Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
рек и пробраться так глубоко в прерию на конских упряж¬ ках да с целым стадом рогатого скота! — Покуда я не увидел, что Большая река забирает слишком далеко на север,— объяснил переселенец,— я дер¬ жался левого берега, а тут мы сколотили плоты и перепра¬ вились без особых потерь: жена недосчиталась двух-трех овец, да девчонкам приходится доить одной коровой мень¬ ше. Ну, а дальше мы что ни день наводим мост через речку. — Ты, похоже, намерен двигаться на запад, пока не набредешь на землю, более удобную для поселения? — Пока не надумаю остановиться или же поворотить назад,— сказал переселенец и встал, резким своим движе¬ нием обрывая беседу. Его примеру последовали траппер и вся семья. Потом, не смущаясь присутствием гостя, путешественники стали устраиваться на ночлег. Из обрубленных древесных вер¬ шин, из грубых одеял домашней работы да из бычьих шкур они еще до ужина успели наспех соорудить несколько на¬ весов или, вернее сказать, шалашей, только и рассчитан¬ ных на кратковременный приют. Под их кров вскоре за¬ ползли дети со своей матерью и, по всей вероятности, тут же и заснули крепким сном. Мужчинам же, перед тем как отправиться на боковую, еще предстояло кое-что доделать: достроить ограду вокруг лагеря, тщательно загасить ко¬ стер, еще раз задать корм скоту и выставить караул для охраны спящих. Чтобы выполнить первую задачу, заложили стволами промежутки между фургонами и по всей открытой полосе между фургонами и леском, среди которого, говоря воен¬ ным языком, был разбит их лагерь; так с трех сторон по¬ зиции образовались своего рода chevaux de frise1. В этих тесных границах собрались (если не считать того, что укрывал холщовый шатер) весь люд и скот; усталые жи¬ вотные были рады отдыху и не доставили болыпЪго беспо¬ койства загонщикам, умом недалеко ушедшим от них. Двое из юношей взяли свои ружья; и первым делом сме¬ нив затравку, а затем проверив кремень, они проследо¬ вали один в правый, другой в левый конец лагеря, где и заняли свои посты в тени деревьев, но избран такое поло¬ жение, чтобы можно было охватить взглядом какую-то часть прерии. 1 Рогатки (франц.). 27
Траппер, отклонив предложение разделить с пересе¬ ленцем соломенную подстилку, подождал, пока в лагере не покончили с устройством, а потом, попрощавшись, мед¬ ленно побрел прочь. Шли первые ночные часы. Бледный, трепетный и об¬ манчивый свет молодого месяца играл над бесконечными волнами прерии, бросая яркие блики на бугры, а в лож¬ бинах между ними оставляя густую темь. Привычный к такой нелюдимой глуши, старик, покинув лагерь, дви¬ нулся одинокий в пустыню, как отважный корабль поки¬ дает гавань и пускается бороздить бездорожную степь океана. Некоторое время ои шел, казалось, без намеченной цели или, вернее, брел, сам не замечая куда. Наконец, до¬ стигнув очередного гребня, он остановился. И в первый раз с той минуты, как расстался с людьми, из-за которых его захлестнуло потоком воспоминаний и раздумий, старик со¬ образил, где он находится. Уткнув ружье прикладом в землю, он стоял, опершись на ствол, и опять на несколько минут ушел в свои мысли, а тем временем подбежала его собака и улеглась у его ног. Глухое, угрожающее ворча¬ ние верного пса вывело старика из задумчивости. — Что там, песик? — Он поглядел на своего спутника, обращаясь к нему, точно к равному, и с большою неж¬ ностью в голосе.— Ну что, собачка моя? А, Гектор? Что там неладно? Плохо дело, собака, плохо дело! Оленята и те преспокойно резвятся у нас перед носом, не обращая внимания на таких дряхлых псов, как мы с тобой. Тут го¬ ворит инстинкт: они поняли, что нас уже нечего бояться, Гектор, поняли, да! Собака задрала голову и в ответ на слова своего хозя¬ ина протяжно и жалобно заскулила, не смолкнув и тогда, когда снова зарылась мордой в траву: она как будто хо¬ тела продолжить разговор с тем, кто так хорошо понимал бессловесную речь. — Теперь ты явно предостерегаешь, Гектор! —про¬ должал старик, понизив голос до шепота, и опасливо по¬ глядел вокруг.— В чем дело, песик? Скажи яснее, собака, в чем дело? Гектор, однако, уже припал носом к земле и молчал, видно задремав. Но острый, быстрый взгляд его хозяина вскоре различил вдалеке фигуру: в обманчивом свете она как будто плыла по гребню того же холма, где стоял и он сам. Но вот ее очертания обрисовались отчетливей, и 28
можно было уже разглядеть легкий девичий стан. Девушка остановилась в нерешительно¬ сти, как бы раздумывая, бла¬ горазумно ли будет идти даль¬ ше. Глаза Гектора теперь по¬ блескивали в лунных лучах — было видно, как он то откроет их, то лениво зажмурит опять,— однако он больше не выказы¬ вал недовольства. — Подойди. Мы твои дру¬ зья,— сказал траппер, по давней привычке объединяя в одно себя и своего спутника.— Мы твои друзья; от нас тебе не будет обиды. Мягкий тон его голоса, а может быть, и важность ее це¬ ли помогли женщине переси¬ лить страх. Она подошла ближе, п старик узнал в ней молодую девушку, уже знакомую чита¬ телю Эллен Уэйд. — Я думала, вы ушли,— сказала она, робко и тревожно озираясь.— Мне ска¬ зали, что вы ушли и что мы никогда вас больше не увидим. Я не думала, что это вы! — Люди — редкая диковина в этой голой степи,— воз¬ разил траппер.— Я храню смиренную надежду, что я хоть и долго общался со зверями пустыни, а все ж не утра¬ тил человеческого облика. — Нет, я поняла, что передо мной человек, и даже по¬ думала, что различаю тявканье собаки,— ответила она то¬ ропливо, точно хотела что-то объяснить, но осеклась в страхе, не наговорила ли больше чем надо. — На стоянке твоего отца я не видел собак,— заметил траппер. — Отца!—с жаром перебила девушка.—У меня нет отца! Я чуть не сказала — нет ни единого друга. В лице старика, загрубелом от непогоды, читались пря¬ мота и добродушие, а ласковый и сочувственный взгляд, каким он встретил ее слова, и вовсе успокоил девушку. 29
— Как же ты пустилась в края, куда дорога только сильному? — спросил он.— Разве ты не знала, что, перейдя большую реку, ты на том берегу оставишь друга, чей долг всегда оберегать таких, как ты,— юных и слабых. — О ком вы это? — О законе. Плохо, когда он давит нас, но иногда мне думается, что еще того хуже, когда его нет вовсе. Годы и слабость временами наводят меня на эту горькую мысль — мысль слабого человека. Да, да, когда требуется забота о тех, кто не наделен ни силой, ни разумением, тут бывает нужен закон. Однако, девушка, если нет у тебя отца, то, верно, есть хоть брат? Девушка услышала скрытый в этом вопросе упрек и, смешавшись, молчала. Но, взглянув украдкой на доброе и серьезное лицо собеседника, который смотрел на нее все так же участливо, она ответила твердо, и тон ее не оста¬ вил сомнения, что она правильно поняла тайный смысл зго слои. — Боже избави, чтобы кто-нибудь, схожий с теми, кого вы там пидели, был мне братом или кем-либо еще близким и дорогим! Но скажите мне, добрый старик, вы в самом деле живете один в этом пустынном краю? Тут и вправду нет никого, кроме вас? — Здесь бродят сотни... нет, тысячи законных владель¬ цев страны, но людей с нашим цветом кожи очень не¬ много. — А встретили вы здесь хоть одного белого, кроме нас? — нетерпеливо перебила девушка, не давая старику закончить его медлительные объяснения. — Никого за много дней... Тихо, Гектор! — добавил он в ответ на глухое, еле слышное ворчание своего друга.— Собака чует недоброе в наветренной стороне. Черные мед¬ веди с гор иной раз спускаются и ближе. У пса нет при¬ вычки скулить из-за безобидной дичи. Я уже не быо из ружья так быстро и метко, как бывало, но и сейчас, на склоне лет, в этой прерии мне не раз доводилось уло¬ жить самого лютого хищника; бояться тебе, девушка, нечего. Эллен посмотрела вокруг с той особой манерой, кото¬ рую так часто можно подметить у девушек: сперва глянуть себе под ноги, а потом охватить глазами все, что доступно взору человека; но ее лицо выражало скорее нетерпение, чем тревогу. 30
Вскоре, однако, отрывистый лай собаки заставил обоих обратить взгляд в другую сторону, и теперь они смутно различили, на кого в самом деле указывало повторное пре¬ достережение. Глава III Еще бы! Ты один из самых вспыль* чивых малых во всей Италии. Чуть тебя заденут — ты сердишься; а чуть рассердишься — всех задеваешь. Шекспир, «Ромео и Джульетта» Траппер, хоть и удивился, завидев еще одну человече¬ скую фигуру — тем более что приближалась она пе оттуда, где заночевал переселенец, а как раз с противной сто¬ роны,— однако остался спокоен, как человек, издавна при¬ выкший ко всякого рода опасностям. — Мужчина,— сказал траппер.— И в жилах у него кровь белого, иначе поступь его была бы легче. Будем го¬ товы к самому дурному, потому что метисы, какие попа¬ даются в этой глуши, худшие варвары, чем чистокровные индейцы. С этими словами он поднял ружье и проверил на ощупь, в порядке ли кремень и затравка. Но, едва он при¬ целился, быстрые и трепетные девичьи руки схватили его за локоть. — Ради бога, не спешите! — сказала Эллен Уэйд.— Это, может быть, друг... знакомый... сосед! — Друг? — повторил старик, решительно высвободив¬ шись из ее цепких рук.— Друзья повсюду редкость, а в здешнем краю их встретишь, пожалуй, реже, чем где-ни¬ будь еще. Соседи же селятся здесь так далеко один от другого, что едва ли к нам идет знакомый. — Пусть незнакомый... но ведь вы не захотите пролить его кровь! Траппер вгляделся в ее лицо и прочел в нем тревогу и страх. Тогда, как будто круто изменив свое намерение, он уткнул ружье прикладом в землю. — Нет,— сказал он, обратившись скорее к самому себе, чем к своей собеседнице,— девушка права: не дело проли¬ вать кровь ради спасения жизни, такой бесполезной п
близкой к концу. Дам ему подойти: пусть забирает мои капканы, меха, даже мое ружье, если захочет. — Ничего он не потребует, ему ничего не нужно,— возразила девушка.— Если он честный человек, с него до¬ вольно и собственных, он не станет отбирать чужое... Удивленный траппер не.успел ничего возразить на эти бессвязные, противоречивые слова, потому что незнакомец был уже в пятидесяти шагах от места, где они стояли. Гек¬ тор между тем не остался безразличным свидетелем про¬ исходящего. Заслышав далекие шаги, он поднялся с нагре¬ того места у ног своего хозяина; а теперь, когда фигура незнакомца оказалась на виду, он медленно пополз ему навстречу, прижимаясь к земле, как барс перед прыжком. — Отзови собаку,— сказал мужской голос, твердый и низкий, скорей дружелюбно, чем тоном угрозы.— Я люблю собак, и мне будет жалко причинить вред твоему псу. — Слышишь, песик? О тебе говорят! — отозвался трап¬ пер.— Поди сюда, глупыш. Лай да вой — вот и все, что осталось ему в защиту. Подходи, друг, собака беззубая. Незнакомец не заставил себя долго просить. Он бро¬ сился вперед, и не прошло секунды, как он уже стоял ря¬ дом с Эллен Уэйд. Глянув на нее и убедившись, что это впрямь она, он внимательно оглядел ее спутника: видно, ему было совсем не безразлично, что это за человек. — Ты откуда свалился, приятель? — сказал он, и его беззаботный, открытый тон показался таким естествен¬ ным, что тут не могло быть притворства.— Или ты н впрямь живешь в прериях? — Я давно живу на земле, и, надеюсь, никогда я не был ближе к небу, чем сейчас,— отвечал траппер.— Мое жилье, если можно гак его назвать, здесь неподалеку. А теперь я позволю себе ту же вольность, какую ты так легко позволяешь себе с другими. Откуда ты пришел и где твой дом? — Тише, тише; когда я кончу задавать свои вопросы, придет твой черед. На кого можно охотиться при лунном свете? Неужели ты выслеживаешь буйволов в этот час? — Я иду, как видишь, со стоянки путешественников, вон за тем бугром, в свой вигвам. Этим я никому не врежу. — Да уж, наверное, никому. А молодую женщину ты прихватил показывать тебе дорогу, потому что она хорошо знакома с местностью, а ты, бедняга, плохо? — Я повстречал ее, как и тебя, случайно. Десять дол¬ 32
гих лет я прожил в этих широких степях и ни разу до ны¬ нешней ночи не набрел в такую пору на белокожего. Если мое присутствие кому-то в помеху, извини, и я пойду своим путем. Выслушай, что тебе скажет твоя подружка, и тогда, наверное, ты и меня станешь слушать не так недоверчиво. — «Подружка»! —* сказал юноша и, сняв меховую шапку с головы, запустил пальцы в копну черных куд¬ рей.— Я в глаза ее не видал до нынешнего вечера, разрази меня... — Хватит, Поль! — остановила его девушка, зажав ему рот ладонью с такой свободой, что было трудно попа¬ рить в правдивость его утверждения.— Честный старик не выдаст нашу тайну. Я это поняла по его глазам и ла¬ сковой речи. — «Нашу тайну»! Эллен, ты, видно, забыла... — Нет, я не забыла ничего, что мне положено пом¬ нить. И все-таки говорю, что мы можем довериться этому честному трапперу. — Трапперу! Так он траппер? Руку, отец! Твой про¬ мысел сродни моему. — В этом краю охотнику не требуется большого искус¬ ства,— возразил старик и оглядел сильную и энергичную фигуру юноши, небрежно, но не без изящества оперше¬ гося на ружье.— Чтобы брать божью тварь в капкан или сеть, нужна скорее хитрость, чем отвага; я стар и должен заниматься этим делом! Но такой молодец, как ты, мог бы как будто выбрать для себя промысел получше. — Я? Да я ни разу в жизни не поймал в ловушку пи увертливую норку, ни ловкую ныряльщицу выдру, хотя, признаться, мне не раз случалось подстрелить бурую чер¬ товку, хоть и неумно расходовать на нее порох и свинец. Нет, старик, ни за чем, что ползает по земле, я не охочусь. — Чем же ты, друг, добываешь свой хлеб? Мало пользы человеку забираться в эти края, если он отказы¬ вает себе в законном праве охотиться на полевого зверя. — Ни в чем я себе не отказываю. Перейдет мне дорогу медведь, и он у меня тут же превратится в мишку с того света. Олени знают мой запах. Ну, а буйволы — я больше уложил быков, незнакомец, чем самый здоровенный мяс¬ ник во всем Кентукки. — Так ты умеешь стрелять? — спросил траппер, и скрытый огонь замерцал в его глазах.— Твердая у тебя рука и верный глаз? 33
— Рука как стальной капкан, а глаз быстрее дроби. Хотел бы я, чтобы сейчас был жаркий день, дедушка, и над нашими головами тянулся к югу косяк-другой черноперых уток или здешних белых лебедей, а ты или Эллен облюбовали бы самого красивого в стае — и ставлю свою добрую славу против рога с порохом, что через пять минут птица повисла бы вниз головой, да не иначе как с первой же пули. Дробовик я не признаю! Никто не ска¬ жет, что видел меня с дробовиком в руках! — Парень хороший! Сразу видно по повадке,— одоб¬ рительно молвил траппер, обратившись к Эллен и как бы желая ее подбодрить.— Не побоюсь сказать: можешь и дальше встречаться с ним — худа не будет. Скажи-ка мне, малый: а случалось тебе всадить пулю между рогов ска¬ чущему оленю?.. Гектор! Тихо, песик, тихо! У собаки при одном упоминании дичины разгорается кровь. Случалось тебе уложить таким манером оленя на полном скаку? — Ты еще спросил бы: «Едал.ли ты в жизни мясо?» Я иначе и не бью оленя, старик, разве что подберусь к нему спящему. — Да, да, у тебя впереди долгая и счастливая жизнь — и честная! Я стар и, кажется, могу добавить — одряхлел и проку от меня никакого, но, если бы дано мне было на¬ ново избрать для себя возраст и место — как то никогда не бывало во власти человека и быть не должно, но все же, когда бы дали мне такое в дар,—я назвал бы: два¬ дцать лет и лесные дебри. Но скажи мне: куда ты сбы¬ ваешь меха? — Меха? Да я в жизни своей не убил оленя ради шкуры, ни гуся ради пера! Я их при случае стреляю на оду или чтоб рука не потеряла сноровку; но, когда голод утолен, остальное получают волки прерии. Нет, нет, я дер¬ жусь своего промысла: им я зарабатываю больше, чем дали бы мне все меха, сколько бы я их ни сбыл по ту сто¬ рону Большой реки. Старик призадумался и, покачав головой, продолжал: — По здешним местам я знаю только одно прибыльное занятие... Не дав ему договорить, юноша поднес к глазам собесед¬ ника висевшую у него на шее жестяную фляжку. Затем отвинтил крышку, и нежный запах чудеснейшего цветоч¬ ного меда защекотал ноздри траппера. — Значит, бортник! — заметил тот с живостью, нока- 34
завшей, что этот промысел ему знаком.— Поглядеть — го¬ рячий человек, а вот же избрал для себя такое мирное занятие!.. Да,—продолжал он,— за мед в пограничных поселениях платят хорошо, но здесь, в степных краях,— это, сказал бы я, сомнительное дело. — Скажешь, пет деревьев, негде пчелам роиться? Но я что знаю, то знаю; вот и подался миль на полтысячи по¬ дальше на запад, чем другие,— за добрым медом! Л теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, старик, отойди-ка ты в сторону, покуда я скажу, что хотел, этой девице. — Нет нужды, право же, нет ему нужды оставлять нас,— поспешила вмешаться Эллеп, как будто требование юноши показалось ей несколько странным и даже не сов¬ сем приличным.— Вы не можете сказать мне ничего та¬ кого, чего нельзя говорить громко, на весь свет. — Нет, пусть меня до смерти изжалят трутни, если я понимаю женский ум! Что до меня, Эллен, я не посмотрел бы ни на кого и ни на что: я хоть сейчас сошел бы в лож¬ бину, где стреножил своих коней твой дядя — если уж ты зовешь дядей человека, который, поклянусь, никакой тебе не родственник! Да, сошел бы и открыл старику, что у меня на уме, и не стал бы откладывать на год! Скажи только слово — и дело сделано, хочет ли он или не хочет! — Вы вечно так рветесь вперед, Поль Ховер, что я с вами никогда не чувствую себя спокойной. Вы же знаете, как это опасно, чтобы нас увидели вдвоем, а хотите пока¬ заться на глаза старику и его сыновьям. — Он совершил что-то такое, чего должно сты¬ диться? — спросил траппер, так и не двинувшись с места. — Боже упаси! Но есть причины, почему сейчас его не должны здесь увидеть. Когда бы все стало известно, его никто не тронул бы, но сейчас рано открывать... Так что, отец, если вы подождете там, у ракитового куста, пока я выслушаю, что мне скажет Поль, то после, перед тем как вернуться на стоянку, я непременно подойду к вам и по¬ желаю вам спокойной ночи. Траппер медленно отошел, как будто удовлетворив¬ шись не совсем вразумительными доводами Эллен. На рас¬ стоянии, откуда уже никак нельзя было услышать быст¬ рый и взволнованный диалог, тут же завязавшийся между молодыми людьми, старик опять остановился, терпеливо ожидая минуты, когда можно будет возобновить разговор 35
с теми, кто возбудил в нем такой горячий интерес, и не столько из-за таинственности, с какой они вели свою бе¬ седу, сколько в силу естественного сочувствия к юной чете, вполне заслуженного, как верил он в сердечной своей простоте. Собака, его ленивая, но преданная спутница, опять легла у его ног и вскоре задремала, как обычно, почти совсем спрятав голову в густой осенней траве. Видеть людей среди пустыни, где он жил, было так не¬ привычно, что траппер в волнении не мог отвести глаза от туманных фигур своих новых знакомцев. Их присут¬ ствие всколыхнуло воспоминания и чувства, какие в по¬ следние годы лишь редко волновали его душу, стойкую и честную, и в мыслях его проносились разнообразные кар¬ тины из его многотрудной жизни, странно перемежаясь с другими, дикими, но по-своему сладостными. Воображе¬ ние уже далеко увело его в некий идеальный мир, когда верный пес, внезапно встрепенувшись, заставил его вер¬ нуться к действительности. Собака, которая до сих пор в покорности годам и немо¬ чи выказывала решительную склонность ко сну, вдруг вскочила и, выступив из тени, отбрасываемой высокой фигурой своего хозяина, уже несколько секунд вглядыва¬ лась в даль, как будто чутье сообщило ей о появлении но¬ вого гостя. Потом, видно успокоенная проверкой, она вер¬ нулась на теплое место и опять улеглась, так удобно рас¬ положив свои усталые члены, что было ясно: забота о своем покое ей не внове. — Что, Гектор, опять? — ласково сказал траппер, но из осторожности вполголоса.— В чем дело, песик? Рас¬ скажи своему хозяину, дружок. В чем дело? Гектор еще раз тявкнул в ответ, но встать не счел нужным. Это означало: «Ты оповещен, будь начеку». Трап¬ пер знал по опыту, что таким предупреждением нельзя пренебрегать. Он опять заговорил с собакой, тихим, осто¬ рожным свистом поощряя ее к бдительности. Но собака, как бы сознавая, что уже исполнила свой долг, упрямо отказывалась поднять голову. «Указание такого друга стоит больше, чем совет иного человека! — говорил про себя траппер, медленно двинув¬ шись к юной чете, слишком увлеченной горячим своим разговором, чтобы заметить его приближение.— Только какой-нибудь самонадеянный поселенец, услышав, не по¬ считался бы с ним, как должно...» 36