Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й
Шрифт:
конец. С утонченной вежливостью, которая так часто бы¬ вает свойственна индейскому воину, пока его не испортило общение с наихудшей разновидностью белых людей, он по¬ старался выразить свою благодарность. — Хорошо, — повторил он, ибо это английское слово чаще других употребляется индейцами, — хорошо, молодая голова и молодое сердце. Хотя и старое сердце не проли¬ вает слез. Послушай индейца, когда он умирает и не имеет нужды лгать. Как тебя зовут? — Теперь я ношу имя Зверобой, хотя делавары гово¬ рили, что когда я вернусь обратно с военной тропы, то по¬ лучу более почетное прозвище, если его заслужу. — Это хорошее имя для мальчика — плохое имя для воина. Ты скоро получишь лучшее. Не бойся! — В своем возбуждении индеец нашел в себе достаточно сил, чтобы поднять руку и похлопать молодого человека по груди. — Верный глаз, палец — молния, прицел — смерть... Скоро — великий воин... Не Зверобой — Соколиный Глаз... Соколи¬ ный Глаз... Соколиный Глаз... Пожми руку!.. Зверобой, или Соколиный Глаз, как впервые назвал его индеец (впоследствии это прозвище утвердилось за ним), взял руку дикаря, кс*торый испустил последний вздох, с восхищением глядя на незнакомца, проявившего столько проворства, ловкости и твердости в таком затруднитель¬ ном и новом для него положении. — Его дух отлетел, — сказал Зверобой тихим и гру¬ стным голосом. — Горе мне! Со всеми нами это случится рано или поздно, и счастлив тот, кто независимо от цвета своей кожи достойно встречает этот миг! Здесь лежит тело храброго воина, а его душа уже улетела на небеса, или в ад, или в леса, богатые дичью. Старик Хаттер и Гарри Непо¬ седа попали в беду; им угрожают, быть может, пытки или смерть — и все ради той награды, которую случай предла¬ гает мне, по-видимому, самым законным и благородным образом. По крайней мере, очень многие именно так рас¬ суждали бы на моем месте. Но нет! Ни одного гроша этих денег не пройдет через мои руки. Белым человеком я ро¬ дился и белым умру, хотя его королевское величество, его губернаторы и советники в колониях забывают ради мел¬ ких выгод, к чему обязывает их цвет кожи. Нет, нет, воин, моя рука не прикоснется к твоему скальпу, и твоя душа в пристойном виде может появиться в стране духов. 120
Сказав это, Зверобой поднялся на ноги. Затем он при¬ слонил мертвеца спиной к небольшому камню и вообще постарался придать ему позу, которая не могла показаться неприличной очень щепетильным на этот счет индейцам. Исполнив этот долг, молодой человек остановился, рассма¬ тривая в грустной задумчивости угрюмое лицо своего пав¬ шего врага. Привыкнув жить в полном одиночестве, он опять начал выражать вслух волновавшие его мысли и чувства. — Я не покушался на твою жизнь, краснокожий, — сказал он, — но у меня не было другого выбора: или убить тебя, или быть убитым самому. Каждый из нас действовал сообразно своим обычаям, и никого не нужно осуждать. Ты действовал предательски, потому что такова уж у вас по¬ вадка на войне, а я был опрометчив, потому что слишком легко верю людям. Ладно, это моя первая, хотя, по всей вероятности, не последняя стычка с человеком. Я сражал¬ ся почти со всеми зверями, живущими в лесу — с медве¬ дями, волками, пантерами, — а теперь вот пришлось начать и с людьми. Будь я прирожденный индеец, я мог бы рас¬ сказать об этой битве или принести скальп и похвастаться своим подвигом в присутствии целого племени. Если бы врагом был всего-навсего медведь, было бы естественно и прилично рассказывать всем и каждому о том, что случи¬ лось. А теперь, право, не знаю, как сказать об этом даже Чингачгуку, чтобы не получилось, будто я бахвалюсь. Да и чем мне, в сущности, бахвалиться? Неужели тем, что я убил человека, хотя это и дикарь? И, однако, мне хочется, чтобы Чййгачгук знал, что я пе опозорил делаваров, воспитавших меня. Монолог Зверобоя был внезапно прерван: на берегу озера,, в ста ярдах от мыса, появился другой индеец. Оче¬ видно, это тоже был разведчик; привлеченный выстрелами, он вышел из лесу, не соблюдая необходимых предосторож¬ ностей, и Зверобой увидел его первым. Секунду спустя, заметив охотника, индеец испустил пронзительный крик. Со всех сторон горного склона откликнулась дюжина гром¬ ких голосов. Медлить было нельзя; через минуту лодка понеслась от берега, подгоняемая сильными и твердыми ударами весла. Отплыв на безоцасное расстояние, Зверобой перестал грести и пустил лодку по течению, а сам начал оглядьь 121
ваться по сторонам. Пирога, которую он отпустил с самого начала, дрейфовала в четверти мили от него и гораздо бли¬ же к берегу, чем это было желательно теперь, когда по со¬ седству оказались индейцы. Другая пирога, та, что при¬ стала к мысу, тоже находилась всего в нескольких ярдах от него. Мертвый индеец в сумрачном спокойствии сидел на прежнем месте; воин, показавшийся из лесу, уже исчез, и лесная чаща снова была безмолвна и пустынна. Эта глу¬ бочайшая тишина царила, впрочем, лишь несколько секунд. Неприятельские разведчики выбежали из чащи на откры¬ тую лужайку и разразились яростными воплями, увидев своего мертвого товарища. Однако, как только краснокожие приблизились к трупу и окружили его, послышались тор¬ жествующие возгласы. Зная индейские обычаи, Зверобой сразу догадался, почему у них изменилось настроение. Вой выражал сожаление о смерти воина, а ликующие крики — радость, что победитель не успел снять скальп; без этого трофея победа врага считалась неполной. Пироги находились на таком расстоянии, что ирокезы и не пытались напасть на победителя; американский ин¬ деец, подобно пантере своих родных лесов, редко набрасы¬ вается на врага, не будучи заранее уверен в успехе. Молодому человеку не к чему было больше мешкать возле мыса. Он решил связать пироги вместе, чтобы отбук¬ сировать их к «замку». Привязав к корме одну пирогу, Зве¬ робой попытался нагнать другую, дрейфовавшую в это вре¬ мя по озеру. Всмотревшись пристальнее, охотник поразил¬ ся: судно, сверх ожидания, подплыло к берегу гораздо бли¬ же, чем если бы оно просто двигалось, подгоняемое легким ветерком. Молодой человек начал подозревать, что в этом месте существует какое-то невидимое подводное течение, и быстрее заработал веслами, желая овладеть пирогой, прежде чем та очутится в опасном соседстве с лесом. Приблизившись, Зверобой заметил, что пирога движет¬ ся явно быстрее, чем вода, и, повернувшись бортом против ветра, направляется к суше. Еще несколько мощных взма¬ хов весла — и загадка объяснилась: по правую сторону пироги что-то шевелилось: при ближайшем рассмотрении оказалось, что это голая человеческая рука. На дне лодки лежал индеец и медленно, но верно направлял ее к берегу, загребая рукой, как веслом. Зверобой тотчас же разобрался в этой хитроумной проделке. В то время как он схватился 122
со своим противником на мысу, другой дикарь подплыл к лодке и завладел ею. Убедившись, что индеец безоружен, Зверобой, не колеб¬ лясь, нагнал удалявшуюся лодку. Лишь только плеск весла достиг слуха индейца, он вскочил на ноги и, пораженный неожиданностью, издал испуганное восклицание, — Если ты вдоволь позабавился пирогой, красноко¬ жий, — хладнокровно сказал Зверобой, остановив свою лод¬ ку как раз вовремя, чтобы избежать столкновения, — если ты вдоволь позабавился пирогой, то с твоей стороны са¬ мое благоразумное — снова прыгнуть в озеро, Я человек рассудительный и не жажду твоей крови, хотя немало лю¬ дей увидели бы в тебе просто ордер на получение денег за скальп, а не живое существо. Убирайся в озеро сию минуту, а не то мы поссоримся! Дикарь не знал ни слова по-английски, но угадал общий смысл речи Зверобоя по его жестам и выражению глаз. Быть может, и вид карабина, лежавшего под рукой у блед¬ нолицего, придал прыти индейцу. Во всяком случае, он присел, как тигр, готовящийся к прыжку, испустил гром¬ кий вопль, и в ту же минуту его нагое тело исчезло в воде. Когда он вынырнул, чтобы перевести дух, то был уже на расстоянии нескольких ярдов от пироги. Беглый взгляд, брошенный им назад, показал, как сильно он боялся при¬ бытия рокового посланца из карабина своего врага. Но тот не выказывал никаких враждебных намерений. Твердой рукой привязав пирогу к двум другим, Зверобой начал гре¬ сти прочь от берега. Когда индеец вышел на сушу и встрях¬ нулся, как спаниель *, вылезший из воды, его грозный про¬ тивник уже находился за пределами ружейного выстрела и плыл по направлению к «замку». По своему обыкнове¬ нию, Зверобой не упустил случая поговорить с самим со¬ бой обо всем происшедшем. — Ладно, ладно, — начал он, — нехорошо было бы убить человека без всякой нужды. Скальпы меня не прель¬ щают, а жизнь слишком хорошая штука, чтобы белый отнимал ее так, за здорово живешь, у человеческого суще¬ ства. Правда, этот дикарь — минг, и я не сомневаюсь, что он был, есть и всегда будет сущим гадом и бродягой. Но для меня это еще не повод, чтобы позабыть о моих обязан- 1 Спаниели — порода охотничьих собак, которых исполь¬ зуют во время охоты на болотную и водяную птицу. 123
ностях. Нет, нет, пусть его удирает. Если мы когда-нибудь встретимся снова с ружьями в руках, что ж, тогда посмо¬ трим, у кого сердца тверже и глаз быстрей. Соколиный Глаз! Недурное имя для воина и звучит гораздо мужест¬ веннее и благороднее, чем Зверобой. Для начала это очень сносное прозвище, и я его вполне заслужил. Будь Чингач¬ гук на моем месте, он, вернувшись домой, похвалился бы своим подвигом и вожди нарекли бы его «Соколиный Глаз ».-Но мне хвастать не пристало, и потому трудно ска¬ зать, каким образом это дело может разгласиться. Проявив в этих словах слабость, присущую его характе¬ ру, молодой человек продолжал грести так быстро, как только это было возможно, принимая во внимание, что на буксире шли две лодки. В это время солнце уже не только встало, но поднялось над горами на востоке й залило вол¬ нами яркого света озеро, еще не получившее свое имя. Весь окрестный пейзаж ослеплял своей красотой, и посторонний наблюдатель, не привыкший к жизни в лесах, йикогда не мог бы поверить, что здесь только что совершилось дикое, жестокое дело. Когда Зверобой приблизился к жилищу старого Хаттс- ра, он подумал или, скорее, почувствовал, что внешний вид этого дома странным образом гармонирует с окружающим ландшафтом. Хотя строитель не преследовал иных целей, кроме прочности и безойасностй, грубые, массивные брев¬ на, прикрытые корой, выступающая вперед кровля и все контуры этого сооружения выглядели бы живописно в лю¬ бой местности. А окружавшая обстановка придавала всему облику здания особую оригинальность и выразительность. Однако, когда Зверобой подплыл к «замку», другое зре¬ лище возбудило его интерес и тотчас же затмило все красо¬ ты озера и своеобразной постройки. Джудит и Хетти стоя¬ ли па платформе перед дверью, с явной тревогой ожидая его прибытия. Джудит время от времени смотрела на греб¬ ца и на пироги в подзорную трубу. Быть может, никогда эта девушка не казалась такой ослепительно прекрасной, как в этот миг. Румянец, вызванный волнением и беспокой¬ ством, ярко пылал на ее щеках, тогда как мягкое выраже¬ ние ее глаз, свойственное и бедной Хетти, углубилось тре¬ вожной заботой. Так показалось молодому человеку, когда пироги поравнялись с ковчегом. Здесь Зверобой тщательно привязал их, прежде чем взойти на платформу. 124
Глава VIII Слова его прочнее крепких уз. Правдивее не может быть оракул, И сердцем так далек он от обмана. Как от земли далек лазурный свод. Шекспир, «Два веронца» 1 Девушки не проронили ни слова, когда перед ними по¬ явился Зверобой. По его лицу можно было прочесть все его опасения за судьбу отсутствующих участников экспедиции. — Отец! — воскликнула наконец с отчаянием Джудит. — С ним случилась беда, не к чему скрывать это, — ответил Зверобой, по своему обыкновению, прямо и про¬ сто. — Он и Непоседа попали в руки мингов, и одному небу известно, чем это кончится. Я собрал все пироги, и. это может служить для нас некоторым утешением: бродягам придется теперь строить плот или добираться сюда вплавь. После захода солнца к нам на помощь явится Чингачгук, если мне удастся посадить его в свою пирогу. Тогда, думаю я, мы оба будем защищать ковчег и замок до тех пор, пока офицеры из гарнизона не услышат о войне и не постарают¬ ся вызволить нас. — Офицеры! — нетерпеливо воскликнула Джудит, и щеки ее зарумянились еще сильнее, а в глазах мелькнуло живое волнение. — Кто теперь может думать, или. говорить об этих бессердечных франтах! Мы собственными силами должны защищать замок. Но что же случилось с моим от¬ цом и с бедным Гарри Непоседой? Тут Зверобой коротко, но толково рассказал обо всем, что произошло ночью, отнюдь не преуменьшая беды, постиг¬ шей его товарищей, и не скрывая своего мнения насчет возможных последствий. Сестры слушали его с глубоким вниманием. Ни одна из них не проявила излишнего беспокойства, которое, несо¬ мненно, должно было вызвать подобное сообщение у жен¬ щин, менее привычных к опасностям и случайностям погра¬ ничной жизни. К удивлению Зверобоя, Джудит волнова¬ лась гораздо сильнее. Хетти слушала жадно, по ничем не выдавала своих чувств и, казалось, лишь про себя грустно 1 Перевод В. Лёвика. 125
размышляла обо всем случившемся. Впрочем, обе ограни¬ чились лишь несколькими словами и тотчас же занялись приготовлениями к утренней трапезе. Люди, для которых домашнее хозяйство привычное дело, продолжают ма¬ шинально заниматься им, несмотря даже на душевные му¬ ки и скорбь. Простой, но сытный завтрак был съеден в мрачном молчании. Девушки едва притронулись к нему, но Зверобой обнаружил еще одно качество хорошего солдата: он доказал, что даже самые тревожные и затруднительные обстоятельства не могут лишить его аппетита. За едой ни¬ кто не произнес ни слова, но затем Джудит заговорила то¬ ропливо, как это всегда бывает, когда сердечная тревога побеждает внешнее самообладание. — Отец, наверное, похвалил бы эту рыбу! — воскликну¬ ла она. — Он говорит, что в здешних озерах лососина ни¬ чуть не хуже, чем в море. — Мне рассказывали, Джудит, что ваш отец хорошо знаком с морем, — сказал молодой человек, бросая испы¬ тующий взгляд на девушку, ибо, подобно всем, знавшим Хаттера, он питал некоторый интерес к его далекому про¬ шлому. —- Гарри Непоседа говорил мне, что ваш отец был когда-то моряком. Сначала Джудит как будто смутилась, затем под влия¬ нием совсем нового для нее чувства внезапно стала откро¬ венной. — Если Непоседа что-нибудь знает о прошлом моего отца, то жаль, что он не рассказал этого мне! ^ воскликну¬ ла она. — Иногда мне самой кажется, что отец был раньше моряком, а иногда я думаю, что это неправда. Если бы сундук был открыт или мог говорить, он, вероятно, пове¬ дал бы нам всю эту историю. Но запоры на нем слишком прочны, чтобы можно было разорвать их, как бечевку. Зверобой повернулся к сундуку и впервые внимательно его рассмотрел. Краска на сундуке слиняла, и весь он был покрыт царапинами следствие небрежного обращения, — тем не менее он был сделан из хорошего материала и уме¬ лым мастером. Зверобою никогда не доводилось видеть до¬ рожные вещи такого высокого качества. Дорогое темное дерево было когда-то превосходно отполировано, но от не¬ брежного обращения на нем уцелело немного лака; все¬ возможные царапины и выбоины свидетельствовали о том, что сундуку приходилось сталкиваться с предметами еще 126
более твердыми, чем он сам. Углы были прочно окованы богато разукрашенной сталью, а три замка своим фасоном и отделкой могли бы привлечь внимание даже в лавке ан¬ тиквара. Сундук был очень велик, и, когда Зверобой встал и попробовал приподнять его, взявшись за одну из массив¬ ных ручек, оказалось, что его вес в точности соответствует внешнему виду. — Видели ли вы когда-нибудь этот сундук Откры¬ тым? ^ спросил молодой человек с обычной бесцеремон¬ ностью пограничного жителя. ^ Ни разу. Отец никогда не открывал его при мне* если 427
вообще когда-нибудь открывал. Ни я, ни сестра не видели его с поднятой крышкой. — Ты ошибаешься, Джудит, — спокойно заметила Хет¬ ти. — Отец поднимал крышку, и я это видела. Зверобой прикусил язык; он мог, не колеблясь, допра¬ шивать старшую сестру, однако ему казалось не совсем добропорядочным злоупотреблять слабоумием младшей. Но Джудит, не считавшаяся с подобными соображениями, быстро обернулась к Хетти и спросила: — Когда и где ты видела этот сундук открытым, Хетти? — Здесь, и много раз. Отец часто открывает сундук, ко¬ гда тебя нет дома, потому что при мне он делает и говорит все, нисколько не стесняясь. — А что он делает и говорит? — Этого я тебе не могу сказать, Джудит, — возразила сестра тихим, но твердым голосом. — Отцовские тайны — не мои тайны. — Тайны? Довольно странно, Зверобой, что отец откры¬ вает их Хетти и не открывает мне! — Для этого у него есть свои причины, Джудит, хоть ты их и не знаешь. Отца теперь здесь нет, и я больше ни слова не скажу об этом. Джудит и Зверобой переглянулись с изумлением, и на одну минуту девушка нахмурилась. Но вдруг, опомнив¬ шись, она отвернулась от сестры, как бы сожалея о ее сла¬ бости, и обратилась к молодому человеку. — Вы рассказали нам только половину вашей исто¬ рии, — сказала она, — и прервали ее на том месте, когда заснули в пироге, или, вернее говоря, проснулись, усльь шав крик гагары. Мы тоже слышали крик гагары и дума¬ ли, что он предвещает бурю, хотя в это время года на озере бури случаются редко. — Ветры дуют и бури завывают, когда угодно богу — иногда зимой, иногда летом, — ответил Зверобой, — и га¬ гары говорят то, что им подсказывает их природа. Было бы гораздо лучше, если бы люди вели себя так же честно и откровенно. Прислушавшись к птичьему крику и поняв, что это не сигнал Непоседы, я лег и заснул. Когда рассве¬ ло, я проснулся и отправился на поиски пирог, чтобы минги не захватили их. — Вы рассказываете нам не все, Зверобой, — сказала Джудит серьезно.— Мы слышали ружейные выстрелы под 128
горой на восточной стороне: эхо было гулкое и продолжи¬ тельное и донеслось так скоро после выстрелов, что, оче¬ видно, стреляли где-то вблизи от берега. Наши уши при¬ выкли к таким звукам и обмануться не могли. — На этот раз ружья сделали свое дело, девушка. Да, сегодня утром они исполнили свою обязанность. Некий воин удалился в счастливые охотничьи угодья, и этим все кончилось. Джудит слушала затаив дыхание. Когда Зверобой, по своей обычной скромности, видимо хотел прервать разговор на эту тему, она встала и, перей¬ дя через горницу, села с ним рядом. Она взяла охотника за его жесткую руку и, быть может бессознательно, сжала, ее. Ее глаза серьезно и даже с упреком поглядели на его загорелое лицо. —- Вы сражались с дикарями, Зверобой, сражались в одиночку, без всякой помощи! — сказала она. — Желая за¬ щитить нас — Хетти и меня, — быть можёт, вы смело схва¬ тились с врагом. И никто не видел вас, никто не был бы свидетелем вашей гибели, если бы провидение допустило такое великое несчастье! — Я сражался, Джудит, да, я сражался с врагом, и к тому же в первый раз в жизни. Такие вещи вызывают в нас смешанное чувство печали и торжества. Человеческая натура, по-моему, воинственная натура. Все, что произо¬ шло со мной, не имеет большого значения. Но, если сегодня вечером Чингачгук появится на утесе, как мы с ним усло¬ вились, и я успею усадить его в лодку незаметно для дика¬ рей или даже с их ведома, но вопреки их воле и желаниям, тогда действительно должно начаться нечто вроде войны, прежде чем минги овладеют замком, ковчегом и вами самими. — Кто этот Чингачгук? Откуда он явился и почему придет именно сюда? — Вопрос естественный и вполне законный, как я по¬ лагаю, хотя имя этого молодца уже широко известно в его родных местах. Чингачгук по крови могиканин, усыновлен¬ ный делаварами по их обычаю, как большинство людей его племени, которое уже давно сломилось под натиском белых. Он происходит из семьи великих вождей. Его отец Ункас был знаменитым воином и советником своего наро¬ да. Даже старый Таменунд уважает Чингачгука, даром что 129