Чтение онлайн

на главную

Жанры

Изгнание из ада
Шрифт:

Первый школьный день. Отец купил ему портфель и сам нес его от машины до классной комнаты. А там поставил возле парты в первом ряду и сказал Виктору:

— Будешь сидеть здесь, чтобы хорошенько все понимать.

— А если что не поймешь, спросишь у господина профессора! — добавила мама.

— Нужно говорить не господин профессор,а господин учитель.Или это уже университет? Виктор, говори господин учителъ\

— Пусть другие говорят господин учитель.Виктор будет говорить господин профессор.Это пойдет ему на пользу. Виктор, говори господин профессор!

— Раз все будут говорить господин

учитель,то и Виктор тоже. Он что, должен выделяться? Виктор, если уж выделяться, то правильными ответами на все вопросы, а не вздорными выходками по примеру твоей мамаши!

Потом вперед вышел какой-то дяденька, сказал, что он учитель, и обещал детям массу волнующих переживаний и удовольствия. При этом дети сидели за партами так же неподвижно, как Виктор за обеденным столом у деда и бабушки. Родители новоиспеченных школьников стояли у боковой стены класса, словно окаменев с вечной улыбкой на губах. Только его мама — взглянув на нее, Виктор почувствовал себя ужасно неловко — портила эту картину, беззвучно пыталась что-то Виктору сообщить, открывая рот и незаметно тыча пальцем в сторону учителя: «Про-фес-сор!»

Учитель спросил, согласны ли дети, чтобы родители теперь ушли. Виктор был очень даже согласен и ответил громким и отчетливым «да». Единственный из всех. Ему же всегда внушали: если тебя спросят, отвечай громко и отчетливо! Родители, смеясь, покинули класс, а Виктор тем временем старался побороть ощущение глухонемого жара внутри, нестерпимое чувство стыда, оттого что он выделился. Он слышал, как учитель что-то сказал, но не понял что, только несколько раз моргнул, чтобы смигнуть с глаз пелену. И вдруг увидел, что соседи — в панике он обернулся, взглянул назад, — что все дети положили перед собой тетрадь в голубой обложке, карандаш и ластик. Как же так — у всех есть эти вещи, а у него нет? Он подтолкнул локтем соседа слева и шепотом спросил, нет ли у того лишней тетради. И лишнего карандаша и ластика. Чтобы одолжить ему, Виктору. Пожалуйста! В ответ мальчик отпихнул его локтем:

— Еще чего! Оставь меня в покое!

Вот так. Учитель остановился перед Виктором и спросил, что случилось и почему Виктор не положил перед собой тетрадь. Простите, сказал Виктор — будет ли какой-то прок, если он скажет господин профессор? Слезы. Они полились беззвучно, а потом, поскольку горло перехватило, чуть ли не с громовым всхлипом. У него нет этих вещей, он не знал…

— Быть не может, — сказал учитель, ведь всем родителям на собрании сообщили, что каждый ученик должен принести на первый урок. — Это твой портфель?

Да. Не знаю. Наверно. Мой папа его там поставил. Этого Виктор не сказал. Выдавил только:

— Я не виноват!

— Ну что же, давай-ка посмотрим, что там есть, — сказал учитель, открыл портфель и достал оттуда тетрадь в голубой обложке, точь-в-точь как у других детей, красивый кожаный пенал, где лежали карандаш толщины № 2, точь-в-точь как у всех остальных, точилка и ластик.

Родители собрали в портфель все, что полагается. Постарались, чтобы у него все было как у других. Только вот ничего ему не объяснили… Кроме одного:

— Когда уроки кончатся, дедушка заберет тебя, заглянет с тобой в кофейню, а потом отведет к маме!

В мысленном архиве Мане уже хранились протоколы на Алвару Гомиша Пинту, который не только был крестным Жозе, но и близким деловым партнером его собственного отца, — неужто Мане все еще не замечал, что ведет охоту на себя самого? В чем признавался на исповеди? Нарушил ли священник обет молчания, что было тогда обычным делом в случаях, имевших касательство к Священному трибуналу? Обсуждал ли Мане в кругу друзей странности, подмеченные в своей семье? Ведь на то они и друзья, верно? Кто же написал донос: «Гашпар Родригиш жидовствует»? Имя и еще одно слово, почерк неуверенный, буквы то слишком большие, то маленькие, заваливаются то вправо, то влево, неловко накорябанные на странице, вырванной из книги. Вдобавок из такой, что числилась в списке запрещенных. Сверху намалевано «Гашпар Родригиш», потом разрыв и внизу приписка корявым, сажающим кляксы пером: «жидовствует». Разрыв, промежуток — вроде как дополнительное послание, печатное и запретное: « Существует

только естество, сиречь природа; однако природа есть игра разноречивых сил, каковые без внутренней ценности, без внешнего смысла, без иной красоты, кроме той, какою наделяем оную мы, люди, не имеют божественных атрибутов».Кто испакостил доносом эту страницу, которая поныне хранится в архиве инквизиции города Лиссабона, лежит сверху в первой из четырех папок, документирующих процесс Священного трибунала против Гашпара Нуниша Родригиша, отца Мане? Всего один листок — холодное и самоуверенное свидетельство противоречия меж человеческой природой и стремлением к богоравности, если сравнить его с гармонично-орнаментальным, каллиграфически красивым, прямо-таки неземным почерком судебного писаря в первом протоколе, лежащем аккурат под ним.

Солнце в идиллии окончательно склонилось к закату.

Дети на ступеньках большого каменного фонтана на площади Принсипал. После всех своих разысканий они пребывали в огромном замешательстве и преисполнились такой подозрительности, что уже и для самих себя не делали исключения. Вполне закономерно: они доверяли своим наблюдениям, но именно поэтому более не доверяли никому. Недоверие терзало их, и не было им ни избавления, ни свободы, ни успеха. Ведь поймать за руку, по-настоящему поймать за руку никого не удавалось.

— Можно этак годами продолжать, — сказал Фернанду, — в конечном-то счете дело всякий раз сводится к той загвоздке, с которой мы столкнулись уже сейчас: нам необходимы признания! Признания! — яростно выкрикнул он.

По меньшей мере касательно доброго десятка жителей городка они располагали подробнейшим материалом, какой вообще когда-либо систематически собирали о жизни людей, об их привычках, о пристрастиях и интересах, о социальных связях и — насколько позволял судить выброшенный мусор — о частных привычках. Однако всю эту уйму сведений можно было истолковать в обе стороны — ив оправдание, и в обвинение. По причине своего изначального недоверия ребята конечно же заранее беспощадно трактовали все в пользу обвинения, причем тот факт, что многое здесь легко повернуть по-другому и таким образом снова развеять подозрение, вызывал все более резкие вспышки злобы, их бесило, что в мозаике по-прежнему недостает последнего, решающего кусочка: «Признания!» А вдруг их разыскания и наблюдения не давали бесспорных результатов просто потому, что кое-кто среди них самих имел что скрывать, сам был опутан этой сетью? Надо ли произнести этот вопрос вслух? Ведь он напрашивается. И Мане заметил, что Фернанду жаждет вмазать кулаком — в их молчание, в физиономии братьев Пиньейру, в разинутую пасть каменной рыбы, из которой в фонтан била вода. Рвется вслепую вышибить недостающее для полной ясности. А еще Мане сообразил, что его агрессия метит не только в недостающее, нет, она подкосит и разрушит все собранное до сих пор. Кого бы ни настиг кулак Фернанду, он ударит по архиву, испортит его, разрушит. И Мане поспешно сказал:

— Фернанду прав, нам необходимы признания!

Он сидел на ступеньке, маленький, кругленький, как наседка, готовая любой ценой защищать то, что так долго высиживала. И в этот миг произошли два события.

Со стороны улицы Нова на площадь не спеша вышла Мария Пиньейру, и Мане быстро добавил:

— Но есть ли у нас способ прямо спросить кого-нибудь, жидовствует ли он? И с какой стати ему прямо, без обиняков отвечать нам «да»? — Он смотрел на Марию и: — Это же, то есть я… — Мария подошла ближе, взглянула на них, Мане чувствовал, что улыбается, попробовал сделать вид, будто улыбка у него спокойно-небрежная, чуть ли не циничная, меж тем как сам продолжал смотреть на Марию, а Фернанду и остальные вопросительно глазели на него. — Хотя бы один из нас должен завоевать доверие Пиньейру, подружиться с ними, и только таким образом…

Тут Фернанду пустил-таки в ход кулак, стукнул Мане по плечу и сказал:

— Точно! Там нужен intimo macacorio,который изнутри…

Тут Педру обернулся и глянул в ту сторону, куда неотрывно смотрел Мане; Фернанду, а следом и все остальные тоже обернулись и увидали Марию; Фернанду расхохотался, еще раз хлопнул Мане по плечу:

— Точно! Я понял. Intimo macacorio.То, что надо. Один из нас должен…

— Если мне удастся… с Марией…

Поделиться:
Популярные книги

Приручитель женщин-монстров. Том 11

Дорничев Дмитрий
11. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 11

Прометей: каменный век II

Рави Ивар
2. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
7.40
рейтинг книги
Прометей: каменный век II

Провинциал. Книга 5

Лопарев Игорь Викторович
5. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 5

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря

Звезда Чёрного Дракона

Джейн Анна
2. Нежеланная невеста
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
4.40
рейтинг книги
Звезда Чёрного Дракона

Гром над Тверью

Машуков Тимур
1. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.89
рейтинг книги
Гром над Тверью

6 Секретов мисс Недотроги

Суббота Светлана
2. Мисс Недотрога
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
7.34
рейтинг книги
6 Секретов мисс Недотроги

Дочь моего друга

Тоцка Тала
2. Айдаровы
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Дочь моего друга

Проиграем?

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.33
рейтинг книги
Проиграем?

Барон играет по своим правилам

Ренгач Евгений
5. Закон сильного
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Барон играет по своим правилам

Расческа для лысого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.52
рейтинг книги
Расческа для лысого

Хроники разрушителя миров. Книга 9

Ермоленков Алексей
9. Хроники разрушителя миров
Фантастика:
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Хроники разрушителя миров. Книга 9

Войны Наследников

Тарс Элиан
9. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Войны Наследников

Истребитель. Ас из будущего

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Истребитель. Ас из будущего