Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й
Шрифт:
лось вдруг изменить курс перед непредвиденной прегра¬ дой. Глядя на английские корабли, американцы ликовали и горячо поздравляли друг друга. Однако и у них было много забот: Барабан пробил отбой, пушки были вновь закреплены на своих местах, раненые унесены с палубы, а всем, кто был в состоянии двигаться, было приказано заняться починкой повреждений й подкреплением мачт. Через час корабль, как и предсказывал лоцман, бла¬ гополучно миновал все опасности, которые при дневном свете были не так страшны, и к тому времени, когда на¬ чало заходить солнце, Гриффит, за весь день ни на мину¬ ту не покидавший палубы, убедился, что на судне устра¬ нены все повреждения, причиненные погоней и боем. Оно было приведено в полный порядок и готово встретить но¬ вого противника. В эту минуту ему передали просьбу свя¬ щенника спуститься в командирский салон. Поручив командование фрегатом Барнстейблу, который был его деятельным помощником как в бою, так и в работах после сражения, он быстро переменил верхцее платье, забрыз¬ ганное кровью, и пошел в салон, куда его весьма настой¬ чиво приглашал корабельный священник. Глава ХХХ1У> Алеют небеса, Куда сквозь сумрак меркнущих долин В тот час, когда заискрилась роса, Несешься ты один? Брайант Когда молодой моряк, который теперь командовал фре¬ гатом, спустился со шканцев, он с удовольствием убедил¬ ся, что на корабле все приведено в полный порядок, будто ничего и не случилось. Батарейная палуба была чисто вымыта, на ней уже не оставалось страшных кровавых пя¬ тен, а пороховой дым давно перестал выходить из люков и смешиваться с облаками, плывущими над кораблем. Про¬ ходя мимо безмолвных батарей, он, хотя и спешил, не мог не заметить ужасных пробоин в бортах фрегата, остав¬ ленных неприятельскими ядрами, и к тому времени, как 774
он легонько постучал в дверь каюты, он уже заметил все основные повреждения, нанесенные кораблю в наиболее важных местах. Дверь отворил корабельный врач. Отступив в сторону, чтобы пропустить Гриффита, он покачал головой с видом специалиста, потерявшего всякую надежду, и тотчас ушел к тем раненым, кому еще мог быть полезен. Читатель не должен думать, что Гриффит в течение этого полного событиями дня совсем не вспоминал о Се¬ силии и ее кузине. Напротив, даже в самые жаркие мину¬ ты битвы его тревожное воображение живо рисовало ему ужас, который они должны были испытывать, и, как толь¬ ко матросов отозвали от пушек, он отдал распоряжение восстановить в салоне переборки и расставить по местам всю мебель. Только более ответственные и настоятельные обязанности не позволили ему лично позаботиться об удобствах пассажиров. Поэтому он знал, что в салоне вос¬ становлен порядок, но никак не ожидал увидеть сцену, свидетелем которой ему теперь пришлось стать. Между двумя угрюмыми пушками, придававшими убранству помещения весьма странный вид, на широком диване лежал полковник Говард, часы которого были, по-видимому, сочтены. На коленях возле него стояла за¬ плаканная Сесилия; черные локоны в беспорядке падали на ее бледное лицо. Кэтрин нежно склонилась над уми¬ рающим стариком, а в ее темных, полных слез глазах вместе с глубокой печалью можно было прочесть тайные угрызения совести. Несколько слуг обоего пола обсту¬ пили эту безмолвную группу, и по их лицам было видно, что они находятся под впечатлением только что сделан¬ ного врачом сообщения. Вся мебель была уже расстав¬ лена по местам, словно никакого сражения, еще так не¬ давно совершенно преобразившего это помещение, и не происходило. Напротив полковника, на другом диване, виднелась массивная, широкоплечая фигура Болтропа. Голова его покоилась на коленях командирского весто¬ вого, а в руках он держал руку своего друга — священ¬ ника. О том, что штурман ранен, Гриффит уже слышал, но о положении полковника Говарда узнал впервые. Когда, изумленный этой внезапной новостью, молодой человек несколько пришел-в себя, он приблизился к ложу полков¬ ника и самым искренним голосом попытался выразить свое огорчение и сочувствие. 775
— Не говорите дичего, Эдуард Гриффит! — прервал его полковник, движением руки призывая к молчанию. — По-видимому, воля божья, чтобы увенчать торжеством этот мятеж, ц не гордыне людской осуждать дела, всемо¬ гущего! Мой ослабевший разум не может проникнуть в эту глубокую тайну, но нет сомнения в том, что все свер¬ шается по воле непостижимого провидения. Я послал за вами, Эдуард, для дела, которое хотел бы видеть завершен¬ ным, прежде чем умру. Пусть никто не будет вправе ска¬ зать, что старый Джордж Говард забыл о своем долге хотя бы в последние минуты жизни. Вы видите это плачущее дитя у моего ложа? Скажите мне, молодой человек, любите ли вы эту девушку? — Нужно ли задавать мне такой вопрос! — восклик¬ нул Гриффит. — И будете ли вы лелеять ее, замените ли вы ей отца и мать, будете ли вы заботливым хранителем ее невин¬ ности и слабости? 776
Гриффит, ничего не ответив, схватил руку полковника и лихорадочно сжал ее. — Я верю вам, — продолжал умирающий. — Хотя уважаемый мною Хью Гриффит и не сумел привить сыну свои верноподданнические чувства, он не мог нз сделать из своего сына человека чести, Я проявил слабость и, быть может, поступил дурно, проча племянницу за моего не¬ счастного покойного родственника,- мистера Кристофера Диллона-, но мне рассказали, что он вероломно нарушил данное им слово. Зная, что это правда, я отказал бы ему в руке девушки, несмотря на его верность английскому королю. Но он умер, и я тоЩе собираюсь последовать за ним в миlb, гДё мы будем служить только господу богу. Возможно; Для нас обоих было бы лучше, если бы мы больше помнили о своих обязанностях перед ним, служа земным владыкам. Еще одно: хорошо ли вы знаете этого офицера на службе у конгресса, мистера Барнстейбла? — Я плавал с ним много лет, — ответил Гриффит, — и отвечаю за всего, как за самого себя. Старик попытался приподняться, что ему в некоторой мере удалось, и устремил на молодого человека пронизы¬ вающий взор, который придал его бледному лицу стро¬ гое и торжественное выражение. Он продолжал: — Не рассказывайте мне о нем, сэр, как о товарище ваших беспечных удовольствий, и не рекомендуйте его, как легкомысленный друг! Помните, что вы высказы¬ ваете свое мнение умирающему, который спрашивает у вас совета. Дочь Джона Плаудена была вверена Моему попечению, и смерть моя будет легка, если останется хоть сомнение в том, что тот, кому она дарована, человек до¬ стойный. Он настоящий джентльмен, — ответил Гриффит, — и человек с сердцем столь же добрым, сколь и отважным. Он любит вашу воспитанницу, и, как бы высоки ни были качества мисс Плауден, он ее достоин. Как й я, он тоже любит свою родину больше, чем родину своих пред¬ ков, но... — Об этом я больше не думаю, — перебил его полков¬ ник. — После того что мне пришлось увидеть сегодня, я верю, что небу угодно даровать вам победу в этой борьбе! Но, сэр, непокорный младший офицер может стать со временем безрассудным командиром. Этот недавний спор между вами... 777
— Забудьте о нем, дорогой сэр! — воскликнул Гриф¬ фит в великодушном порыве. — Он был начат в недобрый час, а теперь все уже прощено и забыто. Барнстейбл сегодня доблестно помогал мне, и, клянусь жизнью, он знает, как честный человек должен обращаться с женщи¬ ной! — Тогда я удовлетворен! — сказал старик, снова опу¬ скаясь на подушки. — Позовите его сюда! Гриффит шепотом распорядился пригласить в каюту мистера Барнстейбла. Это приказание было тотчас пе¬ редано, и Барнстейбл появился в салоне раньше, чем его друг счел уместным прервать размышления полковника. Все же при входе Барнстейбла полковник Говард снова приподнялся и, к удивлению молодого человека, загово¬ рил с ним — правда, далеко не тем доверчивым и друже¬ ским тоном, которым он обращался к Гриффиту. — Заявление, которое вы сделали прошлой ночью в отношении моей воспитанницы, дочери покойного капи¬ тана Джона Плаудена, сэр, не оставило во мне сомнений о предмете ваших желаний. Итак, джентльмены, вы оба достигли своей цели! Пусть этот почтенный свящзрник примет от вас брачные обеты, пока у меня есть силы слу¬ шать, дабы я мог быть свидетелем против вас на небесах, если вы забудете о своих обязательствах. — Не сейчас, не сейчас! — прошептала Сесилия. — О, не просите об этом сейчас, дядя! Кэтрин ничего не сказала, но, глубоко тронутая забот¬ ливостью опекуна о ее судьбе, склонила голову на грудь, и слезы покатились из ее глаз. — Именно сейчас, дитя мое, — продолжал полков¬ ник, — иначе я не успею выполнить свой долг. Вскоре я предстану перед лицом ваших родителей, дети мои; если бы я, умирая, не ожидал встретить на небесах достойного Хыо Гриффита и честного Джона Плаудена, это зна¬ чило бы, что у меня нет ясного представления о наградах, ожидающих верных слуг отечества и отважных вернопод¬ данных своего короля! Думаю, никто не может обвинить меня в том, что я когда-либо забывал о своих обязанностях перед слабым полом, но сейчас, когда часы для меня уже превращаются в минуты, а я еще не выполнил полностью моего долга, не время для бесполезных разговоров. Я не умру спокойно, дети мои, если мне придется оставить вас здесь, в безбрежном океане, без защиты, которой требуют 778
ваши юные годы и нежные души. Если богу угодно ли¬ шить вас опекуна, пусть мое место займут те, кого он сам вам избрал. Сесилия более не колебалась. Она медленно подня¬ лась и с покорным видом подала руку Гриффиту. Кэтрин позволила Барнстейблу подвести ее к кузине, и священник, с умилением следивший за всей этой сценой, по знаку Гриффита тотчас открыл молитвенник, из которого он до тех пор выбирал слова утешения для умирающего штур¬ мана, и дрожащим голосом начал читать брачную служ¬ бу. Обе невесты со слезами на глазах произнесли тор¬ жественные обеты голосами, более явственными, чем если бы они прозвучали среди веселой толпы, которая обычно собирается на подобную церемонию. Хотя они безвоз¬ вратной клятвой признавали перед всем светом власть над своими чувствами тех, кому вверяли свою судьбу, чувство девичьей робости было подавлено в них горестью перед близкой кончиной дорогого для них человека. Когда обряд был совершен, Сесилия склонила голову на плечо Гриффита, поплакала немного и, подойдя к дивану, снова стала на колени перед умирающим. Кэтрин безвольно от¬ ветила на поцелуй Барнстейбла и возвратилась на преж¬ нее место. Полковник, приподнявшись, внимательно следил за происходящим обрядом и с усердием произносил «аминь» в конце каждой молитвы. С последними словами он упал на подушки, и на его бледном старческом лице отразилось глубокое удовлетворение. — Благодарю вас, дети мои, — наконец произнес он. — Благодарю вас, ибо теперь я знаю, какие жертвы вы приносили, подчиняясь моим желаниям. Джентльмен ны, у моего банкира в Лондоне вы найдете бумаги, ка¬ сающиеся состояния моих воспитанниц, а также мое заве¬ щание, Эдуард, из которого вы узнаете, что женились не на бесприданнице. Каким я был воспитателем этих деву^ шек, вы видите своими глазами, а документы из Лондон на подтвердят, что и состоянием их я управлял честно. — Не говорите об этом... Молчите, или сердце мое разорвется от горя! — воскликнула Кэтрин, громко рыдая и раскаиваясь в своих прежних ссорах с добрым опеку-» ном. — Говорите о себе, думайте о себе! Мы недостойны... я, по крайней мере, недостойна ваших забот! Умирающий ласково протянул к ней руку и продол^ 779
жал говорить, но голос его с каждой минутой все больше слабел. — Хорошо, я скажу о себе. Мне хотелось бы, чтобы меня, как и моих предков, похоронили в недрах земли, на освященном кладбище. — Воля ваша будет исполнена, — прошептал Гриф¬ фит. — Я позабочусь об этом. — Благодарю тебя, сын мой, — сказал старик, — ибо, получив руку Сесилии, ты стал моим сыном. В моем за¬ вещании вы увидите, что я освободил и обеспечил всех моих рабов, кроме тех презренных негодяев, которые сами убежали от меня. Они сами себя освободили, поэтому я не обязан это делать. Я отказал кое-что, Эдуард, и своему королю. Надеюсь, его величество соблаговолит принять дар от старого и верного слуги, а вы не будете жалеть о такой безделице. Последовала долгая пауза, словно умирающий припо¬ минал, все ли свои земные обязательства он успел выпол¬ нить, затем он добавил: — Поцелуй меня, Сесилия, и ты, Кэтрин. Я вижу, у тебя такие же чистые чувства, как у твоего отца. Мой. взгляд слабеет. Где рука Гриффита? Молодой человек, я отдал вам все, что может отдать старый человек... Лю¬ бите нежно мое дорогое дитя... Мы плохо понимали друг друга... Я ошибался в вас так же, как, по-видимому, и в мистере Кристофере Диллоне. Возможно, я неправильно понимал и свой долг перед Америкой... Но я был слиш¬ ком стар, чтобы менять убеждения и взгляды. Я... я лю¬ бил короля. Да благословит его бог!.. Слова его становились все менее внятными, и он испу¬ стил последний вздох, произнося благословение, которое, исходя из столь честного сердца, могло бы заслужить при¬ знательность самого гордого из земных властителей. Тело его перенесли в одну из кают, а Гриффит и Барн¬ стейбл увели своих невест в кормовой салон, где остави¬ ли их одних. Сестры сели на диван; стоявший вдоль борта фрегата, и, обнявшись, горько заплакали. Болтроп был свидетелем всей предшествующей сцены, и, когда молодые люди возвратились в командирский са¬ лон, они заметили, что его маленькие жесткие глаза уст¬ ремлены на них. Они тотчас подошли к своему раненому товарищу, спеша извиниться перед ним за то, что так долго не обращали на него должного внимания. 780
— Я слышал, вы ранены, Болтроп, -г- сказал Гриффиту ласково беря его за руку, — но, так как эта рана у !вас не первая, думаю, мы вскоре увидим вас на палубе. — Да-да,— ответил штурман, —; вам не понадобится подзорная труба, чтобы разглядеть старый корпус, когда вы спустите его в море. Как вы изволили заметить, я бы¬ вал ранен и прежде и не раз картечь пробивала мои сна¬ сти, а то и вырывала кусок-другой из шпангоутов, но на сей раз осколок попал в главный трюм, и крейсерство мое. на этом свете кончено! — Уж наверное, положение не так скверно, честный Дэвид, — сказал Барнстейбл. — Насколько мне известно, вы дерядашсь на плаву и с большей пробоиной, чем от этого злосчастного выстрела! — Да-да, — ответил штурман, — но то были пробои¬ ны в надстройке, куда мог добраться лекарь, а на этот раз сбиты все переборки, и я чувствую, как в тркше ру¬ шится груз. Тарникет уже считает меня мертвецом, пото¬ му что, только взглянув на пробоину, сделанную во мне ядром, он тотчас передал меня священнику, словно старый хлам, который годится только в переработку на что-ни- будь новое. Капитану Мансону повезло! Кажется, вы ска¬ зали, мистер Гриффит, что старика ядром сшибло в море и что смерть лишь один раз успела постучать в двери его каюты, как он.уже отправился в путь? — Его конец был действительно неожиданным, — ска¬ зал Гриффит. — Но такой смерти всегда должны ожидать мы, моряки. — И вот почему тем более надо быть готовым к ней, — решился принять участие в беседе священник, который говорил тихим, смиренным и даже робким голосом. Штурман поочередно внимательно оглядел всех нахо¬ дившихся перед ним, а затем после короткого молчания продолжал с покорным видом: — Ему повезло, но, я думаю, грешно завидовать чу¬ жому счастью. Что же касается подготовки, это дело ва¬ ше, а не мое. А так как времени осталось мало, то чем ско¬ рее вы займетесь этим, тем лучше, и, чтобы избавить вас от лишних хлопот, я сказку вам сразу: не слишком мудри¬ те со мной, ибо, к стыду моехму, должен признаться, я ни¬ когда не одобрял ученость. Если вы можете обеспечить мне на том свете койку не хуже, чем у меня была на ко¬ рабле, я буду очень доволен... 781
Если на лице священнослужителя при этом неожидан¬ ном умалении его обязанностей и промелькнула некото¬ рая тень недовольства, она немедленно исчезла, как толь¬ ко он присмотрелся к простодушному выражению лица умирающего штурмана. После долгой и печальной паузы, которую ни Гриффит, ни его приятель не хотели преры¬ вать, священник сказал: — Не дано человеку определять милость божью, ми¬ стер Болтроп. Что бы я ни сделал, это не изменит воли господней. То, что я сказал вам вчера во время нашей бе¬ седы на эту же тему, должно быть еще свежо в вашей па¬ мяти, и нет причины, чтобы сегодня я начал говорить с вами по-другому. — Сказать по правде, я не записываю в свой вахтен¬ ный журнал все, что мне говорят, — ответил штурман. — А если я кое-что и запомнил, так это свои собственные замечания: известно, своя рубашка ближе к телу. Это напоминает мне, мистер Гриффит, что одно из сорока¬ двухфунтовых ядер с трехпалубного корабля перелетело через бак и срезало канат лучшего станового якоря на расстоянии сажени от скобы, да так ловко, как старуха отрезает гнилую нитку пряжи портновскими ножницами! Если вы будете столь добры, что прикажете одному из моих помощников повернуть канат другим концом и заде¬ лать в него новый коуш 1, я тоже когда-нибудь услужу вам. — Не заботьтесь об этом, — сказал Гриффит. — Будь¬ те уверены, что по вашей части на корабле все будет при¬ ведено в порядок. Я сам за этим присмотрю, а сейчас мне бы хотелось, чтобы вы ни о чем не беспокоились и думали о вашей судьбе в мире ином. — Почему? — упрямо возразил Болтроп. — Я всегда держался того мнения, что чем свободнее у человека бу¬ дут руки, когда он явится на тот свет, от обязанностей, возложенных на него в мире сем, тем легче ему будет взяться за новое дело. Вот священник вчера толковал мне, что неважно, хорошо или плохо вел себя человек, лишь бы он укреплял свою совесть подпорками веры. Но я-то полагаю, что такое мнение не должно проповедоваться на судне, ибо оно собьет с толку самую лучшую на свете ко¬ рабельную команду. 1 Коуш — вделываемое в канат металлическое кольцо. 782
— О, нет... нет... дорогой мистер Болтроп, вы непра¬ вильно поняли меня и мою теорию! — воскликнул священ¬ ник. — По крайней мере, вы не поняли... — Может быть, сэр, — мягко перебил его Гриффит, — наш достойный друг и теперь не сумеет понять вас... Нет ли у вас какой-нибудь личной заботы, Болтроп? Быть мо¬ жет, вы выскажете какое-нибудь пожелание насчет своего имущества? — У него, я знаю, есть мать, — сказал Барнстейбл. — Он рассказывал мне о ней во время ночных вахт. Она, должно быть, еще жива. Штурман, несомненно, слышал разговор своих моло¬ дых товарищей. С минуту он молчал, быстро пережевы¬ вая во рту табак, что свидетельствовало об охватившем его волнении. Затем, с трудом приподнявшись на локте, он ответил: — Да, старуха действительно еще держится за жизнь, чего нельзя сказать о сыне ее Дэвиде. Отец мой погиб во время гибели корабля «Сьюзан и Дороти» за мысом Код... Вы помните это, мистер Барнстейбл? Вы тогда еще были совсем молоды и участвовали в китобойных экспедициях. После того шторма я сам старался обеспечить старухе гладкий фарватер, но житейское плавание все равно да¬ лось ей нелегко. Она-то хорошо знала, что такое суровые ветры да неполные рационы. — И вам хотелось бы, чтобы мы ей передали весточку от вас? — ласково спросил Гриффит. — Весточку? Как вам сказать... — ответил штурман, голос которого с каждой минутой звучал все более хрипло и отрывисто. — Между нами никогда не было особых лю¬ безностей: она не привыкла их выслушивать, а я — выска¬ зывать. Но, если кто-нибудь из вас просмотрит..., казна¬ чейские книги да разберет, что там написано... на моей странице... пусть постарается передать это старухе... Вы найдете ее на причале с подветренной стороны дома... да, дома номер десять, Корнхилл, Бостон... Я устроил ей хорошую теплую койку — ведь женщине восьмидесяти лет больше, чем кому-либо, нужна защищенная от непо¬ годы стоянка... — Я сам позабочусь об этом, Дэвид! — воскликнул Барнстейбл, стараясь скрыть волнение. — Я зайду к ней, лишь только мы отдадим якорь в Бостонской гавани.) А так как сумма, оставленная вами, не может быть ве-» 783