Избранные труды по общей теории права
Шрифт:
Наконец, право на землю признано в ст. 9 Земельного кодекса РСФСР: «Право на пользование землей для ведения сельского хозяйства имеют все граждане РСФСР (без различия пола, вероисповедания и национальности), желающие обрабатывать ее своим трудом». Хотя здесь речь идет только о гражданах, а не иностранцах, но ст. 20 Конституции, давая все политические права трудящимся иностранцам, дополнительно «признает за местными советами право предоставлять таким иностранцам, без всяких затруднительных формальностей, права российского гражданства» (т. е. права союзного гражданства по новому закону). [156]
156
Постановление ЦИК СССР от 29 октября 1924 г. «Положение о союзном гражданстве» // СЗ СССР. 1924. № 23. Ст. 202.
С этими правами, доступными одним трудящимся, тесно связаны льготы, которые даются определенным категориям в среде самих трудящихся, для крестьян, военнослужащих и т. п. Таковы разнообразные налоговые льготы (по взиманию единого сельскохозяйственного
157
Постановление СНК СССР от 1 июля 1924 г. «Об утверждении для Белорусской Социалистической Советской Республики коэффициентов перерасчета скота и сенокосов в пашню, ставок единого сельскохозяйственного] налога и предельного размера обеспеченности землей и скотом в пересчете на землю, дающего право на льготы, указанные в п. Б, В и Г Положения о едином сельскохозяйственном налоге» // Там же. № 1. Ст. 5; Постановление СНК СССР от 12 июля 1924 г. «Об установлении для Туркестанской Автономной Социалистической Советской Республики ставок единого сельскохозяйственного налога на одну десятину поливного посева и предельных размеров обеспеченности землей и скотом, дающих права на получение льгот в порядке п. Б, В и Г ст. 26 Положения о едином сельскохозяйственном налоге» // Там же. Ст. 15; Постановление СНК СССР от 26 августа 1924 г. «Об установлении для Белорусской ССР ставок единого сельскохозяйственного налога, надбавок к ним на мелкие нужды и размеров дополнительной скидки в целях поощрения животноводства» // Там же. № 8. Ст. 89; Постановление СНК СССР от 28 августа 1924 г. «Об утверждении разрядов по обложению единым сельскохозяйственным налогом, предельных процентных надбавок на местные нужды и размеров (процента) дополнительной скидки с единого сельскохозяйственного налога для некоторых республик, областей и губерний РСФСР» // Там же. Ст. 90; Постановление СНК СССР от 30 августа 1924 г. «Об утверждении разрядов по обложению единым сельскохозяйственным налогом, предельных процентных надбавок на местные нужды и размеров (в процентах) дополнительной скидки с единого сельскохозяйственного налога для губерний Сибири» // Там же. Ст. 91, и мн. др.; Постановление ЦИК СССР от 29 октября 1924 г. «Кодекс законов о льготах и преимуществах для военнослужащих Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Рабоче-Крестьянского Красного Флота Союза ССР и их семей» // Там же. № 21. Ст. 198; Постановление ЦИК СССР от 11 июля 1924 г. «О порядке освобождения крестьянских хозяйств в черте города от подоходно-поимущественного налога, рентного обложения и некоторых местных налогов» // Там же. 1923. № 13. Ст. 122; Постановление ЦИК СССР от 29 октября 1924 г. «Об утверждении поправок к временному положению о местных финансах» // Там же. 1924. № 22. Ст. 199. Ст. 43; Гензель П. П. Система налогов Советской России. М.; Л., 1924. С. 46.
Особенно широкое принципиальное значение имеет общая постановка в советском законодательстве субъективного права вообще, и в частности гражданского права. Это – не «защищенный интерес» и не «дозволенная воля», а социальная функция, т. е. служение публичному интересу. Гражданину дается гражданское право не в его интересах, а в интересах публичных: даже гражданская правоспособность ему предоставляется «в целях развития производительных сил страны». Поэтому «гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением» (ст. 1 и 4 ГК). Например, по Земельному кодексу право на землю, предоставленную трудовому землепользователю для ведения сельского хозяйства, прекращается в случае прекращения двором ведения самостоятельного хозяйства, т. е. действительного неиспользования «земли землепользователем для хозяйственных надобностей землепользователя, без уважительных причин, в течение не менее трех лет подряд» (ст. 18 и 20 Земельного кодекса).
Изложенный принцип, строящий право как функцию, является краеугольным камнем советского права, как публичного, так и частного. [158]
§ 5. Власть и средства властвования. Что такое власть? В чем ее отличие от права?
I. Власть как факт. Рассмотрим сперва власть как отношение фактическое. Существует власть экономическая (например, хозяина над работником); политическая (правящих над управляемыми); дисциплинарная (начальства над подчиненными, капитана над матросами, оперирующего врача над своими ассистентами); религиозная (жрецы, пророки, папа); семейная (власть родителей над детьми: образы Юпитера и Вотана как отца); любовная (власть любимого существа над любящим: власть Печорина над Мэри с ее замечательным объяснением); [159] идейная (власть политических вождей, великих ученых, артистов, художников слова, кисти, резца).
158
Гойхбарг А. Г. Хозяйственное право РСФСР. Т. 1. Гражданский кодекс. С. 20; Стучка П. И. Классовое государство и гражданское право. С. 64–68; Пашуканис Е. Б. Общая теория права и марксизм (Опыт критики основных юридических понятий). М., 1924. С. 60 и сл.; Аскназий С. Ст. 1 Гражданского кодекса // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 38. С. 872–874; № 39. С. 890–892.
159
Лермонтов М. Ю. Поли. собр. соч. / Под ред. и с примеч. проф. Д. И. Абрамовича. Т. IV. 2-е
1) Природа власти. В чем сущность власти человека над человеком? В чем заключается власть государственная? Существует ли она как факт объективно данный вне психики властителей и подвластных?
Психологическая теория отрицает реальность власти. Для этой теории власть есть лишь известный душевный процесс в самом властвующем и в подвластном. Переживание одним связанности и переживание другим закрепленности за собой связанности – вот что составляет природу власти (Л. И. Петражицкий). Еще дальше идет в этом направлении И. М. Коркунов, говоря, что для власти решающим признаком является то, что происходит в душе не у властвующего, а у подвластного. Иногда властвующий господствует над подвластным, хотя бы и не желал этого или даже ничего не знал о своей власти над чужой душой (например, Татьяна над Онегиным – в конце романа). Из этого Н. М. Коркунов выводит учение о власти как о силе, вытекающей из некоторого чисто психологического процесса; процесс этот сводится к созданию зависимости человека от человека. Согласиться с этим учением трудно, ибо в государстве создание зависимости не есть одно только душевное переживание, одна лишь порабощающая идея, с устранением которой падает и порождаемое ею рабство. Сознание зависимости есть лишь отражение в психике людей действительной, фактической зависимости, в которой находятся одни люди от других, одна часть общества – от другой, отдельный человек – от всего общества. Эта реальная зависимость заключается в том, что действия людей связаны в определенном направлении, т. е. они могут совершать одни действия и не могут совершать других. Точнее говоря, общественная зависимость есть необходимость для одних людей действовать согласно указаниям других, в свою очередь не свободных в своей общественной роли, а совершающих действия, диктуемые объективной общественной необходимостью.
Зависимость одних людей от других не находится в одном только воображении или сознании зависимого; зависимость эта существует на деле, и основана она на таком распределении сил в обществе, что возможности одних ограничены возможностями других. Общественная сила есть возможность действовать, а право есть квалифицированная, усиленная возможность действовать, защищенная всей силой общественного союза. Власть же есть возможность не только самому действовать, но и диктовать чужие действия (т. е. возможность приказывать). В примере Н. М. Коркунова власть Татьяны над Онегиным заключалась в возможности для нее определить его поведение, хотя она этой возможности не искала и пользоваться ею не хотела.
Шире говоря, возможность для одной стороны односторонне определять чужое поведение и необходимость для другой подчинять свое поведение чужой воле – вот обе стороны одного и того же понятия власти. Власть не есть только внутренний, психический процесс, а власть есть внешний, объективный результат такого распределения сил во внешнем мире, которое на одной стороне создает возможность приказывать, а на другой – необходимость подчиняться. Сознание же отражает, констатирует эту фактическую обстановку и необходимость вытекающего из нее поведения; но не в сознании, воле или чувстве заключается власть, а в таком неравенстве общественных групп, что одни из них имеют силу вынуждать поведение других, т. е. ставить их от себя в зависимость.
Это состояние зависимости и является душой власти. Очевидно, что сама по себе зависимость как простой факт еще не создает всей сложной психической обстановки власти. Эта зависимость должна в какой бы то ни было форме пройти через психику властвующего и подвластного, чтобы создать длительное господство и подчинение, т. е. те элементы, на которые может быть разложена власть. Для организации властвования необходимо, чтобы властвующие ощутили его возможность, а подвластные – его необходимость, как надо, например, чтобы инстинкт самосохранения у побежденного выбирал между смертью и рабством и чтобы длительное подчинение было для подвластного предпочтительней, чем мгновенное сокрушение от руки властителя.
Но что очевидно, как не инстинкт самосохранения, а бессилие побежденного составляет основу рабства, так и не сознание зависимости, а факт превосходства сил у властвующего составляет основу власти. Сущность же ее – объективная возможность односторонне определять чужое поведение на одной стороне и такая же объективная необходимость подчиняться этому руководству – на другой, ибо вообще поведение людей определяется не самодовлеющей их психикой, а необходимостью, преломившейся через их психику.
Для наличности власти не требуется сознание зависимости, достаточно состояния зависимости. Я буду находиться во власти другого и тогда, когда не буду сознавать этого: сознание может быть обмануто или затемнено так, что оно не сумеет открыть зависимости там, где она есть и где она фактически с исключительной силой определяет зависимое поведение. Для власти важна лишь сама зависимость, а не представление о ней.
Но с того момента, как появляется сознание длящейся и неустранимой зависимости, должно неизбежно явиться и сознание необходимости подчинения силе, от которой человек зависит. Для того чтобы оставаться в зависимости, чтобы терпеть ограничения в свободе поведения, надо иметь убеждение или инстинктивно чувствовать, что повиноваться необходимо, потому ли, что этого требует религия, мораль, право, или просто потому, что сопротивляться бесполезно: последний мотив обычно и является решающим; он же и составляет главнейшую основу государственной власти.