Избранные проекты мира: строительство руин. Руководство для чайников. Книга 1

Весто Сен Сейно

– Боги и духи предков моих, – произнес он изменившимся голосом, запахиваясь и подворачивая несуразно длинный рукав. – Вот чего мне не хватало от жизни.

Лицо его прояснилось.

Он накинул капюшон, и Козьи Уши покачал головой.

– Знаешь, на кого ты похож? – спросил он.

– В ней даже чувствуешь себя как-то значительнее, – согласился соратник.

В черной, как ночь, хламиде, укрывшей от посторонних глаз суть бандита, он и в самом деле выглядел иначе. Это была даже не ряса – власяница духов.

Пока они заканчивали с гардеробом, сверху за гребнем камней жуткими голосами кто-то выл, то ли дикие псы, то ли духи.

Электрический разряд ударил в дерево прямо за спиной, шарахая изо всех сил, словно прицениваясь, так что

в глазах блеснуло.

«Боги и духи предков моих», – отчетливо произнес Козьи Уши, непроизвольно пригнувшись и мучительно сморщившись. Хиератта засмеялся, откидываясь назад и обнажая все зубы. Дождь он любил. И грозы любил тоже. В деревне этого не понимали.

Козьи Уши покачал головой, снова садясь в седле ровнее. Ехали уже довольно долго. Почерневшее небо поминутно раскалывалось на ослепительные части и с грохотом рушилось куда-то дальше, за обрыв, дождик шлепал без большой охоты. «Нам не успеть», – хмуро сказал он. «Нужно еще две жизни, – согласился Хиератта. – А лучше три». Он совсем скрылся за темнотой, и только шорох со дна ущелья говорил, что там пройти можно. «Чувствуете, как тут пахнет, – сказал из ночи голос. – Это тени усопших. Духи глядят нам вслед. Они ждут, когда наше время подойдет к концу и больше можно от нас не прятаться. – Едва различимая за темнотой фигура в седле, плавно раскачивая поясницей, проваливалась и исчезала вслед уходящей вниз тропе. Гунна словно не заботило, что будет, если лошадь сорвется. – Братья мои, – заорал он вдруг, надсаживаясь и упирая кулак в бедро. Лошади дернулись. – Я слышу ваши мертвые мысли и слышу ваше молчание, как если б вы дышали мне в уши и плясали на моих голых костях. Нет, не сегодня, идите спать – нет, еще не сегодня…»

– Ну, не знаю, – сказал Козьи Уши. Он уже снова держал себя в руках. – Зачем мне три жизни, если я не знаю, что делать с одной. Наверное, это что-то вроде проклятья. Когда некуда спешить, лучше оставить лошадей пастись, где паслись.

Вниз все-таки что-то сорвалось, что-то большое, и, подпрыгивая, отправилось вниз, за ним с шуршанием последовали предметы поменьше. Все-таки тропа не была приспособлена для таких перемещений. Какое-то время было тихо. Потом издалека, откуда-то со дна преисподней донесся голос:

«Как можешь ты, смертный, говорить о том, что приятно глазу бога, имея глаз зверя?»

Презентация

Я стоял у окна и делал вид, что перебираю в руках карточки с тезисами презентации, чтобы в последнюю минуту всё еще раз освежить в памяти. На самом деле я их не видел. Дело было не в волнении. Они мне уже успели опротиветь до такой степени, что за время подготовки я не раз и не два всерьез задумывался над тем, не стоило ли начать искать новую работу. За исполинским окном главного офиса, служившего вспомогательным конференц-холлом для сотрудников и руководителей среднего звена, бегали дети. Они беззвучно открывали и закрывали рты, валяя друг друга в земле и листьях. Дальше лежала опушка густого хвойного леса. Странно, но я почти не волновался. Группы людей, занимавшие сейчас ряды дорогих кресел и что-то привычно бубнившие, меня не трогали. Меня трогала мертвая тишина, которая последует сразу, как только я повернусь к этим креслам лицом. Вот она меня пугала по-настоящему. Иррациональный страх перед тем, что сейчас произойдет, заставлял дрожать пальцы, но с этим я почти справился. В пустом коридоре накануне я сделал несколько отжиманий на кулаках и потом еще несколько подходов, пока не стал задыхаться, и это немного помогло. Всё было уже неоднократно повторено, и я просто тянул время. Всего один поворот – и прежний такой серый, самый обычный день необратимо станет другим. Предполагалось, что если грамотно тянуть время, то это будет невербальным вступлением в тему. Я знал, что мне мешало. Тянуть время было единственное, что я мог делать грамотно.

В

помещении холла галдели, но негромко, готовые в любую минуту прерваться. За окном мальчишка сидел на лежавшем товарище по активному отдыху и с помощью опавших листьев собирал из него объект захоронения. От предыдущей лекции у меня осталось двойственное впечатление. Докладчик неплохо устроился. Он ничего не стал изобретать, он почти ничего не сделал сам, он даже не вспотел: он просто стоял, уткнувшись в бумагу, зачитывая чужую работу и изредка отвлекаясь на проекции диаграмм. От возмущения я только вертел головой. Имя было известным, работа была уважаемой, против приматологии никто по большому счету ничего не имел против, так что все мирно дремали. «…В книге «Вы просто не понимаете» лингвистка Дебора Таннен говорит о том, как мужчины используют конфликты для повышения своего статуса и в самом деле получают реальное удовольствие от споров с друзьями…» Он даже не спросил в конце, есть ли у кого-то вопросы. Их ни у кого не было, но зато они были у меня. Если бы следующим не шло мое выступление, докладчик бы вспоминал этот день долго.

«Размытая грань между конфликтами и сотрудничеством не всегда умещается в голове женщины (для них «подруга» и «соперница» означают совершенно разные вещи)… » Вот почему женщине никогда не написать книги и не снять фильм, которые стоит читать и стоит смотреть. Восприятие стандартной женщины выглядит не столько ограниченным, сколько дефективным, и самые умные из них инстинктивно чувствуют, что здесь в самом деле «что-то не так» и что дело может быть не только в одном мужском шовинизме. Потом я снова достал проклятые карточки, но уже не мог на них смотреть.

Цель этих выступлений оставалась загадкой не только для меня. Ходили слухи, что ее не знало и само руководство. Оно просто приятно пользовалось властью, как узурпатор публичными казнями, с тем чтобы не терять аппетит, и те, кто еще не видел свое имя в списке, мрачно всматривался в завтрашний день. Впрочем, вслух об этом никто громко не говорил, так что не очень приятную обязанность все просто старались проскочить, как опасный поворот с залегшим на дно сотрудником дорожной инспекции. Предположения строились самые разные. Кто-то их сотрудников офиса воспринимал возложенную обязанность как публичное изнасилование, кто-то испытывал нездоровый энтузиазм, у кого-то откровенно дрожали руки, однако равнодушным не оставался никто.

Если бы кто-то спросил меня, я бы сказал, что определенный прагматизм имел место. Руководство словно пыталось что-то вычислить – не то в контингенте подчиненных ему сотрудников, не то в его характерологии, как компетентные органы по особенностям микро- и макроэкспрессий вычисляют потенциальных террористов, однако мысль о том, что от невинного доклада может зависеть будут ли тебе платить вообще, неприятным образом вносила коррекции в план твоих мероприятий вне зависимости от желаний.

«…Это объясняет те различия, которые мы наблюдаем между полами, проявляющиеся уже в начале жизни. Сразу после рождения девочки обнаруживают склонность дольше смотреть на лица людей, чем мальчики; в свою очередь, те способны дольше смотреть на механические игрушки…» 1

1

Франс де Вааль. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов.

Ну ерунда, расстроенно думал я. Ну и что? Будь у меня возможность, я бы в детском саду часами пялился на вагины девочек, там явно чего-то не хватало. Мысль о тесной связи между механическими игрушками и их вагинами пришла позже. Автор местами болван и ничто бестолковое ему не чуждо.

Потом все засобирались, кашляя и поднимаясь с мест, и я с неприятным чувством отметил, как у меня пересохло во рту.

Я откашлялся, убирая тезисы. Сделал несколько шагов от окна и поднял глаза к лицам аудитории. Аудитория с готовностью перестала галдеть. Только пара каких-то уродов с животами на дальних рядах непринужденно перешептывались, делая вид, что их никто не слышит. Я терпеливо ждал.