Избранные стихи

Лифшиц Владимир Александрович

1946

СНЕГ

М. Л. Галлаю

Не то чтобы очень часто, Но до сих пор вспоминаю Простреливаемый участок По дороге к переднему краю. Затаила в себе ложбинка Прищур глаз, терпеливо ждущих… Перед нею всегда заминка Возникала у всех идущих. И таких, кому б не хотелось Повернуть и уйти от смерти, — Нет, таких среди нас не имелось, Вы уж на слово мне поверьте. Но любой из моих знакомых Шел на метры отвагу мерить, Уповая в душе на промах, — Тут уж тоже прошу поверить. Был я, в общем, других не хуже, Серединка на половинку, И, ремень затянув потуже, За другими нырял в ложбинку. И одни, задохнувшись бегом, Проскочив сквозь смерть, отдыхали, А другие, в обнимку со снегом, По-пластунски его пахали… Послан в роту своей газетой, — День январский был, ледовитый, — Полз я, помню, ложбинкой этой, Вдруг — лежит лейтенант убитый. Он лежит — и не видно крови На его полушубке белом. Удивленно приподняты брови На лице его окаменелом. Словно спит он, и словцо снится Сон какой-то ему хороший. И белеют его ресницы, Припорошенные порошей. Спит и словно бы знает это. Вот и выполнена работа… Без нагана спит, без планшета, — Захватил уже, видно, кто-то. Был морозец в ту зиму лютый. Полежали мы с ним, как братья, Может, две, может, три минуты… Отдышавшись, пополз опять я. Вот и все. Ни о чем особом Не поведал я вам, признаться. Только мыслями к тем сугробам Стал под старость я возвращаться. Неужели все это было? Как мы все-таки все устали. Почему судьба не судила Поменяться мне с ним местами?

1967

ПОТЕРИ

Человек, потерявший деньги, Сокрушается и жалобно вздыхает. Человек, потерявший друга, Молча несет свое горе. Человек, потерявший совесть, Не замечает потери.

1956

БАНАЛЬНАЯ БАЛЛАДА

Два друга Перед самою войной Ходили вместе к девушке одной. Подумать обещала им она. Подумать помешала ей война. Один из них Ушел в Дзержинский полк. Ей написал в июле — И умолк. Второй нырнул — И вынырнул в тылу. Он доставал кагор и пастилу. Он доставал ей сало и пшено. И было все меж ними решено. Давным-давно Она — его жена. Еще с того, с военного пшена. Но тут сюжет наш Делает изгиб, Поскольку первый Вовсе не погиб. Он возвратился — Скулы как кремень, Пустой рукав Засунут за ремень. Он навестил их — Мужа и жену. Они поговорили про войну. И муж, Доставший кафель и горбыль, Шепнул жене: — Мне жаль его… Бобыль… А он, Чтоб только что-нибудь сказать, Сказал, что дочка — Вылитая мать, И, уходя, просил не провожать, Боясь на электричку опоздать. Муж крепко спит, А женщина сидит, И в кругленькое зеркальце глядит, И пудрит веки, Долго пудрит нос, Хотя никто не видит этих слез. Какой банальный, Скажут мне, сюжет! Спокойной ночи. Точка. Гасим свет.

1959

САКЛИ

О прожитой жизни Приходят раздумья Все чаще и чаще. Над горной дорогой Палящее солнце И ветер звенящий. По горной дороге Влачу, будто ношу воловью, Изжитые дружбы И то, что когда-то Казалось любовью. Слепящее солнце Скрывается за перевалом. Безмолвные сакли, Как мертвые соты, Чернеют по скалам.

1964

ЗООПАРК

Глаза пантер то вспыхнут, то померкнут. Медведица к детенышам строга. На сером камне дремлет серый беркут. Качает лось волшебные рога. Купив билет под сводом легкой арки В большое общежитие зверей, Заметишь ты, что люди в зоопарке Становятся и проще и добрей. Так явственны печаль и благородство Слонов задумчивых и гордость рыжих львиц, Что сладостное чувство превосходства Здесь возникает только у тупиц.

1965

АИСТ

По траве густой и влажной Ходит аист. Ходит он походкой важной И жука ест. Он зовет свою любимую Подружку, Преподносит ей зеленую Лягушку. Отошла она с поклонами В сторонку: — Отнеси-ка ты лягушку Аистенку. Он скучает, наша лапушка. Здоров ли? Беспокоюсь, не свалился бы С кровли!.. Солнце село. Стало сумрачно И тихо. Вслед за аистом взлетела Аистиха. Вот и скрылись две задумчивые Птицы… Хорошо, что есть на свете Небылицы! ________ Под землей живут кроты. В подполье — мыши. То ли дело аистенок — Он на крыше! У него гнездо покрыто Мягким пухом. Он лягушку может съесть Единым духом! Молча аист с аистихой Сели рядом. Оба смотрят на сыночка Нежным взглядом. Красный клювик аистенок Разевает — Он наелся, он напился, Он зевает. Молвит аист аистихе Очень строго: — Ждет нас осенью далекая Дорога. Ждет нас осенью не легкая Дорога, Хорошо бы с ним заняться Хоть немного!.. — Что ты, что ты, Он совсем еще ребенок! Ведь и крылышки малы И клювик тонок!.. — Надоело отговорки Слушать эти! Мы к занятьям приступаем На рассвете. ________ А теперь я расскажу, Как это было. Солнце снизу облака Позолотило. А когда оно взошло Еще повыше, Сбросил аист аистенка Клювом с крыши! Испугался аистенок: Упаду, мол!.. Начал, начал, начал падать… И раздумал. Он раздумал И, синиц увидев стаю: — Поглядите, — закричал им, — Я летаю!.. ________ Рассказать мне захотелось Вам про это, Потому что есть народная Примета: Если аисты справляют Новоселье, — Значит, будет в доме радость И веселье, А не сядет к вам разборчивая Птица, Значит, кто-то на кого-то Очень злится, Значит, будет в доме ссора, Будет свара, Если мимо пролетает Птичья пара… Путь приметы сквозь столетья Длинный-длинный. Показалось людям следствие Причиной. Просто птицы эти Издавна садились Только там, где не шумели, Не бранились… Так ли это началось Или иначе, Я желаю людям счастья И удачи! А еще мое желание Такое: Чтобы жить нам, Этих птиц не беспокоя. Возвратится аистенок В марте с юга. Прилетит с ним белокрылая Подруга. Выбирая, где спокойнее И тише, Пусть гнездо они совьют На вашей крыше! Ведь не каждая примета — Суеверие. Добрый аист, зная это, Чистит перья.

1956

СЛИВЕН

Мне известен суровый Плевен, Где растет в ложементах плевел, И — в жемчужных отелях — Варна, Улыбающаяся лучезарно. Мне известна София — в парках, И Коларовград пролетарский, И Бургас — в парусах и в барках, Этот город — моряк болгарский. — Ну, а Сливен?.. — Куда мне деться: — Не был… — Не был? Честное слово?.. — Смотрят сливенские уроженцы На меня, как на тяжко больного. Побывал под болгарским небом Человек — и в Сливене не был!.. Да, дворцами он не утыкан, И особенно не велик он, И не главный он, к огорченью, По промышленному значенью… — Чем же он знаменит? Чем дивен? — Как же — чем? Тем, что это — Сливен! Тем, что девушки всех красивей, И влюбленные всех счастливей, И вино ароматней прочих, — Кто не верит, гоните прочь их!.. Вот чем славен Наш город-чудо, Вот чем дивен, Вот не был где ты!.. И послушать, так все оттуда Композиторы и поэты! Ну, а если кем не из Сливена Вся Болгария осчастливлена, Значит, мама его из Сливена Или дядя его из Сливена… Я, Болгарию покидая, Сам себе становлюсь противен: Видел многие города я, Но не видел я город Сливен!

1960

МАРГЕЛАН

С утра орет петух-горлан — Наместник муэдзина. Узбекский город Маргелан. Ферганская долина. Еще в России время вьюг, Еще пуста скворешня, А здесь уже отцвел урюк И зацвела черешня. Шашлычник жарит шашлыки Под небом на мангале. Громоздкие грузовики Гремят на магистрали. И, словно древности послы, Задумчиво, без спешки, Везут по улицам ослы Груженые тележки. Средь тополей и плоских крыш В стене мы видим дверцу, И нас приветствует малыш, Прижав ладошку к сердцу. Мы третий чайник пьем до дна. Шумят над нами ветки. Поет над нами бедана, Подвешенная в клетке. Того же самого пера, Вся та же, что на русском Напоминает: «Спать пора!..» — В вечерней ржи под Курском. Я все вобрать в себя спешу, И, отведя в сторонку, Я оператора прошу Снять чайхану на пленку. А он в ответ: — Прошла пора Экзотики дешевой. Сниму я лучше трактора И этот кран ковшовый!.. Я умолкаю, посрамлен. Хоть он меня моложе, Конечно, прав не я, а он. (Но я, пожалуй, тоже…) Кино. Базар. Подъемный кран. Дувалов серых глина. Узбекский город Маргелан. Ферганская долина.

1966

ОРЕЛ

Здесь воздух студён и разрежен, В нем склон отдаленный приближен, Он резко отчетлив, заснежен, А в небе, почти неподвижен, Орел — полузверь, полуптица — На воздух упруго ложится. Вот легкое сделал движенье И плавное начал скольженье На крыльях могучих и ржавых, Под новым углом подержав их… Струей голубого потока Меня поднимает высоко Доступная в стихотворенье Мечта о свободном паренье.

1967

АРАРАТ

Я не верил столько лет В чудеса с доставкой на дом… Арарата нет и нет, Утром глянул — вот он, рядом! Над жарою Еревана Белой льдины благодать Близко-близко, даже странно, Из окна — рукой подать. Сразу поднял до вершин, Как-то сразу все исправил, Мыслей суетных лишил, От пустых забот избавил. Так очистил и вознес, Так решил мои сомненья, Что в груди кипенье слез Ощутил я на мгновенье… Это утро, этот сад, Эти винчевские дали, И над ними — Арарат, Все такой же, как в Начале.

1967

ПОРТРЕТ

Я в домике был у Галенца, У сына его и жены. Висит на гвозде полотенце. Картины стоят у стены. И вдруг на одном из полотен, Женой извлеченном на свет, Как в прежние дни беззаботен, Возник мой товарищ — поэт. С портрета, где слышали краски Пирушки их дружеской гул, Сверкнул его взгляд самурайский, Как будто он мне подмигнул. Мол, помнишь январскую вьюгу?.. Недолго мы в жизни гостим. Давай же сегодня друг другу Все прошлые вины простим.