Кабинет фей
Шрифт:
— Сестра наша, фея Источника, очень мстительна, — говаривала она ей, — как ни заботься мы об этом ребенке, она сотворит ей зло, едва лишь сможет; тут, госпожа моя, надо вам бдеть неусыпно.
Королева обещала ей беспрестанно следить за столь важным делом; но, поскольку день, когда дорогой ее дочери предстояло покинуть замок, становился все ближе, она приказала нарисовать ее, и портрет разослали ко дворам всех величайших монархов мира. Не сыскалось принца, который не застыл бы в восхищении от этого зрелища; однако лишь один был так потрясен, что не смог оторваться от портрета. Он забрал его в свой кабинет,
Королю же, совсем переставшему видеть сына, донесли о том, чем тот занялся и почему он уже не такой веселый, как раньше. Несколько придворных, одержимых сплетнями, — ибо немало среди них господ подобного сорта, — нашептали ему, что следует-де опасаться, кабы принц не лишился рассудка, раз дни напролет просиживает, запершись, в своем кабинете, и слышно, как он там разговаривает сам с собою, думая, что рядом с ним есть еще кто-то.
Король выслушал это с тревогой.
— Возможно ли, — спросил он своих приближенных, — чтобы мой сын потерял рассудок? Вот уж чего у него всегда было в избытке: сами знаете, как им всегда восхищались, и по сей день также, и взгляд у него совсем не блуждающий, вот только запечалился он отчего-то; поговорю-ка я с ним сам, быть может и разберу, что за безумие такое его охватило.
Тут он и вправду послал за ним, всех придворных удалил и, порассуждав о тысяче всяческих мелочей и видя, что принц то и дело отвечает невпопад, наконец спросил, что же так изменило его настроение и характер. Принц же, подумав, что настал подходящий момент, бросился ему в ноги.
— Вы решили, — промолвил он, — женить меня на Черной принцессе, находя в этаком союзе большие выгоды, коих я не могу вам обещать в моем союзе с принцессой Желанной; но, господин мой, я очарован именно ею и не сравню ее ни с какой иной.
— А где же это вы их видели? — поинтересовался король.
— Мне принесли портреты и той и другой, — отвечал принц Ратоборец (так прозвали его после того, как он отличился в трех больших битвах). — Признаюсь вам, что испытываю столь сильную страсть к принцессе Желанной, что придется вам взять назад слово, данное вами Черной принцессе, иначе я умру — и с радостью с жизнью расстанусь, коли не буду вместе с той, кого полюбил всем сердцем.
— Вот, значит, какая у вас прихоть — беседовать с портретом, — мрачно промолвил король. — Да знаете ли, что над вами уже все придворные смеются: они уверены, что вы тронулись умом, и, знай вы все, что они мне тут наговорили, ей-богу, собственной слабости сами бы устыдились.
— Не в силах я стыдиться того дивного жара, коим пылает мое сердце, — откликнулся на это принц, — взгляните сами на портрет этой чудо-принцессы и одобрите мою страсть к ней.
— Тотчас же принеси мне его, — отвечал король с нетерпением, лишь подчеркнувшим его печаль; принцу бы тут огорчиться, да ведь он был уверен, что ничто в мире не сравнится с красотой его Желанной. Он помчался в кабинет и вернулся с портретом к королю; тот был почти так же очарован.
— Вот это да! — сказал он. — Милый мой, мои желания совпадают с вашими: имей я такую прекрасную принцессу у себя при дворе, и сам бы помолодел; тотчас пошлю я послов к Черной принцессе и возьму назад данное
Принц почтительно поцеловал отцу руки и несколько раз обнял его колени. Он был так преисполнен радости, что его едва узнавали; торопил короля с отправкой посольства — и не только к Черной, но и к Желанной и убеждал, что для последней миссии нужно выбрать человека достойнейшего и богатейшего, чтобы он выглядел подобающим столь важной миссии образом и смог убедить в желаемом. Тут король обратил взор на Пересмешника: а был это юный сеньор весьма красноречивый, к тому же с ежегодным доходом в сто миллионов. Он так горячо любил принца Ратоборца, что ради дружбы с ним велел изготовить самый большой экипаж и пошить самую красивую ливрею, какую только смог придумать. Собирался он с большой поспешностью, ведь любовь принца росла с каждым днем, и тот умолял ускорить отъезд.
— Рассудите сами, — говорил он, — дело тут о моей жизни и смерти; едва подумаю, что отец этой принцессы может заключить брачный союз с кем-нибудь еще и не захочет порвать его ради меня, так чувствую, что теряю разум и боюсь навсегда его утратить.
Чтобы выгадать время, Пересмешник его утешал, ибо он очень был доволен тем, что его старания приносили ему такую честь. Он снарядил восемьдесят карет, сиявших золотом и бриллиантами, с такими утонченными миниатюрами, что с ними не сравниться никаким иным, и еще пятьдесят карет и восемьдесят четыре тысячи конных пажей, величавых точно принцы; а всего, что шло еще и следом, даже и счесть было нельзя.
Когда он пришел попрощаться с принцем, тот крепко обнял его.
— Помните же, дорогой Пересмешник, — сказал он, — моя жизнь зависит от той женитьбы, о которой вы должны сговориться, ничего не упускайте, убеждая прелестную принцессу, и привезите мне ее, ибо я ее обожаю.
Он дал ему множество даров, в которых изысканность соревновалась с величавостью: тут были и бриллиантовые печатки с выгравированными на них любовными призывами, и часы, оправленные карбункулами и отделанные вензелями Желанной, а еще рубиновые браслеты в форме сердца — чего, в конце концов, только ни выдумал он, дабы ей понравиться?
Посол вез и портрет молодого принца, исполненный художником столь искусным, что это был портрет говорящий, который мог делать изящные и весьма остроумные комплименты. Он не мог отвечать каждому, кто к нему обращался, но до этого было недалеко. Пересмешник обещал принцу ничего не упустить, дабы достичь желаемого; и добавил еще, что везет столько несметных богатств, что, откажи ему принцесса, легко будет обольстить любую из ее фрейлин, чтобы та помогла похитить Желанную.
— О, — вскричал тут принц, — нет, такого я позволить не могу — это уж вовсе бесцеремонно и может оскорбить ее!
Пересмешник ничего не ответил и пустился в путь.
Слух о его приезде опередил его. Король с королевой были очень рады, ведь они с почтением относились к его господину и знали о великих подвигах принца Ратоборца, но еще того пуще наслышаны были о его личных достоинствах: так что и во всем мире не нашли бы лучшего мужа для своей дочери. Пересмешника приняли с почетом, разместив в нарочно приготовленном для него дворце, и отдали все нужные приказы, чтобы во всем великолепии показать ему двор.