К-394
Шрифт:
Однако этот голод, эта потребность не были улицей с двусторонним движением. Ксандер не хотел иметь со мной ничего общего. Он мог не говорить этого вслух - ему и не требовалось. Я просто знала это. Действия говорят громче слов, и его действия были громче, чем сигнал тревоги.
– Оставайся в машине, - сказала я, сдавая задним ходом в узкий переулок между двумя старомодными зданиями из красного кирпича.
Ксандер усмехнулся рядом со мной и отстегнул ремень безопасности.
– Черта с два. Я иду с…
– Нет, не идешь.
Я тоже
– Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Ты и так уже достаточно зол на меня. Мне не нужно, чтобы ты стал свидетелем того, что сейчас произойдет.
– Чего именно?
– огрызнулся он.
– Ничего, во что ты должен быть вовлечен. Просто оставайся здесь. Вернусь через несколько минут.
Раздраженный взгляд Ксандера казался осязаемым через то мизерное пространство, которое разделяло нас, и я бы сказала, что уязвлена, но это было не так. Я уже сбилась со счета, сколько раз с тех пор, как мы покинули Манхэттен, он смотрел на меня с откровенной ненавистью.
Не взглянув в его сторону и не произнеся ни слова, я выскочила из машины и свернула на тротуар в сторону рынка «Тао». Легкий холодок пробежал рикошетом по позвоночнику, вызвав неприятную дрожь, от которой по коже пошли мурашки, а оружие вдруг стало ощущаться как двадцатикилограммовые кирпичи, давящие на поясницу. С каждым шагом к рынку мое сердце билось все быстрее и быстрее, а на лбу выступили капельки пота, свидетельствующие о неуверенности, которая разъедала меня изнутри. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо так нервничала перед миссией, но, с другой стороны, меня никогда не использовали в качестве пешки в руках врага.
Вывеска «закрыто» была первым, что встретилось мне, когда я добралась до «Тао», расположенного всего в двух кварталах от места моей парковки. Сквозь грязные окна я увидела его самого и женщину, которая, как я предположила, была Ким, за прилавком, нарезающих различное мясо. Их внимание было полностью сосредоточено на текущей задаче, а я обнаружила, что дверь все еще не заперта, и протиснулась внутрь. При этом колокольчик над дверью звякнул, когда я вошла, и две пары темных раскосых глаз устремились на то место, где я стояла в помещении.
– Мы закрыты, мэм, - произнес Дэнни с сильным корейским акцентом.
Я одарила его кривой улыбкой.
– Да, я в курсе. Вы Дэнни Тао?
Он кивнул, и я не упустила из виду, как крепко он сжал в руке свой громоздкий нож.
Неверный шаг, мистер Тао.
Тихонько хихикая от нервного напряжения, я повернула голову к женщине.
– А вы Ким Нгуен?
Женщина тоже кивнула, и то, как судорожно она сглотнула при этом, было видно невооруженным взглядом.
– У меня для вас обоих сообщение от Гаспара ЛеРу.
Они синхронно вздохнули, но стояли неподвижно, с расширенными от паники глазами.
– Он выразил надежду, что ваши семьи хорошо осведомлены о соглашении, потому что с этого момента они не только унаследовали ваш долг, но и получили его в двойном размере.
–
– нервно спросил Дэнни.
– Потому что долги не могут быть выплачены из-под земли, - ответила я.
Когда их испуганные взгляды устремились на меня, я выхватила оба пистолета из-за спины, направила по одному в каждую сторону, и, прежде чем они успели сдвинуться хоть на шаг, нажала на спусковые крючки и выпустила по одной пуле в голову каждому из них. Их ножи упали на землю, а когда рухнули и тела, остались только два багровых пятна, украшающие мрачные белые стены.
Несколько мгновений я стояла с замершим где-то в районе горла сердцем, пытаясь справиться с тошнотворной волной отвращения, грозившей разорвать меня на части. Я только что убила двух человек. Двух людей, которые ничем не были обязаны моему отцу, о которых я ничего не знала и чьи семьи, вероятно, не имели ни малейшего представления о том, чем занимались их ныне покойные родственники… А из-за меня они, скорее всего, тоже будут мертвы в ближайшие недели. Если раньше я отрицала тот факт, что являюсь чудовищем, то теперь ни за что на свете не смогла бы опровергнуть это.
На трясущихся ногах я потащилась с рынка «Тао», достала из заднего кармана телефон и набрала единственный номер, запрограммированный в контактах. Через три гудка в ухе раздался презренный французский акцент.
– Мадемуазель.
– Готово, - сказала я, торопливо проходя мимо витрин магазинов и пустых ресторанов на обратном пути к машине.
– Les deux?
Его вопрос прозвучал удивленно.
– Да, оба.
– А сообщение? Вы передали и его, так?
– Да. Все сделано. Теперь назови мне имя и местоположение того, кто будет следующим, чтобы я могла начать действовать.
Гаспар мрачно усмехнулся.
– Такая нетерпеливая, petit (прим.: с франц. — малышка).
– Я далеко не нетерпеливая, ЛеРу, - прорычала я.
– Я в бешенстве. Дай мне информацию, и я смогу отправиться в путь.
– Как там вы, американцы, говорите? Терпение - это добродетель, верно?
Затормозив перед поворотом на переулок, я запыхтела так сильно, что, казалось, земля задрожит под моими ногами.
– Это поговорка, да, и, откровенно говоря, она к делу не относится. Ты хочешь, чтобы я закончила работу или нет?
– Oui, разумеется, но я не тот человек, которым можно помыкать, мисс Скарзи. Я предоставлю вам информацию, которую вы требуете, в свое время. А до тех пор, почему бы вам не сделать себя еще более полезной и не прибрать за собой?
– Я не убираю дерьмо. Не убираю его за собой, работая на своего отца, и уж точно не буду убирать его, работая на тебя. Советую тебе отправить своих парней в «Тао» до восхода солнца, и, если ты рассчитываешь, что я вычеркну еще кого-нибудь из твоего списка, советую тебе переслать мне их данные в течение сорока восьми часов. Я не та женщина, которой можно помыкать, месье ЛеРу, и моя родословная - тому подтверждение.