Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й
Шрифт:
Глава XXXII Нет, сам ответь мне; стой и объявись. Шекспир, «Гамлет» Пока прорхсходили события, последовавшие за высад¬ кой лоцмана на берег, «Быстрый» под командованием штурмана фрегата мистера Болтропа крейсировал взад и вперед в ожидании исхода экспедиции. К вечеру норд-ост сменился южным ветром, и еще задолго до смены ночной вахты осторожный старый моряк, который, как может вспомнить читатель, на военном совете решительно отка¬ зывался доверить свою особу условиям на суше, приказал рулевому направить судно к берегу. Но, как только лот показал, что настало время повернуть, курс тендера был изменен. Так моряки провели несколько часов, терпеливо ожидая возвращения товарищей из экспедиции. Штурман, который свою молодость провел в торговом флоте, коман¬ дуя- небольшими судами, был склонен, как и многие люди его профессии и происхождения, считать отсутствие утон¬ ченных манер лучшим доказательством способностей к судовождению, и поэтому презирал вежливость и пункту¬ альность, обычно строго соблюдаемые на военных кораб¬ лях. Его прочие обязанности, заключавшиеся в наблюде¬ нии за расходованием припасов из разных кладовых, в ведении судового журнала и в ежедневном осмотре состоя¬ ния парусов и такелажа, не часто принуждали его сталки¬ ваться с веселыми, насмешливыми и беспечными молоды¬ ми лейтенантами, которые состояли на судне в различных командных должностях, и поэтому про него можно было сказать, что он принадлежал к особому виду живых су¬ ществ, хотя и к общему роду со своими более благовоспи¬ танными сослуживцами. Однако, если волей обстоятельств ему приходилось выходить за пределы тупой повседневной рутины, он старался держаться в обществе тех, чьи при¬ вычки и мнения были ближе всего к его собственным. По странной случайности,: капеллан фрегата, если гово¬ рить о тех, с кем он общался, был почти в таком же поло¬ жении, как этот старый моряк. Искреннее желание быть
служителя принять пост корабельного священника. Он на-, ивно верил, что небо избрало его орудием спасения многих людей, которые живут, не вспоминая о великой цели их земных странствий. Границы и предмет нашей истории не позволяют нам рассказать о многочисленных случаях, ко¬ торые послужили не только причиной полного краха всех его иллюзорных надежд, но и привели к тому, что этому доброму человеку стоило большого труда оставаться на высоте своего священного сана, ибо он сам вынужден был бороться с сильными греховными побуждениями. Созна¬ ние неполноты своей веры настолько умерило житейскую гордость священника, что он получал удовольствие от об¬ щества грубого штурмана, который по преклонности лет временами любил поговорить о загробной жизни, хотя и рассуждал о ней в выражениях, весьма сообразных его ха¬ рактеру. Возможно, что оба они считали себя не на месте, и по какой-то тайной симпатии — неважно, из чего она про¬ истекала, — их обоих тянуло друг к другу. В описываемую нами ночь мистер Болтроп пригласил священника сопро¬ вождать его на «Быстром», добавив, что на берегу пред¬ стоит сражение и, возможно, какому-нибудь бедняге пона¬ добится духовная помощь. Священник охотно принял это странное приглашение отчасти из желания внести не¬ которое разнообразие в свою монотонную >*шзнь на бор¬ ту, отчасти же из таившегося в его смятенной душе стрем¬ ления побыть хоть немного ближе к берегу. Поэтому, когда лоцман со своим буйным отрядом высадился иа берегу, на тендере остались только штурман и священ¬ ник да боцман с десятком матросов. Первые несколько ча¬ сов наши почтенные друзья провели в маленькой каюте судна, мирно беседуя за чашей грога, который стал намно¬ го вкуснее оттого, что был приправлен рассуждениями о различных спорных предметах, толкуемых каждым из них на свой манер, и читателю остается лишь пожалеть, что мы не нашли нужным привести эти рассуждения здесь. Но, как только ветер подул в сторону вражеского берега, благоразумный штурман отложил беседу до дру¬ гого, более подходящего раза и тотчас поднялся на шкан¬ цы, не забыв захватить с собой .и чашу с грогом. — Вот как надо жить на судне! — с самодовольным видом воскликнул честный моряк, доставив деревянный сосуд подле себя на палубу. — А сколько шуму по пустя- 744
кам бывает на борту некоего фрегата, который сейчас стоит в трех милях от нас в открытом море под зарифлен¬ ными грот-марселем;, фор-стеньги-стакселем и фоком!.. Ну как, ведь неплохо я готовлю грог?.. Эй, подтяни-ка фал потуже!.. После такого грога у вас глаза замигают, что маяк в темную ночь!.. Не хотите? Ну, а нам не при¬ стало отказываться от английского рома. — После этого деликатного заявления он сделал порядочный глоток и добавил: — А вы похожи на нашего первого лейтенанта; тот тоже выпивает только стихии — воздух, разбавленный водой! — Про мистера Гриффита действительно можно ска¬ зать, что он подает спасительный пример экипажу, — под¬ твердил священник, которого несколько удручало, что на него самого этот пример не оказывал достаточно сильного действия. — Спасительный? — вскричал Болтроп. — Позвольте сказать вам, мой достойный друг, что, если вы эту диету называете спасительной, вы очень мало разбираетесь в со¬ леной воде и морских туманах! Но мистер Гриффит — на¬ стоящий моряк, и если бы он поменьше увлекался разны¬ ми пустяками, то мог бы к тому времени, когда достигнет нашего возраста, стать очень разумным товарищем за столом. А сейчас он, видите ли, слишком много думает о разных глупостях вроде военной дисциплины. Разумеет¬ ся, очень полезно вовремя менять снасти,.присматривать за мачтами и даже за якорным канатом, но будь я про¬ клят, если я понимаю, зачем... Ложись на другой галс, ло¬ жись, болван!, Не видишь, что держишь курс на Герма¬ нию?.. Да, если я понимаю, говорю я, зачем поднимать бучу по поводу того, как часто человеку нужно надевать чистую рубашку? Так ли важно, произойдет такое собы¬ тие на этой неделе или на следующей, а если погода стоит плохая, то, может, еще неделей позже! Не очень-то я люб¬ лю всякие смотры, хотя мне-то нечего бояться упреков за свое поведение, разве что потребуют, чтобы я держал табак за другой щекой! — Признаюсь, мне й самому это подчас надоедает; особенно такая дисциплина утомляет дух, когда тело страждет от морской болезни. — Да, да, я помню, как вас корчило в первые месяцы плавания, — подтвердил штурман. — А однажды, торо¬ пясь похоронить мертвеца, вы нахлобучили на голову пе¬
хотную треуголку. Да и на члена экипажа вы не были похожи, пока не износили свои нелепые черные штаны с пряжками под коленом. Мне-то не случалось видеть, как вы поднимались по трапу на шканцы, но, глядя на вас через люк, и вправду можно было подумать, что по па¬ лубе бегает сам дьявол! Однако, после того как портной заметил, что ваши штаны порядком поистрепались и каз¬ начей заключил ваши подпорки в новые, я уж не мог отличить ваши ноги от ног грот-марсового матроса. Я очень рад, что была сделана такая замена, — смиренно сказал священник, — если действительно, пока я носил одежду лиц моего звания, существовало такое по¬ добие, как вы говорите. — При чем тут духовное звание? — возразил Бол- троп, переводя дух после нового основательного глотка грога. — Ноги человека всегда останутся его ногами, че¬ му бы ни служило верхнее сооружение. Я еще с детства питал отвращение к коротким штанам — быть может, по¬ тому, что представлял себе дьявола именно в них. Вы знаете, когда говорят о каком-нибудь человеке, всегда представляешь себе его оснастку и снаряжение. Поэто¬ му, раз у меня нет особых причин полагать, что сатана ходит голым... Держи полнее, дурачина, теперь ты идешь прямо на ветер, черт бы тебя побрал!.. Так вот, я говорю, мне всегда представлялось, что дьявол носит штаны до колен и треуголку. Молодые наши лейтенанты часто являются на смотр по воскресным дням в треуголках, словно пехотные офицеры. Но я скорей вышел бы в ноч¬ ном колпаке, чем в такой шляпе! — Я слышу плеск весел! — воскликнул священник, который, заметив, что штурман представляет себе дьяво¬ ла гораздо яснее, чем он сам, постарался скрыть свое не¬ вежество, переменив тему разговора. — Быть может, это возвращается одна из наших шлюпок? — Похоже, что так. Если бы мне пришлось высадить¬ ся на сушу, я бы уж давно страдал от береговой болез¬ ни... А ну-ка, ворочай, ребята, да ложись в дрейф! Тендер, повинуясь рулю, покатился под ветер и, пока¬ чавшись с минуту меж волн, развернулся носом в сторону скал. Затем, приведя паруса в положение, необходимое для того, чтобы лечь в дрейф, он постепенно потерял ско¬ рость и наконец остановился. Во время выполнения это¬ го маневра из тьмы со стороны берега показалась шлюп¬ 746
ка, и к тому времени, когда «Быстрый» остановился, она поравнялась с тендером, подойдя к нему на расстояние голоса. — Эй, на шлюпке! — крикнул Болтроп в рупор, кото¬ рый при содействии его лёгких издавал звуки, похожие на рев быка. — Да, да! — ответил голос, который звонко разнесся над волнами без помощи каких-либо вспомогательных инструментов. — А! Это идет кто-то из лейтенантов со своим веч¬ ным «да-да»! — заметил Болтроп. — Ну-ка, боцман, сви¬ стни! А вот и другая шлюпка гребет к нам! Эй, на шлюпке! — «Быстрый»! — отозвался голос с другой стороны. — «Быстрый»! На этой шлюпке идет само началь¬ ство, — сказал штурман. — Сейчас оно поднимется на борт и начнет командовать. Это мистер Гриффит, и я должен сказать, что, несмотря на его пристрастие к пус¬ тякам, я все же очень рад, что он вырвался из рук англи¬ чан. Сейчас они все разом навалятся на нас!.. Бот и еще одна шлюпка с левого борта. Посмотрим, не снят ли на ней. Эй, иа шлюпке? — «Флаг»! — ответил третий голос из маленькой лег¬ кой шлюпки, которая, незамеченная, приблизилась к тен¬ деру, идя прямо от скал. — «Флаг»? — переспросил Болтроп, в изумлении опу¬ ская рупор. — Не слишком ли это большое слово для та¬ кой маленькой посудины? Сам Джек Мэнли не произнес бы его более гордо. Сейчас я узнаю, кто так лихо подхо¬ дит к трофею американского военного корабля! Эй, на шлюпке! На шлюпке, говорю я! Эти слова, сказанные отрывистым, угрожающим то¬ ном, должны были означать, что тот, кто окликал шлюп¬ ку, вовсе не расположен шутить. Поэтому сидевшие на веслах гребцы одновременно подняли весла, словно испу¬ гавшись, что за окликом немедленно последуют более сильные средства выяснения истины. Человек на корме, как было видно, при втором оклике вздрогнул и, словно что-то внезапно, припомнив, спокойно сказал: — Нет... нет! — «Нет... нет» и «флаг» — это совершенно разные от¬ веты, — проворчал Болтроп. — Кто это сидит у вас в шлюпке? 747
Он все еще продолжал что-то бормотать, когда шлюп¬ ка медленно подошла к борту и с ее кормовой банки на палубу тендера поднялся лоцман. — Это вы, мистер лоцман? — удивился штурман, под¬ нося боевой фонарь на расстояние фута к лицу прибыв¬ шего и вглядываясь с тупым недоумением в его гордое й вместе с тем гневное лицо. — Это вы! А я-то считал вас более опытным и никак не мог предположить, что вы по¬ дойдете в темноте к военному кораблю с таким словом, когда на обоих судах не найдется ни одного юнги, кото¬ рый бы не знал, что мы никогда не носим в чужих водах флага с раздвоенным концом! «Флаг, флаг»! Будь здесь солдаты, вы могли бы попасть под пули. Лоцман бросил на него еще более разгневанный взгляд и, не удостоив бедного штурмана ответом, отвер¬ нулся и направился на самую корму судна. Болтропеще некоторое время с презрением смотрел ему вслед, но прибытие шлюпки, которую он окликнул первой (это был командирский катер), немедленно отвлёкло его вни¬ мание. Барнстейбл, блуждая по морю, долго искал тендер, и, вынужденный сдерживаться в присутствии своих пас¬ сажирок, он достиг «Быстрого» далеко не в лучшем рас¬ положении духа. Полковник Говард и его племянница в течение всего переезда хранили глубокое молчание: пер¬ вый — из гордости, а вторая — из-за явного неудовольст¬ вия своего дядюшки. Также и Кэтрин, ликуя в душе по поводу столь успешного завершения всех ее планов, все же решила подражать им хоть на некоторое время для соблюдения приличий. Барнстейбл несколько раз обра¬ щался к ней, но она отвечала очень кратко, стараясь лишь не обидеть своего возлюбленного. При этом она всем своим поведением ясно давала понять, что предпо¬ читает молчание. Поэтому лейтенант, после того как он помог дамам подняться на борт тендера и предложил та¬ кие же услуги полковнику Говарду, который их холодно отверг, отошел с раздражением, свойственным военным морякам ничуть не в меньшей мере, чем всем другим лю¬ дям, и сорвал свое дурное настроение на тех, с кем мог себе это позволить. — Что это значит, мистер Болтроп? — закричал он. — Подошла шлюпка с дамами, а вы держите гафель подня¬ тым так, что подветренная шкаторина паруса натянута, 748
как скрипичная струна! Сейчас же потравите деррик- фал1, сэр! — Есть, сэр! — проворчал штурман. — Эй, там, потра¬ вите фал! Судно и так не продвинется вперед на десятую часть кабельтова за целый месяц, когда у него все кливе¬ ра обтянуты! — Сопровождаемый кротким священником,он с угрюмым видом удалился на бак, добавив: — Я бы ско¬ рее мог ожидать, что мистер Барнстейбл привезет с со¬ бой живого быка, чем эти юбки! Один бог ведает, что станется теперь с фрегатом! И так мы не знали, куда де¬ ваться от всех этих треуголок и прочих пряжек, а теперь эти женщины с их картонками превратят наш фрегат в настоящий Ноев ковчег! Удивительно, как это они не поднялись на борт в карете, запряженной шестеркой ло¬ шадей, или, по крайней мере, в одноконном фаэтоне! Барнстейблу, по-видимому, доставляло большое об¬ легчение изливать свою досаду на других, потому что он еще несколько минут то. и дело посылал матросов произ¬ водить различные манипуляции во всех частях судна, а торопливая смена этих приказаний не столько свидетель¬ ствовала об их необходимости, сколько о раздраженном состоянии лейтенанта. Однако вскоре ему пришлось уступить командирские обязанности Гриффиту, прибывше¬ му в тяжело нагруженной шлюпке фрегата, в которой на¬ ходилось большинство моряков, принимавших участие в экспедиции на берег. Быстро прибывали шлюпка за шлюпкой, и вскоре весь отряд благополучно очутился на тендере под сеныо своего национального флага. Маленькая каюта «Быстрого» была отдана в распо¬ ряжение полковника Говарда, его воспитанниц и их слу¬ жанок. Шлюпки, каждая под управлением своего рулевого, стали на буксир за кормой тендера, и Гриффит отдал при¬ казание вступить под паруса и выходить в открытое море. Больше часа тендер шел этим курсом, грациозно скользя по сверкающим волнам, плавно поднимаясь и опускаясь на их гладких склонах, словно сознавал, какой необыкно¬ венный груз находится у него на борту. Затем он снова был повернут против ветра и лег на дрейф в ожиданий рассвета, когда легче станет обнаружить местонахождение 1 Деррик-фа л — снасть для подъема гафеля. 749
фрегата, для которого он выполнял лишь скромную обя¬ занность посыльного судна. На небольшом тендере собра¬ лось более ста пятидесяти человек, и во мгле казалось, что палуба его усеяна человеческими головами. Экспедиция была завершена, опасность осталась позади, поэтому над безмолвным морем слышались не сдерживаемые начальством шутки и смех бесстрашных моряков. Веселая чарка ходила из рук в руки, и возбуж¬ денные матросы посылали грозные проклятия на голову врага. Наконец шум постепенно утих, и большая часть матросов спустилась в трюм в поисках места для отды¬ ха, как вдруг над волнами полилась любимая песня мо¬ ряков. Ее затянул красивый, мужественный голос, потом подхватили другие. Песня сменялась песней, пока уста¬ лость не сморила моряков. Вместо песен кое-где еще слышны были отдельные куплеты и отрывочные строки. Но вскоре палубы покрылись спящими людьми, и, пока, убаюканные корабельной качкой, они вкушали покой под открытым небом, сонные грезы, быть может, уносили их в другое полушарие. Сомкнулись и темные глаза Кэтрин, и даже Сесилия, склонив голову на плечо кузины, спала мирным, невинным сном. Болтроп ощупью- пробрался сре¬ ди спящих матросов в трюм, где, сбросив одного из счаст¬ ливчиков с койки, сам устроился на ней, нисколько не за¬ ботясь о том, кого он согнал. Это холодное равнодушие к чужим удобствам выработалось у него с годами, начиная с первых лет службы, когда с ним обращались так же «рыцарственно». Одна голова за другой опускалась на*ко- рабельные доски, на оружие, на все, что могло служить подушкой, и только Гриффит с Барнстейблом продолжали бодрствовать, расхаживая в надменном молчании по раз¬ ным сторонам шканцев. Никогда еще ночная вахта не казалась столь долгой этим молодым морякам, лишенным из-за своей ссоры и неумеренной гордости откровенной и дружеской беседы, которая вот уже много лет скрашивала утомительные ча¬ сы их долгого и часто унылого бдения. И, словно чтобы увеличить их замешательство, как раз в тот час, когда самый глубокий сон овладел усталыми моряками, из душной, переполненной людьми каюты на палубу поды¬ шать свежим воздухом вышли Сесилия и Кэтрин. Они стояли, опершись на поручни и перебрасываясь тихими, отрывистыми фразами. Но, зная о ссоре между своими 750
возлюбленными, они инстинктивно воздерживались от лишнего взгляда или жеста, который один из молодых людей мог бы счесть за приглашение подойти, что еще более рассердило бы другого. Десятки раз горячего Барнстейбла охватывало искушение забыть о невиди¬ мой преграде и приблизиться к своей возлюбленной, по его неизменно останавливало сознание своей ошибки, а также привычное уважение к старшему по должности, которое становится неотъемлемой особенностью харак¬ тера морского офицера. Что же касается Гриффита, то он не проявлял намерения воспользоваться безмолвной уступкой товарища и продолжал молча ходить по шкан¬ цам более быстрыми, чем всегда, шагами, то и дело бро¬ сая нетерпеливые взгляды на ту часть неба, где можно было ожидать первых признаков зарождающегося дня. Наконец Кэтрин со свойственной ей изобретательностью и, возможно, даже скрытым кокетством прервала это неловкое положение, обратившись к возлюбленному своей кузины: — Сколько времени нам суждено просидеть в такой тесной каюте, мистер Гриффит? — спросила она. — Право, вашим морским обычаям присуща вольность, которая, чтобы не сказать большего, не пристала нам, женщинам, привыкшим жить немного дальше от мужчин! — Лишь только рассветет и мы увидим фрегат, мисс Плауден, — ответил он, — вас переведут с судна в сто тонн на судно водоизмещением в тысячу двести тонн. Ес¬ ли же вы найдете условия и там менее удобными, чем в стенах вашего дома, то не забудьте, что те, кто живет в море, считают своей заслугой пренебрежение к комфорту, обычному на берегу. — По крайней мере, сэр, — заметила Кэтрин с при¬ ветливой улыбкой, которой она умела пользоваться, ко¬ гда находила это нужным, — то, чем нам предстоит на¬ слаждаться, будет украшено свободой и гостеприимством моряков... Что касается меня, Сесилия, то я нахожу, что морской ветер так свеж и здоров, будто он веет из нашей далекой Америки! — Если вам не дана мужественная рука патриота, мисс Плауден, — смеясь, заметил Гриффит, — вы, по крайней мере, обладаете самым патриотическим вообра¬ жением. Этот мягкий бриз дует с голландских болот, а не с широких равнин Америки... Слава богу, наконец по^ 751
Это приятное изве¬ стие заставило прекрас¬ ных кузин обратить взоры к востоку, и они долго любовались ве¬ ликолепным зрелищем солнечного восхода нар морем. Незадолго до рассвета окружающий мрак стал еще гуще, и в небе блестящими ог¬ ненными точками за¬ сверкали звезды. Но казалась заря! Если только течение не от¬ несло фрегат к северу, мы непременно увидим его на рассвете. вот над горизонтом забрезжила полоса бледного света; она становилась все ярче, ширилась с каждой минутой, и там, где прежде ничего не было видно, кроме смутного основания свода, нависшего над темными водами, протя¬ нулись длинные перистые облака. Полоса света, сначала казавшаяся лишь серебристым окном в небе, понемногу окрасилась в нежно-розовый цвет. Она алела, разгоралась, и вскоре широкий пояс густого пламени охватил весь восток, бледнея лишь ближе к зениту, где он сливался с жемчужным небом или переменчивым светом играл в лег¬ ких причудливых облаках. И, в то время как восхищенные зрители любовались этой игрой красок, над ними, словно с небес, раздался голос: — Парус! Прямо по носу фрегат, сэр! — Видим, видим! Ты, наверно, смотрел только одним глазом, а другой у тебя в это время спал, -г- ответил Гриф¬ фит,— не то ты предупредил бы нас раньше!.. Взгляните немного севернее того места, где поднимается солнце, мисс Плауден, и вы увидите наш красавец фрегат! Невольный крик восторга сорвался с губ Кэтрин, кот гда она, следуя указаниям Гриффита, в переливах утрен¬ них красок увидела гордый корабль. Широкий простор ленивого моря, то вздымающегося, то опускающегося на светлой границе неба, не мог отвлечь взора, обращен¬ ного на одинокий фрегат. Он медленно шел по волнам, 752