Измена. Месть подают холодной
Шрифт:
На моих пальцах следы крови. Смотрю на неё со страхом и недоумением.
– Поглоти тебя пламя, Вилле! – ругается Эйван, хватая меня под локти и усаживая на кресло. – Ты что же, правда ездила в Академию только потому, что больна?
Он подаёт мне платок. Мне нужна Веспула, срочно, но я не могу попросить Эйвана позвать её. Я не доверяю мужу и не могу сказать ему, что она не просто гувернантка.
– Не понимаю, – бормочу я, вытирая губы. – Должно было становиться лучше.
– Так у тебя нет любовника?
Это
– Это всё, что тебе интересно, Эйван? Тебе ведь нужна оболочка жены, покорная, доступная и бесхребетная, такая, что не запятнает славное имя семьи. И плевать, если я сдохну, да?
Он смотрит на меня непонимающе. И мне кажется, что сейчас это искренне: его недоумение, даже доля возмущения из-за моих слов.
– Что ты несёшь? – спрашивает он. – Ты моя жена, я люблю тебя, и, конечно, беспокоюсь.
Хочется рассмеяться. Такая вот любовь. Мне такая не нужна и даром.
– О чём ты хотел поговорить? О том, как я славно провела время с Райденом? У меня с ним ничего не было. Я ездила в Академию, потому что мне плохо, давно и серьёзно.
– Но мама говорила, это просто ерунда, – он опускается на одно колено перед креслом. Нелепая в данном контексте романтическая поза. – Что беспокоиться не о чем, что ты ипохондрик и любишь находить предлоги, чтобы побездельничать. Я думал, она разбирается в таких вещах.
Сейчас он похож на большого ребёнка, коим и является – просто маменькин сынок. Смотрю на него задумчиво, щурюсь, будто пытаюсь увидеть мужа насквозь. Осознаю чётко: в этой ситуации он может быть такой же пешкой, как я сама. Он никому не доверяет так, как своей матери.
Наклоняюсь ближе к нему, глядя в глаза, и проникновенно говорю:
– Эйван, ответь мне на очень важный вопрос. Ты женился на мне с подачи Аделаиды?
Он хмурится.
– Ты переводишь тему?
– Нет, просто это действительно важно.
– Какая разница? Я был влюблён тебя в Академии, потому и женился. Какое это отношение вообще имеет к твоему здоровью?
Ох, самое прямое. Пожалуй, стоит отступить сейчас, а потом завести этот разговор снова, когда Эйван будет спокойнее, а у меня при себе будут конфеты правды.
– Никакое, – выдыхаю я. – Просто расчувствовалась, вот и спросила.
– Ты намекаешь, – вдруг произносит он, а взгляд его стекленеет, – что мама могла сделать что-то с тобой?
Внимательно смотрю на мужа, пытаясь уловить его эмоции. Что если сказать ему правду о мыслях насчёт Аделаиды, о слежке за Ингваром, об участии мятежных драконов в моём отравлении? Мы прожили вместе столько лет, у нас сын, неужели я не могу доверять ему?
– Ну, Вилле? Что ты молчишь? – спрашивает он напряжённо, и меня отпускает.
Нет, не могу. Его разговоры о моём самочувствии, о том, что я не в себе, о любовнике – всё это не просто так. Эйван подозревает что-то или, вероятнее, кто-то его надоумил.
Глупо и наивно думать, что он погрозит пальчиком своей маме, если вдруг выяснится, что она продолжала все эти годы то, что начал загадочный посланник драконьих отступников в Академии.
Мне снова приходится врать, изворачиваться, ломая собственную натуру. Чувствую себя отвратительно, но всё же картинно приподнимаю брови и спрашиваю:
– Ты с ума сошёл? С какой стати Аделаида желала бы мне зла?
Вижу, как он сжал зубы, его челюсть напряглась, и по-прежнему не понимаю, как это трактовать. Он причастен или нет? Волнуется, что я раскрою его секрет, или просто недоволен, что я с недостаточным почтением говорю о его матери?
– Я неправильно тебя понял, – сухо отвечает он, поднимаясь. – Тебе лучше?
Киваю и встаю следом. Эйван окидывает меня нечитаемым взглядом с ног до головы. Сегодня я решительно не способна его понять. Вот что это за взгляд, он меня презирает или проверяет, не упаду ли в обморок? Какой-то он странный.
– Лисанна останется с нами, – вдруг цедит он. – От нас удобнее добираться до поместья Салини, а она тоже собирается завтра на приём.
И тут всё встаёт на свои места.
– Эйван! – восклицаю я в искреннем удивлении. – Я-то думала, с чего эти сцены ревности, обвинения в изменах, а ты просто пытаешься выставить меня виноватой, чтобы я ничего не говорила про твои вечера с Лисанной?
А я-то в голове уже приписала ему коварные планы, вот и безумии он меня хочет обвинить, и в прелюбодеянии. А он просто собирался безнаказанно спать с моей сестрой в моём присутствии в доме! Впрочем, одно другого не исключает. Учитывая, как я недооценила Тиору, Эйван тоже может оказаться не так прост.
Направляюсь к двери и открываю её, как слышу озлобленное:
– Почему ты решила, что разговор окончен?
– А нам есть, о чём говорить? Ты взрослый мужчина, Лисанна тоже уже не дитя, – говорю я, обернувшись на мужа. – Это ваш выбор проводить время вместе.
– То есть вот так? Тебе настолько плевать на меня?
Я уже готова выйти в коридор, но тут мне в голову приходит мысль, которая, как мне кажется, должна устроить всех. Ещё по пути в поместье я договорилась вечером встретиться с Сэмом, и мне совсем не нужен зоркий глаз Аделаиды. Почему бы не попробовать заключить с мужем очередной мирный договор?
– Я уже не знаю, что тебе ответить, – качаю головой я. – Злюсь – плохо, даю тебе волю – ты снова недоволен. Почему бы нам не заняться своими делами и не лезть в жизни друг друга?