Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
не знают страха. Говори, для чего ты оставил селения бледнолицых и зашел так далеко от них? — Я на многих советах видел, как восходит и заходит солнце, и слышал слова мудрых людей. Пусть придут ваши вожди, и мой рот не будет сомкнут. — Я великий вождь! — сказал индеец, напустив на себя вид оскорбленного достоинства.— Или ты принял меня за ассинибойна?1 Уюча — воин, которого знают, ко¬ торому верят! — Не так я глуп, чтобы не узнать чумазого тетона! — сказал траппер с хладнокровием, делавшим честь его нер¬ вам.— Брось! Темно, и ты не видишь, что у меня седая голова! Индеец, видно, понял, что пустил в ход слишком не¬ уклюжую выдумку, которая не могла обмануть бывалого человека, и призадумался, на какую новую уловку ему пойти, чтобы достичь своей подлинной цели, когда легкое движение в отряде спутало все его намерения. Он бояз¬ ливо оглянулся, точно опасаясь помехи, и, отбрасывая притворство, сказал более естественным голосом: — Дай Уюче молока Длинных Ножей2, и он будет петь твое имя в уши большим людям своего племени. — Ступай! Ваши молодые воины говорят о Матори. Мои слова для ушей вождя. Дикарь метнул взгляд на старика, даже при тусклом свете выдавший непримиримую ненависть. Потом поти¬ хоньку отступил в толпу своих товарищей, торопясь скрыть свой безуспешный обман (и свою бесчестную попытку оття¬ гать незаконную долю добычи) от того, чье имя, названное траппером, проносилось по толпе — верный знак, что сей¬ час он будет здесь. Едва исчез Уюча, перед пленниками, выступив из темного круга, встал могучего сложения воин, судя по величавой осанке — прославленный вождь. За ним приблизился и весь отряд, выстроившись вокруг него в глубоком и почтительном молчании. — Земля широка,— начал вождь, выдержав паузу с тем достоинством, которое тщетно силился изобразить его жалкий подражатель.— Почему дети моего великого бе¬ лого отца никак не найдут себе места на ней? 1 То есть за кочевника-сиу. 2 Длинными Ножами (или Большими Ножами) индей¬ цы называли американцев по их шпагам. Молоко Длинных ножей — водка. «7
— Иные из них слышали, что их друзья на равнинах нуждаются во многом, и они пришли посмотреть, правду ли им говорили. Другие же нуждаются в предметах, кото¬ рые краснокожие хотят продать, и они приходят богато наделить своих друзей порохом и одеялами. — Разве торговцы переходят Большую реку с пустыми руками? — У нас пустые руки, потому что твои молодые воины подумали, что мы устали, и освободили нас от ноши. Они ошиблись: я стар, но еще силен. — Не может быть! Вы уронили вашу ношу среди рав¬ нин. Покажи место моим воинам, и они подберут ее, пока ее не нашли пауни. — Тропа к тому месту не прямая, а сейчас ночь. Время спать,— с полным спокойствием сказал траппер.— Вели твоим воинам пройти вон к ;гому холму; там есть вода и есть лес; пусть они разведут огни и спят в тепле. Когда встанет солнце, я буду опять говорить с тобой. Тихий, но гневный ропот прошел среди слушающих, и старик понял, что допустил неосторожность, предложив нечто такое, что, по его замыслу, должно было указать заночевавшим в ивняке на присутствие опасного соседа. Однако Матори ничем не выдал возмущения, так откро¬ венно вьШазанного другими, и продолжал разговор все в том же невозмутимом тоне. — Я знаю, что мой друг богат,— сказал он,— что у пего невдалеке отсюда много воинов и что лошадей у него больше, чем собак у краснокожих. — Ты видишь моих воинов и моих лошадей. — Как! Разве у женщины ноги дакотов, что она может пройти равниной тридцать ночей и не упасть? Я знаю, ин¬ дейцы лесного края делают большие переходы на своих ногах. Но мы, живущие там, где из одного жилища глазу не видно другого, мы любим своих лошадей. Траппер медлил с ответом. Он понимал, что обман, если раскроется, может оказаться пагубным; да и природ¬ ное его правдолюбие, не всегда удобное для человека его рода занятий и образа жизни, восставало против лжи. Но, вспомнив, что сейчас от него зависит не только его соб¬ ственная, по и чужая судьба, он решил предоставить делу идти своим ходом и позволить дакотскому вождю самому себя обманывать, коль так ему угодно. — Женщины сиу и женщины белых не одного 48 2
вигвама,—сказал он уклончиво.—Захочет ли воип-тетон поставить женщину выше себя? Я знаю, что нет; однако уши мои слышали, что есть страны, где в совете решают скво. Новое легкое движение в кругу показало трапперу, что его слова приняты, хоть и без недоверия, но с большим удивлением. На одного лишь вождя они не произвели впе¬ чатления — или он не пожелал уронить свое величавое до¬ стоинство. — Мои белые отцы, что живут на Больших озерах, го¬ ворили,— сказал он,— будто их братья в стране, где вос¬ ходит солнце, не мужчины; и теперь я знаю, что они мне не солгали! Оставь, что же это за народ, вождем у кото¬ рого скво? Или ты не муж этой женщины, а пес? — Не пес и не муж. Я до этого дня никогда не виде.п ее лица. Она пришла в прерии, потому что ей сказали, что здесь живет великий и благородный народ дакотов, и она пожелала увидеть их мужчин, потому что женщины бледнолицых, так же как женщины сиу, любят открывать свои глаза на все новое. Но она бедна, как беден я сам, и будет терпеть недостаток в зерне и мясе, если вы отбе¬ рете то малое, что еще имеет она и ее друг. — Мои уши услышали много подлой лжи! — крикнул воин-тетон таким грозным голосом, что все, даже индейцы, содрогнулись.— Или я женщина? Разве нет у дакоты глаз? Скажи мне, белый охотник, кто те люди одного с тобою цвета кожи, что спят среди поваленных деревьев? С этими словами вождь в негодовании повел рукой в сторону лагеря Ишмаэла, и траппер уже не мог сомне¬ ваться: вождь, более настойчивый и проницательный, чем его воины, провел разведку успешно и открыл то, что от тех ускользнуло. Но, как ни страшно было думать, что его открытие может принести гибель спящим, как ни обидно сознавать, что в разговоре дакота его перехитрил, внешне старик сохранил неколебимое спокойствие. — Может быть, и правда, что в прерии ночуют белые. Раз мой брат так сказал, значит, это правда; но какие люди доверились великодушию тетонов, я не знаю. Если там спят иноземцы, пошли своих молодых воинов разбу¬ дить их, и пусть пришельцы скажут, зачем они здесь; у каждого бледнолицего есть язык. Вождь с жестокой улыбкой покачал головой и, отвер- пув лицо в знак того, что кончает разговор, ответил: 3 Фешьчор Купер. Том III 49
— Дакоты мудрый народ, и Матори их вождь! Он не станет громко звать чужеземцев, чтобы они встали и за¬ говорили с ним карабинами. Он будет тихо шептать им па ухо. А потом пусть люди одного с ними цвета кожи попро¬ буют их разбудить. Когда он договорил и повернулся на пятках, тихий одобрительный смех пробежал по темному кругу и долго еще звучал вслед вождю, когда он отошел от пленников и остановился поодаль. Здесь те, кому позволялось обмени¬ ваться мнениями со столь великим воином, снова собра¬ лись вокруг него на совещание. Уюча, пользуясь случаем, опять принялся выпрашивать водку, но траппер, убедив¬ шись, что тот лишь прикидывается одним из вождей, до¬ садливо от пего отмахнулся. Однако бесчестный дикарь не прекращал своих приставаний, и конец им положил только приказ всему отряду сесть на коней и перейти на новое место. Движение совершалось в мертвом молчании и та¬ ком порядке, который сделал бы честь и солдатам регуляр¬ ной армии. Вскоре, однако, опять приказано было остано¬ виться; и, когда пленники перевели дух и огляделись, они увидели невдалеке темное пятно той ивовой рощи, близ ко¬ торой спал лагерь Ишмаэла. Здесь вожди еще раз посовещались — коротко, по дело¬ вито. Коней, видимо обученных для таких бесшумных нале¬ тов, опять оставили под присмотром стражи и ей же по¬ ручили караулить пленников. Все возраставшая тревога траппера отнюдь не утихла, когда он увидел, что рядом с ним стоит Уюча и что он же, как показывал его победонос¬ но-надменный вид, возглавляет охрану. Однако тетон, не¬ сомненно следуя тайному приказу, пока ограничился тем, что грозно замахнулся томагавком на Эллен. Показав этим выразительным жестом, какая судьба мгновенно по¬ стигнет девушку, если кто-нибудь из них троих попробует поднять тревогу, он застыл в суровом молчании. Неожи¬ данная сдержанность Уючи дала возможность трапперу и молодой чете со всем вниманием наблюдать, насколько позволяла темнота, за необычайными маневрами индейцев. Всем распоряжался Матори. Сообразуясь с личными качествами своих людей, он каждому точно указал его ме¬ сто и задачу, и ему повиновались с почтительной готовно¬ стью, как всегда воин-индеец принимает в час испытания приказы вождя. Одних он послал вправо, других влево. 50
Каждый уходил особенной поступью индейца, бесшумной и быстрой, пока все не заняли назначенные им посты, кроме двух избранных воинов, которых предводитель оста¬ вил при себе. Когда остальные скрылись из виду, Матори повернулся к этим избранным соратникам и подал им знак, что настал миг приступить к выполнению задуманного. Каждый из них отложил легкое охотничье ружье (оно называлось у них карабином и считалось почетным отли¬ чием) и, сняв с себя из одежды все лишнее или тяжелое, стоял, похожий на темную статую, грозный, в свободной, естественной позе и почти нагой. Матори проверил, па месте ли томагавк, цел ли нож в кожаных ножнах, хорошо ли затянут пояс из вампумов, крепки ли завязки на узор¬ ных с бахромою гетрах и не представят ли они помехи при движении. И вот, готовый к своему отчаянному предприя¬ тию, тетон дал сигнал выступать. Три воина продвигались к лагерю переселенцев, пока их темные фигуры в этом тусклом свете не стали едва раз¬ личимы для глаз. Тут оии остановились и поглядели во¬ круг, как бы затем, чтобы в последний раз взвесить все последствия, прежде чем кинуться очертя голову вперед. ПотохМ, пригнувшись, они исчезли в бурьяне. Нетрудно представить себе, с каким волнением, трево¬ гой и отчаянием каждый из пленников следил за этими зловещими маневрами. Каковы бы пи были причины, гте позволявшие Эллен Уэйд порвать связь с семьей, в кругу которой читатель впервые увидел ее, чувства, свойствен¬ ные ее полу, или, может быть, не заглохшие семена доб¬ роты одержали верх над всем другим. Несколько раз она едва не уступила искушению пренебречь угрозой мгновен¬ ной смерти и поднять в предостережение свой слабый, бес¬ помощный голос. Так силен и так естествен был этот по¬ рыв, что она, вероятно, ему поддалась бы, если бы не уве¬ щания Поля Ховера, которые он все время нашептывал ей. Им самим владели странно противоречивые чувства. Пер¬ вая и главная забота бортника была, конечно, о девушке, отдавшейся под его защиту; но тревога за пее в его сердце сочеталась с острым, диким и, по сути, радостпым воз¬ буждением. Хотя он отнюдь не питал к переселенцам дружбы — еще меньше, чем Элл ей,— он все-таки жаждал услышать выстрелы из их карабинов и, представься такая возможность, сам первый бы кинулся им на выручку. И то сказать, в иные минуты он ощущал почти неодолимое 51
желание броситься вперед и разбудить сонливцев, но ему довольно было взглянуть на Эллен, чтобы тотчас образу¬ миться и вспомнить, что этим он погубил бы ее. Один траппер держался спокойным наблюдателем, как будто лично ему ничто не грозило. Он зорко примечал малейшую перемену с невозмутимым видом человека, который из¬ давна привык к опасностям; но отражавшаяся на его лице холодная решимость выдавала его тайное намерение исг пользовать любую оплошность своих сторожей. Между тем тетонские воины не медлили. Укрываясь в высокой траве по лощинам, они ползли бесшумно, точно змеи, подкрадывающиеся к добыче, пока не добрались до места, где дальше нужно было двигаться с сугубой осто¬ рожностью. Один только ЭДатори время от времени подни¬ мал над травой свое угрюмое лицо, чтобы прорезать взгля¬ дом темноту, укрывавшую лесок. Несколько таких мгновен¬ ных осмотров — в добавление к тому, что дала предвари¬ тельная разведка,— и расположение лагеря его намечен¬ ных жертв обрисовалось для него со всею ясностью, хотя он все еще не знал ничего ни о численности их, ни о сред¬ ствах защиты. Однако, как ни хотел он выяснить и это, его старания оставались тщетными: в лагере стояла поистине мертвая тишина. Слишком недоверчивый и осторожный, чтобы в таких неясных обстоятельствах положиться на людей, ме¬ нее стойких и находчивых, чем он сам, дакота велел своим двум товарищам оставаться на месте и дальше пополз один. Теперь Матори подвигался медленней. Для человека менее привычного такой способ продвижения был бы му¬ чительно труден. Но и змея не подобралась бы к жертве верней и бесшумней. Пядь за пядью он, приминая траву, продвигал свое тело и после каждого движения замирал, прислушиваясь к шорохам: не укажут ли они, что бледно¬ лицые знают о его приближении? Наконец ему удалось вы¬ браться из полосы бледного лунного света в тень леска, где было легче самому укрыться от чужого глаза и где отчет¬ ливее различал предметы его собственный острый глаз. Здесь тетон, прежде чем двинуться дальше, долго стоял и всматривался во мглу. Лагерь лежал перед ним как на ладони — темный, но четко вычерченный, с холщовым шат¬ ром, фургонами и двумя шалашами. По такому ключу опытный воин мог довольно точно рассчитать, с какими 52
силами ему придется встретиться. Но его все еще сму¬ щала неестественная тишина: казалось, люди задерживают даже сонное свое дыхание, чтобы придать правдоподобие своей показной беспечности. Вождь пригнул голову к земле и вслушался. Он уже хотел, разочарованный, опять ее поднять, когда ухо его уловило глубокое и прерывистое дыхание задремавшего человека. Индеец был сам слишком изощрен в искусстве обмана, чтобы сделаться жертвой обычной хитрости. Но по особенной его вибрации он при¬ знал звук естественным и отбросил свои опасения. Человек менее крепкого закала, чем суровый и воинст¬ венный Матори, верно, ощутил бы некоторый страх перед опасностью, которой сам добровольно подвергался. Он ли не знал, как смелы и сильны белые переселенцы, нередко проникавшие в дикий край, где жил его народ! И все же, когда он подбирался к цели, в его душе опасливое уваже¬ ние, какое всегда внушает храбрый враг, заглушила мсти¬ тельная злоба краснокожего, распаленная вторжением чу¬ жеземцев. Свернув с прежнего пути, тетон пополз к краю леска. Благополучно достигнув намеченной цели, он приподнялся, чтобы лучше осмотреть расположение лагеря. Одного мгновения было ему достаточно, чтобы точно узнать, где лежит беспечный часовой. Читатель, конечно, уже угадал, что дакоте удалось подобраться так близко к одному из нерадивых сыновей Ишмаэла, поставленных в ночную стражу. Убедившись, что остался незамеченным, дакота опять привстал и склонил свое темное лицо над лицом сонливца, грациозно изогнувшись, как змея, когда она раскачивается над жертвой, перед тем как ее поразить. Узнав что хотел — спит ли человек и каков он,— Матори начал уже отводить голову, когда легкое движение спящего показало, что он сейчас проснется. Дикарь выхватил висевший у пояса нож. Миг, и острие сверкнуло над грудью юноши. Потом, изме¬ нив свое намерение, дакота так же быстро, как быстро ра¬ ботала его мысль, опять нырнул за ствол поваленного де¬ рева, к которому прислонился спящий, и лежал в его тени, такой же темный, недвижимый и с виду такой же бесчув¬ ственный, как этот ствол. Нерадивый часовой разомкнул тяжелые веки и, глянув в мглистое небо, тяжелым усилием приподнял с бревна свой могучий торс. Потом посмотрел вокруг, как будто бы 53
и бдительно, обвел тусклым взглядом темневший рядом ла¬ герь и уставился в смутную даль прерии. Там не было ни¬ чего привлекательного, все те же унылые очертания поло¬ гих холмов — бугор, лощина и опять бугор — вставали везде перед сонными его глазами. Он изменил положение, повернувшись и вовсе спиной к опасному соседу; потом весь обмяк и опять растянулся на земле. Долго стояло полное безмолвие — мучительно напряженное для тето- на,— пока тяжелое дыхание часового не возвестило вновь, что он заснул. Но индеец, слишком сам приверженный при¬ творству, не поверил первой же видимости сна. Однако усталость после необычно трудного дня крепко сморила часового, и Матори сомневался недолго. Все же движения индейца, пока он стал опять на колени, были так осто¬ рожны, так бесшумны, что даже внимательный наблюда¬ тель не понял бы, шевелится он или нет. Наконец посте¬ пенный переход в нужную позу совершился, и снова да¬ кота склонился над врагом, произведя не больше шума, чем листик тополя, зашелестевший рядом на ветру. Матори глядел на спящего и чувствовал себя хозяином его судьбы. Исполинский рост и могучее тело юноши вну¬ шали ему то почтение, каким неизменно исполняется ди¬ карь при виде физического превосходства. И в то же время дакота спокойно готовился угасить в этом теле жизнь, потому что только живое оно было грозным. Чтобы верней поразить в самое сердце, он раздвинул складки одежды — ненужную помеху, занес свой нож и уже был готов вложить в удар всю силу свою и сноровку, когда юноша небрежно откинул обнаженную белую руку, на ко¬ торой круто налились при этом мощпые мускулы. Тетон застыл. Расчетливая осторожность подсказала, что сон великана сейчас верней устраняет опасность, чем могла бы это сделать его смерть. Глухая возня, судорога предсмертной борьбы... такое тело легко не расстанется с жизнью! Много повидавший воин мгновенно все сообразил и отчетливо представил себе, как бы это было. Он огля¬ нулся на лагерь, всмотрелся в рощу и метнул горящий взор в безмолвную прерию. Потом еще раз склонился над своей пощаженной до времени жертвой и, увидев, что сон ее кре¬ пок, воздержался от убийства, чтобы не повредить своему хитрому замыслу. Удалился Матори так же тихо, так же осторожно, как явился. Сперва он двинулся вдоль лагеря, крадучись 54
опушкой рощи, чтобы при первой тревоге нырнуть в ее тень. Завеса уединенного шатра, когда он полз мимо, при¬ влекла его внимание. Осмотрев все снаружи и прислушав¬ шись с томительной настороженностью, дикарь отважился приподнять завесу и просунуть под нее свое темное лицо. Так он пролежал не меньше минуты, потом попятился и замер, скрючившись, перед шатром. Несколько секунд он сидел в недобром бездействии, раздумывая над своим от¬ крытием. Затем опять лег ничком и еще раз просунул го¬ лову под холст. Второй визит тстонского вождя в шатер был длитель¬ ней первого п, если это возможно, еще более зловещ. Но ничто не длится вечно, и дикарь отвел наконец свой жгу¬ чий взор от тайны шатра. Теперь Матори начал медленно подкрадываться к группе предметов, черневших в центре лагеря. Он уже от¬ полз на много ярдов от шатра, когда снова, сделав оста¬ новку, оглянулся на оставленное им уединенное малень¬ кое жилище и как будто заколебался, не вернуться ли туда. Но рогатки были рядом — только руку протянуть,— а такая ограда самым видом своим говорила, что за исго
спрятано что-то ценное. Соблазн был слишком силен. Ма¬ тори двинулся дальше. Так пробраться, извиваясь, сквозь ломкие тополевые ветви могла бы только змея, у которой тетон научился этому бесшумному скольжению. Успешно миновав препят¬ ствие и быстрым глазом осмотрев все внутри ограды, он предусмотрительно открыл лаз, которым мог бы, если бу¬ дет надобность, быстро отступить. Потом, выпрямившись, он зашагал по лагерю, точно злобный демон, высматри¬ вая, с кого или с чего начать выполнение своего черного замысла. Он уже наведался в шалаш, где разместились женщина с младшими детьми, и прошел мимо нескольких великанов, растянувшихся кто здесь, кто там на куче вет¬ вей — к счастью для тетона, в полном бесчувствии,— когда добрался наконец до места, где расположился Ишмаэл. Матори сразу понял, что перед ним самый главный чело¬ век в стане бледнолицых. Он долго стоял, наклонившись над спящим атлетом, раздумывая, осуществим ли его за¬ мысел и как извлечь из него наибольшую выгоду. Он сунул в ножны нож, который выдернул сгоряча, и прошел было мимо, когда Ишмаэл повернулся на своем ложе и, приоткрыв глаза, хрипло окликнул: «Кто там?» Только индеец с его выдержкой и находчивостью мог найти выход из создавшегося положения. Подражая услы¬ шанной интонации и звукам, Матори буркнул что-то не¬ членораздельное, плюхнулся на землю и сделал вид, что засыпает. Хотя Ишмаэл и видел это сквозь сон, выдумка тетона так была дерзка и так мастерски исполнена, что не могла она кончиться неудачей. Отец закрыл глаза и крепко уснул, так и не сообразив, какой коварный гость проник в лагерь. Теперь тетону пришлось, хочешь не хочешь, пролежать много долгих минут, пока он не уверился* что за ним не наблюдают. Но, если тело было неподвижно, мысль не оста¬ валась праздной. Матори использовал задержку, чтобы до мелочей обдумать план, который должен был полностью отдать в его власть лагерь со всем, что в нем было: скотом, имуществом и их владельцами. Едва миновала опасность, неутомимый индеец двинулся дальше. Теперь он подби¬ рался ползком — все так же тихо, так же осмотрительно — к маленькому загону, где находился скот. Подле первого животного, на которое он наткнулся, произошла долгая небезопасная задержка. Пугливое со¬ 50