Избранные произведения в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
— Чёрт, не откроешь без ключей, — с остервенением выругался Колосов.
— Где они могут быть?
— Где? У коменданта гестапо. Засели, гады, на втором этаже.
— Может, поджечь дом? Сразу выскочат… Да, а как быть тогда с арестованными? — сам себя тут же опроверг Шамрай.
— Надо взять штурмом второй этаж.
Наверх вела деревянная лестница с широкими дубовыми поручнями. Не только пройти, ступить на лестницу невозможно — бил автомат,
— Телефон! Связь перерезали?
— Нет.
— С ума сошли! Они наверняка уже вызвали подкрепление.
— Это и так ясно.
Мунтян вбежал в переднюю:
— Товарищ командир, гранаты нашёл.
— Отлично! Давай сюда.
— Нет. Это моя специальность, — сказал Ганковский. — Зайду со двора. А вы с улицы отвлеките их внимание.
— Давай, — согласился Шамрай. — Ребята, за мной. Огонь!
Каменный двухэтажный дом качнулся от шквала огня. Потом послышался звон разбитого стекла и тут же один за другим ударили четыре взрыва. И сразу настала тишина.
— Мунтян, разведай-ка, только осторожно, — приказал Колосов, прижимаясь к резной дубовой балюстраде.
Мунтян осторожно переступал со ступеньки на ступеньку, ловко и споро продвигаясь по лестнице на второй этаж, где застыла настораживающая мёртвая тишина. Вот он приостановился, вскинул руку. Выстрела не последовало. Осмелев, приподнялся и быстро взбежал наверх — в большой комнате, с развороченной мебелью, выбитыми стёклами, лёжа на полу, истекали кровью гестаповские офицеры.
— Ключи! — крикнул Колосов,
Прикосновение к тёплым трупам, запах крови вызывали мучительное чувство тошноты. Переборов его, Мунтян выхватил из кармана мёртвого офицера связку тяжёлых ключей.
— Вот они!
— Вниз! Живее.
Тяжёлые железные засовы раскрылись с грохотом. Семеро мужчин и три женщины вышли в коридор, освещённый тусклой электрической лампочкой.
— Робер, забирай своих друзей, — крикнул Колосов, — Ну, ребята, подсуньте огонька под дом — и ходу. Нужно вырваться отсюда, пока не подошло подкрепление. Робер, ты готов?
Робера Коше и его друзей уже не было в доме гестапо.
— Огонька, ребята, огонька! — командовал Колосов.
С улицы послышался сухой треск коротких автоматных очередей. Это оставленное Колосовым боевое охранение вступило в бой. Видно, успели подойти гестаповцы из соседнего города.
— Чёрт! — выругался капитан. — С боем придётся отходить. Ну ничего, прорвёмся. Поджигай, ребята!
Кикоть притащил из гаража две канистры бензина, вылил их содержимое на ковёр, отбежал, выстрелил в растёкшуюся лужу. Загудело, заиграло, набирая силы, весёлое пламя. Дом тотчас же окутался дымом, будто завернулся в тёмную шаль.
Колосов кинулся к углу улицы, откуда слышалась стрельба.
— Что здесь у вас?
— Прорвались две машины. Одна гестаповская, другая — с французской полицией.
— Где же они?
— За углом. Видно ждут подкрепления. И тогда окружат…
— Чёрта с два! Отходить!
После удачного партизанского налёта это самая приятная команда. И было бы совсем хорошо, если бы только удалось оторваться от погони.
Не удалось. Выстрелы слышались со всех сторон, будто огромный невод охватывал Терран, угрожая опутать смельчаков своими огненными сетями.
— А, дьявол, ранило, — вскрикнул Морозов, сжимая ладонью почерневший от крови рукав.
— Дойдёшь до велосипеда? — спросил Колосов.
— Попробую…
— Ехать сможешь? — спросил Морозова командир, когда они добежали до места, где стояли велосипеды.
— Не знаю… рука пробита.
Стрельба угрожающе приближалась с правого фланга — видно, прибыло подкрепление. Багровое зарево пожара разлилось по аспидно-чёрному небу, освещая город. Резко пахло нефтяным дымом.
— Шамрай, — сказал Колосов, — вы и Ганковский остаётесь здесь и прикрываете наше отступление. Другого выхода нет. Понимаешь? На вас одна надежда. Минут через пятнадцать — отходите…
— Часов нет…
— Приблизительно.
— Есть, отходить через пятнадцать минут.
Роман Шамрай отлично знал, что означал для него и Ганковского приказ командира. Это единственно верное решение. Двое остаются, прикрывая отступление остальных. Смерть двоих обеспечивает жизнь многим. А смерть в бою — лёгкая смерть. На месте Колосова он, Роман, поступил бы так же. Теперь нужно думать не о том, как уцелеть, а о том, как лучше выполнить приказ.
— Ганковский, занимай позицию с той стороны улицы.
— Есть.
— Я останусь здесь. Велосипеды наши за забором.
— Едва ли они пригодятся нам теперь, — сказал с сомнением Ганковский.
— Пригодятся. Ещё как пригодятся!
Шамрай оглянулся, чтобы проститься с ребятами, но что-то кричавший ему Колосов с остальными бойцами были уже далеко. Вот их неясные тени мелькнули в конце улицы. Скорей бы опало это проклятое зарево пожара. Такая иллюминация, как на рождественской ёлке. Всё видно, точно на ладони. Ну, хорошо, пятнадцать минут — время короткое. Может, и выдержим…
— Ганковский, как?
— Порядок, — донеслось с другой стороны улицы.
— Я дам сигнал, когда отходить.
— Ясно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Теперь они остались вдвоём в центре освещённого пожаром города. Их улица вливалась в шоссе, которое вело к шахте «Сан-маре». Здесь, именно здесь, они должны задержать немцев на пятнадцать минут. Задержать во что бы то ни стало.
Терран вдруг притаился, затих, но тишина эта обманчива. В каждом доме есть люди, и, конечно, никто не спит в такую ночь. Куда Робер Коше повёл своих товарищей? Всё будет хорошо: они на свободе. И это главное. Среди них была беленькая, совсем юная девушка, почти девочка. Лет четырнадцати, не больше. Неужели и она боролась против фашистов?