Избранное
Шрифт:
народного образования и обрусения начинает прививаться". Где же это? В
какой среде? Что за противоречие?
Оказывается, среди чувашей... Чуваш менее культурен, чем татарин.
Он еще в плену наивно-языческих представлений о жизни, о людях, очень
доверчив. Вот тут-то деятели обрусения и снимают свою жатву. Илья
Николаевич почувствовал жгучую потребность заступиться за
маленький народ, которого хотят лишить своих обычаев, верований,
наконец, собственного
И стал мысленно прикидывать, что же он, инспектор народных училищ
губернии, способен будет сделать, чтобы оградить "всяк сущий язык" от
преследования господ русификаторов...
x x x
Так проходили летние каникулы, последние в Нижнем Новгороде. Илья
Николаевич проводил время в библиотеках либо за письменным столом
дома. Мария Александровна с детьми отправилась к своим родителям в
Кокушкино.
С неизъяснимым наслаждением перечитывал Илья Николаевич труды
Ушинского, Песталоцци, педагогические сочинения Лобачевского,
Пирогова, не говоря уже о Добролюбове, Писареве. Он открывал в них
богатства, которых не замечал прежде: в одних случаях из-за вечной - в
студенческую пору - нехватки времени, да и по молодости лет; в других
из-за трудностей нелегального чтения.
Константин Дмитриевич Ушинский. "Отец русской педагогики". Сам
учитель, он досконально исследовал школьное дело в России. Затем
отправился за границу и там шаг за шагом изучил все талантливое и
передовое, чем жили школы Швейцарии, Англии, Франции, Германии,
Соединенных Штатов. Благодаря Ушинскому педагогика как наука в России
60-х годов XIX столетия достигла небывалого расцвета.
К. Д. Ушинский составил два учебника для начальной школы -
"Родное слово" (первый и второй год обучения) и "Детский мир". Какой
это было находкой для Ульянова! Ведь его собственная педагогическая
практика до сих пор складывалась только в области
физико-математических наук.
Впрочем, по жадности своей он тут же ухватился и за книжку
Фарадея "Химическая история свечи".
Обратившись к сочинениям Песталоцци, Ульянов долго вглядывался в
портрет "благородного и бескорыстного филантропа-воспитателя", как
назвал швейцарца Добролюбов, высоко ценивший педагогическое творчество
Песталоцци.
Иоганн Генрих Песталоцци... Портрет 1811 года, следовательно,
великому педагогу здесь 64 года. А на вид и вовсе старик. Испещренное
морщинами и морщинками добрейшее лицо, которому особенную теплоту
придает мечтательность во взгляде.
Он обивал пороги швейцарских лавочников
ним: "Высокоблагородные, высокочтимые господа, благородные друзья
человечества и покровители!.." А потом, подавленный глухим равнодушием
состоятельных сограждан к своему делу, в письмах к друзьям говорил с
отчаянием: "Я хочу попасть к какому-либо министру, который был бы
человеком... если таковой на земле существует!"
Он умер в нищете.
"Наследие этого великого педагога, - сказал К. Д. Ушинский, -
принесло и приносит человечеству больше пользы, чем открытие Америки!"
x x x
...Вспоминая с теплым чувством Пензу, Илья Николаевич перечитал
некоторые из сохранившихся у него писем. О, бывшие воспитанники не
забывают его! "...Остаюсь преданным Вам слугою П. Филатов".
"Филатов!
– оживился Илья Николаевич.
– Ну как же, делал изрядные
успехи в математике! Но жаль, надежд не оправдал. "Любил, - пишет, -
математику, пока преподавали ее вы, Илья Николаевич". Пришлось
посоветовать Филатову заняться чем-нибудь другим".
Еще письмо. Это, пока попало в Нижний, совершило кружной путь из
Пензы в Астрахань. "Мы очень любим Илью Николаевича и вас тоже,
Василий Николаевич!!!" Целый частокол из восклицательных знаков.
Письмо без подписи, но нетрудно было догадаться, что оно от драчунов
из Дворянского института.
Особенно трогали Илью Николаевича письма воспитанников, которые
из шалопаев превратились в достойных уважения людей и помнят своего
учителя. "Вы вносили в нашу жизнь честный взгляд и высокие
нравственные принципы".
Отправляясь в деревню, Ульянов испытывал глубокую и радостную
потребность стать чище, лучше, чем он есть. Именно так бывает с
человеком, способным совершить подвиг, на пороге подвига.
x x x
...Поездка на тройке с красавцем ямщиком окончилась: подорожная
не предусматривала заездов с тракта в стороны. Пришлось нанимать
обывательские подводы, а то и пешком шагать.
В официальных сведениях о школьной сети, которыми он запасся в
Симбирске, между прочим значилось: "Село такое-то. За выбытием учителя
и до определения нового с детьми занимается сама владетельница села
госпожа фон Гольц".
"Владетельница села" "Девятый год, как отменено крепостное право,
а они все еще пишут по старинке!" Однако инспектор Ульянов отправился