Избранные произведения в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
— Сегодня.
— Я вас понял, — стараясь отвечать точно, как прежде, в армии, ответил Шамрай, И сразу же подумал о Жаклин. Попрощаться с ней, хотя бы взглядом, не удастся, не её смена. Но утром, когда они вернутся с операции, девушка будет на своём месте. Роман непременно принесёт ей с воли цветок. Это будет простой цветочек: гелиотроп, солнцепоклонник, а может, что-нибудь роскошнее, например роза. Если Жаклин сурово посмотрит на Романа, что ж, он не подарит ей цветка, он только покажет. И всё,
В тот вечер ни Дюрвиля, ни Робера Коше в шахте не было, но всё произошло так же чётко и быстро, как и в прошлый раз. Теперь уже двадцать бойцов составляли боевую группу. Видно, хорошо уварилась юшка: серьёзную операцию разработали командиры.
В стволе «Сан-маре», уже переодевшись, они долго ждали, когда вернётся Колосов. «Куда это он запропастился?» — начал тревожиться Шамрай. Но капитан вскоре пришёл, высокий, могучий, будто тёмная глыба отделилась от стены покатого ствола, и всем сразу стало спокойнее и надёжнее. Великое это дело — бодрый, надёжный голос командира. Ни один его оттенок не остаётся незамеченным. Часто более важным бывает не то, что говорит командир, а как говорит.
На этот раз голос Колосова звучал уверенно, даже как-то подчёркнуто весело.
— Немалая работа предстоит нам, ребята, — сказал он. — Три дня тому назад гестапо накрыло и арестовало в Терране группу французских товарищей, членов резистанса — французского движения Сопротивления…
— А разве они тоже борются? — удивлённо спросил Кикоть.
— Больше, нежели мы с тобой, — едко заметил командир. — Группу арестовали небольшую, но, зацепившись за эту ниточку, гестапо может раскрыть и уничтожить всю организацию Террана. Я хочу, чтобы вы поняли, — собственно говоря, сейчас мы с ними одно целое. Мы все делаем общее дело. И провал французской группы — это и наш провал. Ясно?
— Ясно.
— Задание такое. Мы выходим на поверхность, садимся на велосипеды и добираемся до Террана. Там врываемся в здание гестапо, выпускаем из камер французских товарищей. Им есть куда спрятаться, их встретят. Мы же возвращаемся сюда. Итак, Кикоть, Мунтян и Морозов под командованием Шамрая идут вперёд, к нефтехранилищам, снимают часовых и подрывают баки. Это первый удар, он отвлечёт внимание гестаповцев.
Выполнив задание, группа Шамрая присоединяется к основному отряду. Возвращаемся все вместе.
— Красота! — восторженно воскликнул Мунтян. — Я готов.
— Рано ещё радоваться, — перебил его Колосов. — Рассчитывать, что мы застанем гестаповцев спящими, не приходится. Конечно, элемент внезапности сыграет свою роль, и победа может быть на нашей стороне. Но необходимо быть готовыми к настоящему бою. Силы гестапо здесь незначительны, но за полчаса к ним может подоспеть подкрепление. Возможно, придётся отступать с боем. В нём могут быть и убитые и… раненые. Раненым будем помогать, но следует иметь в виду и непредвиденные случаи. Никто не имеет права попасть живым в руки врагов. Ясно?
Они понимали и это. Бывает момент — нужно иметь смелость поднести пистолет к собственному виску или лечь на гранату, вырвав из неё чеку. Это закон партизанской войны!
Разобрали оружие и вышли из шахты. И снова произошло чудо — перевоплощение бесправных, жалких пленных в вооружённых воинов. На этот раз в нише между стояками креплений лежало одиннадцать автоматов. Французские товарищи хорошо позаботились об оружии для отряда.
В эту минуту Шамрай почему-то подумал о простой Франции, Франции маленьких городов и сёл, шахт и заводов, о рабочих руках, которые принесли и положили сюда оружие, о женщинах, которые аккуратно и заботливо залатали эти старые пиджаки, о смелых людях, арестованных гестапо. Этой ночью он шёл в бой за неё, за эту трудовую Францию. Может, придётся пасть в бою. Не исключено, о такой опасности предупредил командир. Умирать не хотелось, ох как не хотелось умирать именно сейчас, когда так близка победа и свобода» по страха в сердце не было.
Круглая луна взошла и осветила Терран. Велосипедисты мчались по шоссе, как быстрые, лёгкие тени.
Перед первыми домиками на окраине Террана Колосов приказал остановиться. Тень отделилась от забора, за ней вторая. Послышался тихий свист, кто-то насвистывал мотив незнакомой Шамраю весёлой песенки.
К людям у ограды подошёл Колосов. О чём они там говорили, услышать было невозможно. Потом все трое вернулись к отряду. В одном из французов Шамрай к удивлению узнал Робера Коше.
А собственно говоря, чему удивляться? Разве не вместе они работают в шахте?
— Чтобы не заблудиться в городе, нам дали проводников. Шамрай, с тобой пойдёт Робер. А товарищ Жак останется с нами.
— Марш, марш! — сказал Робер, берясь за велосипед.
«Самая короткая дорога та, которую ты хорошо знаешь», — ещё на фронте Шамрай слышал эту поговорку и не раз убедился в её справедливости.
Возле нефтехранилищ они очутились минут через пять.
— Осторожно, — предупредил Робер, — часовой за углом, другой возле дверей.
— Морозов, Мунтян, — тихо сказал лейтенант.
— Есть, — послышался шёпот расторопного Морозова.
Они отсутствовали минут пять, не больше. Морозов вернулся первым. За ним следом Мунтян.
— Товарищ лейтенант, ваше задание выполнено.
— Кикоть, у вас всё в порядке?
— Как на крейсере, — ответил сапёр.
— Давайте!
Когда взорвались и загорелись подорванные толовой шашкой бензобаки, они уже успели отъехать метров на триста.
— Не могли найти подлиннее шнура, — выругался Шамрай.
— Нужно экономить материал, — резонно ответил, оправдываясь, сапёр.
В Терране стало светло, как днём.
Потом плотная дымовая туча опустилась на землю. Померкла луна. Круг её стал тёмно-багровым, чётким, без обычного лучистого сияния, и покатилась она сквозь клубы жирного тяжёлого дыма, как раскалённое ядро.
К дому гестапо они поспели вовремя. Ребята уже высадили входные двери.
Шамрай вбежал в подвал по освещённому фонарём коридору, замер перед Колосовым, который пытался открыть тяжёлым болтом дверь запертой камеры.
— Товарищ командир, ваше задание выполнено. Потерь нет.