Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
— Образ веспертилио запечатлелся на моей сетчатке,— заметил, как бы оправдываясь, незадачливый исследова¬ тель тайн природы,— и я, как это ни глупо, принял своего верного друга за то чудовище. Впрочем, я и сейчас в недо¬ умении, каким образом Азинус оказался бегающим на воле! Эллен наконец смогла рассказать о набеге и его послед¬ ствиях. С точностью очевидца, которая в менее простодуш¬ ном слушателе могла бы вызвать основательные подозре¬ ния, девушка описала, как животные вырвались из лагеря и разбежались стремглав по равнине. Не позволяя себе высказать это напрямик, она все же дала понять натура¬ листу, что он скорее всего обознался и принял испуганный табун за диких зверей. Свой рассказ она закончила жало¬ бой об утрате лошадей и вполне естественными сожале¬ ниями о том, в какое беспомощное положение эта утрата поставила семью. Натуралист слушал в немом изумлении, ни разу не перебив рассказчицу и ни единым возгласом не выдав своих чувств. Девушка, однако, приметила, что, пока она рассказывала, важнейшая страница была вы¬ драна из записей судорожным жестом, показавшим, что их автор в то же мгновение расстался с обольстительной ил¬ люзией. С этой минуты никто в мире больше не слыхал о Vespertilio horribilis americanus, и для естествознания ока¬ залось безвозвратно потерянным важное звено в цепи раз¬ вития животного мира, которая, как говорят, связует землю с небом и в которой человек мыслится столь близ¬ ким сородичем обезьяны. Когда доктор Бат узнал, при каких обстоятельствах в лагерь проникли грабители, его сразу встревожило совсем другое. Он отдал на сохранение Ишмаэлу увесистые фо¬ лианты и несколько ящиков, набитых образцами растений и останками животных. И в его проницательном уме тот¬ час же вспыхнула мысль, что такие хитрые воры, как сиу, никак не упустили бы случая овладеть столь бесценным со¬ кровищем. Сколько Эллен ни уверяла его в обратном, ни¬ что не могло унять его тревогу, и они разошлись, он — спеша успокоить свои подозрения и страхи, она — про¬ скользнуть так же быстро и бесшумно, как раньше прошла мимо него, в одинокий и тихий шатер.
Глава VII Куда девалась половина свиты? Их было сто, а стало пятьдесят! Шекспир, «Король Лир» Уже совсем рассвело над бесконечной ширью прерии, когда Овид вступил в лагерь. Его неожиданное появление и громкие вопли из-за предполагаемой утраты сразу раз¬ будили сонливую семью скваттера. Ишмаэл с сыновьями и угрюмый брат его жены поспешили встать и при свете солнца, теперь уже достаточном, постепенно установили истинные размеры своих потерь. Ишмаэл, крепко стиснув зубы, обвел взглядом свои не¬ подвижные перегруженные фургоны, поглядел на расте¬ рянных девочек, беспомощно жавшихся к матери, серди¬ той и подавленной, и вышел в открытое поле, как будто в лагере ему стало душно. За ним последовали сыновья, ста¬ раясь в мрачных его глазах прочитать указание, что им делать дальше. Все в глубоком и хмуром молчании подня¬ лись на гребень ближнего холма, откуда открывался почти безграничный вид на голую равнину. Ничего они там не увидели — Только одинокого бизона вдали, уныло пощипы¬ вающего скудную жухлую траву, а неподалеку — доктор¬ ского осла, который, очутившись на свободе, спешил усла¬ диться более обильной, чем обычно, трапезой. — Вот вам! Оставили, мерзавцы, смеха ради одну жи¬ вотину,— сказал, поглядев на осла, Ишмаэл,— да и то са¬ мую никчемную. Трудная здесь земля, молодцы, не для пахоты, а все-таки придется добывать тут пищу на два десятка голодных ртов! — В таком месте больше толку от ружья, чем от мо¬ тыги,— возразил старший сын и с презрением пнул ногой твердую, иссохшую почву.— В этой земле пусть ковы¬ ряется тот, кто привык есть на обед не кукурузную кашу, а нищенские бобы. Пошли ворону облететь округу — на¬ плачется она, пока что-нибудь сыщет. — Как по-твоему, траппер,— молвил отец, показывая, какой слабый след оставил на твердой земле его здоровен¬ ный каблук, и рассмеялся злым и страшным смехом,— выберет себе такую землю человек, который никогда не утруждал писцов выправлением купчих? 7Э
— В лощинах земля тучней,— был спокойный ответ старика,— а ты, чтобы добраться до этого голого места, прошел миллионы акров, где тот, кто любит возделывать землю, может собирать зерно бушелями взамен посеянных иипт, и вовсе не ценою слишком уж тяжелого труда. Если ты пришел искать земли, ты забрел миль на триста дальше, чем нужно, или на добрую тысячу не дошел до места. — Значит, там, у второго моря, можно выбрать землю получше? — спросил скваттер, указывая в сторону Тихого океана. — Можно. Я там видел все,— отвечал старик. Он уткнул ружье в землю и, опершись на его ствол, казалось, с печальной отрадой вспоминал былое.— Я видел воды обоих морей! У одного я родился и рос, пока не стал па¬ реньком вот как этот увалень. С дней моей молодости Аме¬ рика сильно выросла, друзья. Стала огромной страной — больше, чем весь мир, каким он мне когда-то мнился. Около семи десятков лет я прожил в Йорке — в провинции и штате. Ты, наверное, бывал в Йорке? — Нет, не бывал, я в города не наведываюсь, но я ча¬ сто слышал о месте, которое ты назвал. Это, как я пони¬ маю, широкая вырубка. — Широкая! Слишком широкая. Там самую землю покорежили топорами. Такие холмы, такие охотничьи угодья — и я увидел, как их без зазрения совести стали оголять от деревьев, от божьих даров! Я все медлил, пока стук топоров не стал заглушать лай моих собак, и тогда подался на запад, ища тишины. Я проделал горестный путь. Да, горестно было идти сквозь вырубаемый лес, не¬ делю за неделей дышать, как мне довелось, тяжелым воз¬ духом дымных расчисток! Далекая это сторона, штат Йорк, как посмотришь отсюда! — Он лежит, как я понимаю, у той окраины старого Кентукки; хотя, на каком это расстоянии, я никогда но знал. — Чайка отмахает по воздуху тысячу миль, пока уви¬ дит восточное море. Но для охотника это не такой уж тя¬ желый переход, если путь лежит тенистыми лесами, где вволю дичи! Было время, когда я в одну и ту же осень вы¬ слеживал оленя в горах Делавара и Гудзона и брал бобра на заводях верхних озер. Но в те дни у меня был верный и быстрый глаз, а в беге я был легок, что твой лось! Мать 79
Гектора,— он ласково глянул на старого пса, прикорнув¬ шего у его ног,— была тогда щенком и так и норовила броситься на дичь, едва учует запах. Ох и выпало мне с ней хлопот! — Твоя гончая, дед, стара. Пристрелить ее — самое было бы милосердное дело. — Собака похожа на своего хозяина,— ответил трап¬ пе}), как будто пропустив мимо ушей жестокий совет.— Ей придет пора умереть, когда она больше не сможет по¬ могать ему в охоте, и никак не раньше. На мой взгляд, в мире есть для всего свой порядок. Не самый быстроно¬ гий из оленей всегда уйдет от собаки, и не самая большая рука держит ружье тверже всякой другой. Люди, взгля¬ ните вокруг: что скажут янки-лесорубы, когда расчистят себе дорогу от восточного моря до западного и найдут, что рука, которая может одним мановением все смести, уже сама оголила здесь землю, подражая им в их страсти к раз¬ рушению. Они повернут вспять по своей же тропе, как ли¬ сица, когда хочет уйти от погони; и тогда мерзкий запах собственного следа покажет им, как они были безумны, сводя леса. Впрочем, такие мысли легко возникают у того, кто восемьдесят зим наблюдал людское безумие,— но разве они образумят молодца, еще склонного к мирским утехам? Вам, однако, надо поспешить, если вы не хотите изведать на себе всю ловкость и злобу темнолицых индей¬ цев. Они считают себя законными владельцами края и редко оставляют белому что-нибудь, кроме его шкуры, ко¬ торой он так похваляется, если смогут нанести ему ущерб. Если смогут! Пожелать-то они всегда пожелают! — Старик,— строго спросил Ишмаэл,— к какому ты принадлежишь народу? По языку и по лицу ты белый, а между тем сердцем ты, похоже, с краснокожими. — Для меня что один, что другой — разница невелика. Племя, которое я любил всех больше, развеяно по земле, как песок сухого русла под натиском осенних ураганов; а жизнь слишком коротка, чтобы наново приноровиться к людям чуждого уклада и обычая, как некогда я свыкался с племенем, среди которого прожил немало лет. Тем не ме¬ нее я человек без всякой примеси индейской крови, и воин¬ ским долгом я связан с народом Штатов. Впрочем, теперь, когда у Штатов есть и войска ополчения, и военные ко¬ рабли, им пет нужды в одиночном ружье старика на девя¬ том десятке. lb0
— Раз ты не отказываешься от своих соплеменников, я спрошу напрямик: где сиу, которые угнали мой скот? — Где стадо буйволов, которое не далее как прошлым утром пантера гнала по этой равнине? Трудно сказать... — Друг! — перебил его доктор, который до сих пор внимательно слушал, но тут нашел необходимым вме¬ шаться в разговор.— Для меня огорчительно, что венатор, или, иначе, охотник, столь опытный и наблюдательный, как вы, повторяет распространенную ошибку, порожден¬ ную невежеством. Названное вами животное принадлежит в действительности к виду Bos ferus или Bos sylvestris как счастливо назвали его поэты,— вид совершенно отлич¬ ный от обыкновенного Bubulus 2, хотя и родственный ему. Слово «бизон» здесь более уместно, и я вас настоятельно ирошу его и применять, когда в дальнейшем вам понадо¬ бится обозначить особь этого вида. — Бизон или буйвол — не все ли равно? Тварь остается та же, как ее ни называй, и... — Позвольте, уважаемый венатор: классификация есть душа естествознания, ибо каждое животное или ра¬ стение непременно характеризуют присущие ему видовые особенности, каковые и обозначаются всегда в его наиме¬ новании... — Друг,— сказал траппер немного вызывающе,— разве хвост бобра станет невкусным, если вы бобра назо¬ вете норкой? И разве волчатина покажется вкусней оттого, что какой-нибудь книжник назовет ее олениной? Так как вопросы ставились вполне серьезно и с неко¬ торой запальчивостью, между двумя знатоками природы, из коих один был чистым практиком, а другой горячо при¬ вержен теории, мог бы разгореться жаркий спор, если бы Ишмаэл своевременно не положил ему конец, напомнив о предмете более важном для него в тот час. — О бобровых хвостах и мясе норки можно вести раз¬ говор на досуге перед очагом, когда разгорятся в нем кле¬ новые поленья,— вмешался скваттер без всякого почтения к оскорбленным чувствам спорщиков.— Иностранными словами не поможешь — и вообще словами. Скажи мне, траппер, где они прячутся, твои сиу? 1 Bos ferus—дикий бык (лат.), принятое в научной класси¬ фикации обозначение бизона. Bos sylvestris — лесной бык (лат.). 2 Буйвол (лат.). 4 Фенимор Купер. Том III 81
— Проще сказать, какого цвета перья у ястреба, что повис вон под тем белым облачком! Когда краснокожий нанес удар, он не станет дожидаться, пока ему уплатят за обиду свинцом. — Когда твои нищие дикари переловят весь скот, по¬ считают ли они, что этого с них довольно? — Природа у людей одна, что у белых, что у красноко¬ жих. Замечал ты, чтобы тяга к богатству после того, как ты снял обильный урожай, стала у тебя слабей, чем была раньше, когда ты имел лишь горсть зерна? Если заме¬ чал, значит, ты не таков, каким опыт долгой жизни научил меня считать человека, наделенного обычными страстями. — Говори попросту, старик,— крикнул скваттер и с силой стукнул о землю прикладом ружья, потому что его тяжелый ум не находил удовольствия в разговоре, веду^ щемся неясными намеками.— Я задал простой вопрос—* и такой, что ты, конечно, можешь на него ответить. — Ты прав, ты прав! Я могу ответить, потому что слишком часто наблюдал, как люди, подобные мне, не ве¬ рят, что умышляется зло. Когда сиу соберут весь скот и уверятся, что ты не идешь по их следу, они вернутся за¬ брать, что оставили, как голодные волки — к недоеденной туше; или, может быть, они проявят нрав больших мсдве^ дей, что водятся у водопадов на Длинной реке, и не станут мешкать, обнюхивая добычу, а сразу хлопнут лапой. — Так вы их видели, названных вами животных? —> воскликнул доктор Батциус, не вступавший вновь в раз¬ говор, пока хватало силы сдерживать свое нетерпение; но теперь он приготовился приступить к обсуждению важного предмета и раскрыл свои записи, держа их наготове, как справочник.— Можете вы мне сказать: встреченный вами зверь принадлежит к виду игзиэ ЬогпЬШв? 1 Обладал ли он следующими признаками: уши — закругленные, л о б— сводчатый, глаза—лишены заметного дополнительного века, зубы —шесть резцов, один ложный и четыре вполне развитых коренных... — Продолжай, траппер, мы ведем с тобой разумный разговор,— перебил Ишмаэл.— Так ты полагаешь, мы еще увидим грабителей? — Нет, нет, я их не зову грабителями. Они поступают 1 Медведь ужасный (лат.) — видовое обозначение американ¬ ского серого медведя, или гризли. 82
по обычаю своего народа; или, если хочешь, по закону прерии. — Я прошел пятьсот миль, чтоб дойти до места, где никто не сможет зудеть мне над ухом про законы,— злобно сказал Ишмаэл.— И я не расположен спокойно стоять у барьера в суде, если на судейском кресле сидит красноко¬ жий. Говорю тебе, траппер, если я когда-нибудь увижу, как рыщет у моей стоянки сиу, он почувствует, чем заря¬ жена моя старая кентуккийка,— скваттер выразительно похлопал по своему ружью,— хотя бы он носил на груди медаль с самим ВашингтономКогда человек забирает, что ему не принадлежит, я его зову грабителем. — Тетоны, и пауни, и конзы, и десятки других племен считают эти голые степи своим владением. — И врут! Воздух, и вода, и земля даны человеку при¬ родой как свободный дар, и никто не властен делить их на части. Человеку нужно пить, и дышать, и ходить, и по¬ тому каждый имеет право на свою долю земли. Скоро го¬ сударственные землемеры станут ставить вешки и прово¬ дить межи не только у нас под ногами, но и над нашей головой! Станут писать на своем пергаменте ученые слова, в силу каковых землевладельцу (или, может быть, он ста¬ нет называться воздуховладельцем?) нарезается столько-то акров неба с использованием такой-то звезды в качестве межевого столба и такого-то облака для вращения ветряка! Свою тираду скваттер произнес тоном дикого самодо¬ вольства и, кончив, презрительно рассмеялся. Усмешка, ве¬ селая, но грозная, искривила рот сперва одному из велп- канов-сыновей, потом другому, пока не обежала по кругу всю семью. — Брось, траппер,— продолжал Ишмаэл более благо¬ душно, словно чувствуя себя победителем,— что я, что ты, мы оба, думаю, всегда старались иметь поменьше дела с купчими, с судебными исполнителями или с клеймеными деревьями, так не будем разводить глупую болтовню. Ты давно живешь в этой степи; вот я и спрашиваю тебя, а ты отвечай напрямик, без страха, без вилянья: когда бы тебе верховодить вместо меня, на чем бы ты порешил? Старик колебался; видно, ему очень не хотелось давать 1 Американское правительство назначало вождей среди за¬ падных индейских племен и выдавало им серебряные медали с изображением разных президентов. Наиболее ценилась медаль С портретом Вашингтона. (Примеч. автора.) 83
совет в таком деле. Но, так как все глаза уставились на него и куда бы он ни повернулся, всюду встречал взгляд, прикованный к его собственному взволнованному лицу, он ответил тихо и печально: — Слишком часто я видел, как в пустых ссорах проли¬ валась человеческая кровь. Не хочу я услышать опять сер¬ дитый голос ружья. Десять долгих лёт я прожил один на этих голых равнинах, ожидая, когда придет мой час, и ни разу не нанес я удар врагу, более человекоподобному, чем гризли, серый медведь... — игэи^я ЬотЬШэ,— пробормотал доктор. Старик умолк при звуке его голоса, но, поняв, что это было только мысленное примечание, сказанное вслух, про¬ должал, не меняя тона: — Более человекоподобного, чем серый медведь или пантера Скалистых гор, если не считать бобра, мудрого и знающего зверя. Что я посоветую? Самка буйвола и та за¬ ступается за своего детеныша! — Так пусть никто не скажет, что Ишмаэл Буш меньше любит своих детей, чем медведица своих мед¬ вежат! — Место слишком открытое, десять человек не про¬ держатся здесь против пятисот. — Да, это так,— ответил скваттер, обводя глазами своп скромный лагерь.— Но кое-что сделать можно, когда есть повозки и тополя. Траппер недоверчиво покачал головой и, указывая в даль волнистой прерии, ответил: — С тех холмов ружье пошлет пулю в ваши шалаши; да что пуля — стрелы из той чащи, что у вас с тылу, не да¬ дут вам высунуться, и будете вы сидеть, как сурки в но¬ рах. Не годится, это не годится! В трех милях отсюда есть место, где можно, как думал я не раз, когда проходил там, продержаться много дней и недель, если бы чьи-нибудь сердца и руки потянулись к кровавому делу. Снова тихий смешок пробежал по кругу юношей, до¬ статочно внятно возвестив об их готовности ввязаться в любую схватку. Скваттер жадно ухватился за намек, так неохотно сделанный трапнером, который, следуя своему особому ходу мыслей, очевидно, внуйшл себе, что его долг — держаться строгого нейтралитета. Несколько во¬ просов, прямых и настойчивых, позволили скваттеру полу¬ чить добавочные сведения; потом Ишмаэл, всегда мед¬ 8/1
лительный, но в трудную минуту способный проявить необычайную энергию, безотлагательно приступил к вы¬ полнению задуманного. Хотя каждый работал горячо и усердно, задача была нелегкая. Надо было пройти по равнине изрядный конец, самим волоча груженые повозки, без колеи, без дороги, следуя только скупому объяснению траппера, указавшего лишь общее направление. Мужчины вкладывали в работу всю свою исполинскую силу, но немало труда легло также на женщин и детей. В то время как сыновья, распределив между собой тяжелые фургоны, тянули их вверх по ближ¬ нему склону, их мать и Эллен Уэйд, окруженные напуган¬ ными малышами, плелись позади, сгибаясь под тяжестью разной клади, кому какая была по силам. Сам Ишмаэл всем распоряжался лишь при случае под¬ талкивая своим могучим плечом застрявшую повозку, пока не увидел, что главная трудность — выбраться на ровное место — осилена. Здесь он указал, какого дер¬ жаться пути, остерег сыновей, чтобы они потом не упу¬ стили преимущества, приобретенного таким большим тру¬ дом, и, кивнув своему шурину, вернулся вместе с ним и опустевший лагерь. Все это время — добрый час — траппер стоял в стороне, опершись на ружье, с дремлющим псом у ног, и молча на¬ блюдал происходившее. Порой его исхудалое, но сильное, с твердьши мышцами лицо освещала улыбка — как будто солнечный луч скользил по заброшенным руинам,— и тогда становилось ясно, что старику доставляло истин¬ ную радость, если кто-нибудь из юношей вдруг показывал свою богатырскую силу. Потом, когда караван медленно двинулся в гору, облако раздумья и печали снова легло на лицо старика, и явственней проступило обычное для него выражение тихой грусти. По мере того как повозки удаля¬ лись одна за другой, он с возрастающим волнением отме¬ чал перемену картины и всякий раз с недоумением погля¬ дывал на маленький шатер, который вместе со своей пу¬ стой повозкой все еще стоял в стороне, одинокий и словно забытый. Но, видно, как раз ради этой забытой было части обоза Ишмаэл и отозвал сейчас своего угрюмого помощ¬ ника. Подозрительно и осторожно осмотревшись, скваттер с шурином подошли к маленькой подводе и вкатили ее под полы шатра тем же манером, как накануне выкатили ее 85
из-под них. Потом оба они скрылись за завесой, и после¬ довало несколько минут напряженного ожидания, во время которых старик, втайне толкаемый жгучим желанием узнать, что означала вся эта таинственность, сам того не замечая, подступал все ближе и ближе, пока не оказался ярдах в десяти от запретного места. Колыхание парусины выдавало, чем были заняты укрывшиеся за ней, хотя они работали в полном молчании. Казалось, оба делают при¬ вычное дело, каждый точно исполняя свою задачу: Иш- маэлу не приходилось ни словом, ни знаком подсказывать хмурому своему помощнику, что и как ему делать. Вдвое быстрей, чем мы об этом рассказали, работа по ту сторону завесы была завершена, и мужчины вышли наружу. Слиш¬ ком поглощенный своим делом, чтобы заметить присут¬ ствие траппера, Ишмаэл принялся откреплять полы завесы от земли и закладывать их за борта подводы таким обра¬ зом, чтобы недавний шатер снова превратился в верх фургона. Парусиновый свод подрагивал при каждом слу¬ чайном толчке легкой повозки, на которую, по всей очевид¬ ности, опять поместили тот же секретный груз. Едва закон¬ чена была работа, беспокойный помощник Ишмаэла заме¬ тил неподвижную фигуру наблюдателя. Уронив оглоблю, которую поднял было с земли, чтобы заменить собой животное, менее, чем он, разумное и, конечно, менее опас¬ ное, он закричал: — Может, я и глуп, как ты часто говоришь, так сам посмотри: если этот человек не враг, я покрою срамом отца и мать, назовусь индейцем и пойду охотиться с сиу! Туча, готовая метнуть коварную молнию, не так черна, как тот взгляд, которым Ишмаэл смерил старика. Он по¬ смотрел в одну, в другую сторону, точно ища достаточно грозное орудие, чтоб одним ударом уничтожить дерзкого; потом, верно вспомнив, что ему еще понадобятся советы траппера, он, чуть не задохнувшись, принудил себя спря¬ тать злобу. — Старик,— сказал он,— я думаю, что лезть не в свои дела — это занятие для баб в городах и поселениях, а муж¬ чине, привыкшему жить там, где места хватает на каж¬ дого, не пристало вынюхивать тайны соседей. Какому стряпчему или шерифу ты собираешься продать свои но¬ вости? — И не обращаюсь к судьям, кроме одного, и только по собственным своим делам,— отвечал старик без тени страха и выразительно поднял руку к небу: — К судье 86