Извращённое чувство

Макинтайер Эмили

Он с готовностью отступает на несколько шагов, облизывая нижнюю губу.

— Что ты имеешь в виду, говоря о паре месяцев? — выдавливаю я из себя.

— Я имею в виду, что твой отец очень болен, Ясмин. Или ты живёшь в мире иллюзий, где он не умрет со дня на день?

Его слова пронзают мою грудь, как острые осколки.

— Я не… — я качаю головой, прижимая тыльную сторону ладони к горячему лицу. — У него осталось больше пары месяцев, Джулиан, пожалуйста.

Джулиан выдыхает, его глаза оценивающе

смотрят на меня, как будто он пытается решить, действительно ли я верю в то, что говорю. Но почему мне не верить? Мне известно, что он болен и что со временем ему станет хуже, пока он не умрет, но притворяться, что ему хуже, чем есть на самом деле, это просто жестоко. Я знаю, что на самом деле хоспис — это в лучшем случае шестимесячный смертный приговор, но… пара месяцев?

Джулиан медленно отступает назад, протягивает руку и касается моей щеки, приподнимая мое лицо, пока я не встречаюсь с его серьезным взглядом.

— Не осталось, Gattina.

Я быстро моргаю, чтобы избавиться от внезапной пелены в глазах, тепло его прикосновения вызывает во мне неожиданное ощущение комфорта.

Это чувство застает меня врасплох, и я отворачиваюсь.

— Откуда, черт возьми, тебе знать?

Он ухмыляется.

— Расстроена, что папа не сказал тебе об этом первой? Похоже, ты все-таки не его любимица.

Я подавляю бурю, которая поднимается от его слов, и качаю головой.

— Это не имеет никакого смысла. Он же не ожидал, что я выйду замуж через… — я замолкаю, нахмурив брови. — У него есть всего пара месяцев?

Джулиан кивает.

— Послушай, мы можем надеяться, что Эйдан найдет лампу вовремя. Я отправляю его в Египет со своими лучшими людьми. Но если мне не удастся сделать это к тому времени…

Он замолкает, но я понимаю, о чем он говорит. Шансы на то, что Эйдан вообще найдет лампу, невелики, не говоря уже о том, что у нас будет достаточно времени.

— Значит, я в заднице, — заключаю я. — Это твоя вина. Ты тот, кто посылает Эйдана на это дурацкое задание, для которого он даже не годится, вместо того, чтобы помочь мне найти лучшее решение.

— Ты всегда можешь просто сказать своему отцу правду.

В воздухе повисла тишина. Это кажется таким простым, не так ли? Но после нашего совместного ужина от одной мысли об этом у меня начинает кружиться голова. Дыхание учащается, желудок сводит спазмами, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не свернуться калачиком.

— Я не могу, — шепчу я.

Джулиан засовывает руки в карманы и покачивается на пятках.

— Есть другой вариант, — он качает головой. — Нет, не бери в голову. Тебе это будет неинтересно.

Раздраженная, я шиплю: — Не думай, что ты что-то обо мне знаешь.

— Хорошо, — он поднимает брови. — Если Эйдан не найдет лампу вовремя, ты можешь выйти замуж за меня вместо него.

У меня

от шока отвисает челюсть, и я тупо смотрю на него, ожидая продолжения. Только он не озвучивает его.

Неконтролируемый смех клокочет у меня в груди и поднимается к горлу, вырываясь наружу.

— Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас? Зачем мне вообще выходить за тебя замуж?

— Я же говорил, что тебе это будет неинтересно, — отвечает он. — Но, на мой взгляд, в этом есть смысл. Ты убедишь своего отца, что любишь меня. Он ослабит своё давление на тебя, и это избавит тебя от необходимости связывать себя с кем-то, кто ждет от тебя всего мира.

Я наклоняю голову и наблюдаю за ним.

— А что насчет тебя?

— А что насчет меня? — отвечает он.

— Я имею в виду… ты просто готов согласиться на это? Я не верю, что в тебе есть хоть капля бескорыстия, Джулиан Фарачи. Что ты получишь с этого? В чем уловка?

Он цокает языком, качая головой.

— Никаких уловок. Я просто хочу отвлечь внимание Али от тебя и переключить его на то, что действительно важно.

У меня сжимается грудь, но я отодвигаю ревность из-за отношений Джулиана с моим отцом в сторону.

— Я не выйду за тебя.

— Я не прошу тебя об этом. Просто предлагаю притвориться. Ненадолго, пока мальчик не вернется с лампой. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебя выставляли напоказ перед поклонниками, пока твой отец не испустит последний вздох.

— А если он захочет сыграть свадьбу раньше? — спрашиваю я.

Джулиан ухмыляется.

— Тогда мы сыграем для него свадьбу. Это не значит, что мы должны будем подписать документы.

То, что он говорит, нелепо, но я не могу отрицать, что в этой идее есть свои достоинства. Я открываю рот, чтобы ответить, но не нахожу слов, потому что я действительно понятия не имею, что сказать.

Он хочет притвориться.

Чтобы я заставила всех поверить, что я влюблена в Джулиана? От одной этой мысли мне хочется задохнуться.

Но какой у меня еще есть выбор? Я уже знаю, что мой отец подбирал женихов, и я не настолько наивна, чтобы думать, что Джулиан не знал всех тонкостей его планов, особенно учитывая, что мой отец доверился ему по поводу тяжести своей болезни, когда он даже не позволяет мне быть в стороне и оказывать ему поддержку.

У меня сводит живот, когда я осознаю, что именно Джулиан рассказал мне о моем отце, когда я была с ним сегодня утром и не услышала ничего, кроме молчания и похлопывания по руке. Я прерывисто вздыхаю, готовясь к тому, что, как я знаю, мне нужно сделать.

Я не могу потерять расположение своего отца, когда на карту поставлено так много, но если мне придется ходить на свидания, как будто я ценная племенная кобыла, думаю, я сойду с ума.

И это всего лишь притворство.