Кабинет фей
Шрифт:
Прелестница, добравшись до роскошного замка, именем Ворчуньи попросила пустить ее в кабинет, а мажордом ей, смеясь:
— Как! Пасла баранов, а хочешь в такие хоромы? Вон, вон, иди откуда пришла! Никогда еще деревянные башмаки не ступали по этому прекрасному паркету.
Прелестница просила его письменно подтвердить, что он отказал ей; тот согласился. Милый Персинет ждал в экипаже, он отвез ее обратно во дворец и дорогою уж так был нежен и почтителен, что словами не опишешь; всё уговаривал прекратить его муки; она же отвечала ему, что согласится, вот пусть только Ворчунья попробует еще как-нибудь насолить ей.
Только мачеха увидела, что принцесса вернулась, как набросилась на фею да всю ее и расцарапала; и совсем бы придушила, если б такое возможно было с феями. Прелестница же передала ей записку мажордома и ларец: та, даже и не взглянув, кинула
Ворчунья приказала выкопать посреди сада большую яму, глубокую как колодец, и завалить ее огромным камнем. Она отправилась гулять по саду и сказала Прелестнице и всем, кто с нею был:
— Вот камень, а под ним сокровище, я это точно знаю; отвалим же камень поскорее.
Каждый взялся за дело, и Прелестница тоже. Злодейке того и надо было: едва принцесса оказалась у края, как Ворчунья грубо столкнула ее туда, и яму снова завалили камнем.
Тут уж принцессе не на что было надеяться. Где теперь искать ее Перси-нету? В недрах Земли? Она поняла, сколь премного трудов для того понадобится, и пожалела, что так долго тянула с замужеством.
— Как ужасна моя судьба! — воскликнула она. — Я погребена живой! Такая смерть страшней всего! Вы отомщены за мою медлительность, Персинет; но ведь я боялась, что вы ветреник, как большинство мужчин, которые изменяют, лишь только уверятся, что любимы. Я же хотела убедиться, что у вас верное сердце; и столь несправедливое недоверие стало причиной моей погибели. Но, знай я теперь, что вы будете сожалеть обо мне, кажется, не так горька казалась бы мне моя доля!
Так говорила она, чтобы облегчить скорбь, и вдруг услышала, как отворяется маленькая, невидимая во тьме дверка: тут же стало совсем светло, и открылся ее взору сад, полный цветов, плодов, фонтанов, гротов, статуй, рощиц и зеленых беседок; она без колебаний туда и шагнула и пошла по большой аллее, размышляя, чем может закончиться это приключение, как вдруг увидела Дворец Фей. Как же было ей его не узнать — мало того что подобного дворца из горного хрусталя больше и на свете-то нет, а тут к тому же и на стенах уже выгравированы и новые ее приключения. Появился Персинет с королевой-матерью и сестрами.
— Не отказывайтесь больше, прекрасная принцесса, — сказала королева Прелестнице, — пора вам и сына моего осчастливить, и самой вырваться из-под власти Ворчуньи.
Та же, полна благодарности, бросилась к ее ногам и сказала, что вручает ей свою судьбу и впредь во всем будет послушна; тут и припомнилось ей пророчество Персинета, когда она его покидала, — что дворец его в царстве мертвых, и она снова увидит его не прежде, чем ее похоронят; и теперь убедилась принцесса, сколь велико и знание его, и прочие достоинства; и наконец дала согласие стать его супругою. Тут и принц тоже бросился к ее ногам; дворец же огласился музыкой и пением, и свадьбу сыграли с наипышнейшим великолепием. Уж понаехало тогда фей из краев и ближних и дальних, да в каких роскошных экипажах: одни прибыли на колесницах, запряженных лебедями, других привезли драконы, третьи прилетели на облаках, четвертые на огненных шарах. Явилась и та фея, что помогала Ворчунье мучить Прелестницу. Она немало удивилась, узнав принцессу, принялась умолять забыть былые обиды и поклялась придумать, чем вознаградить ее за все причиненные беды. И впрямь, на празднике остаться не захотела; в карету, запряженную двумя страшными змеями, села да в королевский дворец полетела; там она нашла Ворчунью и свернула ей шею, и не уберегли эту ведьму ни стражники, ни камеристки.
Златовласка [13]
13
Тип сказки: АТ 531 (Благодарные животные). В то же время следует вспомнить романы о Тристане и Изольде, где Белокурая Изольда также относится к типу «златокудрой красавицы», а Тристан, племянник и любимец короля Марка, постоянно подвергается гонениям со стороны придворных завистников. Как и герой народной сказки, Тристан добывает златокудрую красавицу не для себя, а для короля. Как и в романах о Тристане, в сказке король, отправляя героя сватом, не знаком с самой красавицей.
По соседству жил молодой король, и никогда он не был женат, хоть и хорош собой и весьма богат; едва услышал он, что говорят о королевне Златовласке, — полюбил ее, хоть и никогда не видавши, да так сильно, что перестал и есть, и пить; и решил он тогда отправить к ней гонца, чтоб предложить сыграть свадьбу: дал гонцу великолепную карету, а еще — больше сотни лошадей и сотню лакеев, и строго наказал ему привезти принцессу в его королевство.
Стоило гонцу откланяться и пуститься в путь, как при дворе принялись судачить про то на все лады; король же, и мысли не допускавший, что Златовласка не согласится к нему приехать, приказал сшить для нее прекрасные платья и спальню роскошно обставить. Пока трудились ремесленники, гонец прибыл к Златовласке и передал ей королевское нежное посланьице; но то ли настроение у нее было в тот день дурное, то ли не понравилось ей, как ей поклонились, — но отвечала она ему, что от души королю благодарна, а вот замуж отнюдь не собирается.
Уехал гонец от двора принцессы совсем опечаленный, что не везет ее с собою; всё, чем снабдил его в дорогу король, пришлось раздать окружающим — ибо была принцесса очень мудра и хорошо знала, что девушкам не следует принимать дары от юношей; потому и не захотела взять ни сверкающих бриллиантов, ни иных королевских подарков, а согласилась лишь принять горсточку английских булавок [14] , дабы не огорчать жениха.
Когда гонец приехал в королевскую столицу, где его с таким нетерпением ждали, всех охватила горесть, что не привез он с собою Златовласку, а король уж и вовсе разрыдался как дитя малое и, как его ни утешали, ничего не хотел даже слушать.
14
…горсточку английских булавок. — Согласно «Всеобщему словарю…» Антуана Фюретьера (1619–1688; см.: Fureti`ere 1690), английские булавки высоко ценились в Европе в XVII в. Не следует путать с современной английской булавкой, изобретенной в середине XIX в.
А среди придворных был премилый юноша, прекрасный как солнце, и стройней коего во всем королевстве никогда не было; за изящество и вежество звали его Добронравом; и все-то его любили, кроме разве что завистников, покоя не знавших оттого, что король к нему так добр и ежедневно обсуждает с ним государственные дела.
Услыхал как-то Добронрав от придворных, что гонец вернулся несолоно хлебавши и ничего толком не сделал. Тут юноша и пророни невзначай:
— Если б король меня послал к Златовласке — уж со мною бы она поехала, тут и сомневаться нечего.