельства, в качестве которых выступают программы и намерения европейцев, выраженные в документах, запротоколированные в трудах совещательных органов или в исторических исследованиях таких авторов, как сэр Гарри Джонстон и лорд Лугард; но программа на бумаге никогда не отражает реальности культурных контактов. Вспомним Транскей, где первоначально предполагалось превратить туземцев в относительно обеспеченных мелких фермеров, обрабатывающих землю индивидуально, но в большинстве случаев все еще нуждающихся в работодателе, но этот замысел никогда не был осуществлен {108} . Аналогично положение дел в Уганде, где начальный замысел отличается от реального status quo [16] , что привело, как и следовало ожидать, к непредвиденным результатам. Об этом свидетельствует также история Союза в период между 1913 и 1936 г., где были намечены и определены планы и рекомендации комиссий по этому вопросу.
108
Сошлюсь на работу Раймонда Бьюэлла, где показано, что индивидуальное владение землей на контролируемых территориях не приводило к более высокому уровню развития земледелия, что туземцы, которые считаются землевладельцами, все еще привержены идее общей собственности, а молодые сыновья, которые в старой системе имели землю, теперь должны искать работу (см.: Buell R. L. The Native Problem in Africa Vol. I. P. 92).
16
Наличное положение дел (лат.). – Прим. пер.
На каждом историческом этапе существовала практическая задача реализации этих программ: нужно было испытать их на эффективность и соответствие реальности, сделать обзоры, исследовать взаимодействие старого и нового, изучить действительные случаи контакта культур. Механизм изменений следует изучать под микроскопом, фиксируя результаты наблюдения конкретных случаев. В такого рода исследованиях антрополог и чиновник могут составить полезную пару. Полевые исследования культурных изменений, происходивших на каждом историческом этапе, должны показать не только то, какими новыми предписаниями регулировалось землевладение, не только причины столь радикальной политики, как вытеснение туземного землевладения, определение границ резерваций, определение соотношения земельных площадей по Угандскому договору 1900 года, но также и то, как на практике реализовали эти программы белые чиновники, вступавшие в контакт с туземцами. Такие исследования, будучи проведены своевременно, имели бы большую теоретическую ценность и дали бы ценные ориентиры на будущее.
Однако, к сожалению, даже те содержащие обработанные данные относительно европейских намерений официальные документы, коими мы располагаем, дают весьма двусмысленную информацию о нуждах туземцев. Жизненные условия туземцев считаются чуть ли не tabula rasa и никак не учитываются при выработке политического курса. Так, в Южной Африке, на ранних стадиях ее истории, доступных эмпирическому исследованию, существовало множество земель, населенных порознь бушменами и готтентотами. Первые колонисты захватывали земли огромной площади, и обработка основывалась на импорте невольничьей рабочей силы {109} . С 1812 г. прилагались большие усилия для разделения туземцев и белых. Однако это оказалось напрасным, так как необходимость в торговле и потребность в рабочей силе сделали контакт неизбежным. В 1828 г. в Кейпе туземцы были приняты на работу, им было позволено владеть землей {110} . Позднее финго получили резервации, но племена банту были вытеснены под давлением белых, которые захватывали новые земли. Буры противились политике ассимиляции. Они сформулировали принцип: «Не будет равенства между белым и черным ни в церкви, ни в государстве» {111} – и открыли свой Великий Трек на север {112} .
109
Весь раздел «Земельная проблема в Африке» состоит из заметок Малиновского, написанных карандашом, за исключением машинописи, трактующей о землевладении у баганда и пондо. Иногда заметки уже имели форму, пригодную для печати, и требовали лишь упорядочения параграфов и добавления сносок. В разделе об истории европейских поселений имелись только заголовки и ссылки на книгу Р. Бьюэлла. Я включила некоторые детали для полноты и связности текста. – Прим. Ф. М. К.
110
Van der Horst S. Т. Native Labour in South Africa. 1942. P. 13. См. также: Mair L. Native Policies in Africa. P. 22.
111
См. ст. 9 Конституции Трансвааля.
112
См.: Mair L. Op. cit.
Однако, как утверждает д-р Мэйр, «на практике политика Кейпа не слишком отличалась от политики бурских республик. Практически обезземеливание туземного населения было почти аналогичным во всем Союзе, хотя правовые акты о положении туземцев менее суровы в Кейпе, чем где либо еще» {113} . Другими словами, хотя туземцев называют «такими же людьми, как мы, с той же верой и теми же стремлениями» {114} , было приложено слишком мало усилий, чтобы пойти навстречу этим стремлениям. И когда правительство взяло под свой контроль туземную территорию в регионе гриква и бечуана, земля была отчуждена в пользу белых. В Натале поселения белых были основаны на отдалении от деревень туземцев, хотя и недалеко от них, – видимо, принималась в расчет необходимость в резерве рабочей силы для европейцев. В 1864 г. в Натале была создана особая структура для управления туземными землями {115} .
113
См.: Mair L. Op. cit.
114
Слова сэра Джорджа Грея цит. по: Van der Horst S. Т. Op. cit. P. 17.
115
См.: Buell R. L. Op. cit. P. 72.
Даже когда пытались ввести индивидуальную собственность на землю как фактор цивилизации, не был учтен туземный тип земледелия, как не было принято в расчет и его будущее развитие. Более того, эти попытки часто мотивировались желанием выбросить на рынок рабочей силы тех туземцев, которые не могли сами обеспечить себя либо хотели бы получать денежную плату за свою работу на земле. Эти причины лежали в основе принятых в 1894 г. для регулирования земельных отношений в Транскее указов Глена Грея, которыми вводится индивидуальное землевладение и установлен налог в десять шиллингов на трудоспособных, но не работающих мужчин. Выступая перед Законодательным собранием с целью поддержать принятие этого документа, Сесил Родс говорил: «Вытащите туземцев из праздности и лени, научите их уважать труд и дайте им участвовать в повышении благосостояния государства, позвольте им в определенной степени заплатить свой долг нашему мудрому и доброму правительству». Тем не менее налог был отменен в 1905 г. {116}
116
См.: Van der Horst S. Т. Op. cit. P. 149.
До 1913 г. туземцы могли покупать землю вне резерваций. Появление Земельного указа запретило им это. Политика сегрегации была закреплена законодательно. Это означало, что туземцы не имеют законного права владения землей на 92 % территории Союза {117} , хотя для резерваций было выделено большее количество земли. Туземцы, работающие на фермах, могли оставаться на своих местах, а в Транскее они не могли быть изгнаны с занимаемых ими земель. Вскоре затем Комиссия Бомонта указала размеры территорий, отводимых под резервации, но всюду кроме Кейпа их величина была уменьшена {118} . Решения Комиссии вошли в силу лишь в 1927 г.
117
См.: Buell R. L. Op. cit. P. 82.
118
См.: Buell R. L. Op. cit. P. 84.