Как Из Да?леча, Дале?ча, Из Чиста? Поля...
Шрифт:
Тошно Алешке в тереме стало, и подался он к Хорту. Поведал ему о первом дне на службе княжеской, того не утаив, что не по сердцу ему служба такая. А когда про богатыря степного рассказывал, вскочил, по горнице забегал, глазами сверкает, руками машет, и лается непотребно через каждое слово.
– Скучно ему, вишь, стало, охоту ему подавай!.. Сам столько жрет, что всему нашему Ростову на год хватило бы, сколько он зараз в рот мечет!.. Он, должно быть, как на лошадь сядет, так та, небось, коромыслом выгибается, брюхо по земле волочет, от тяжести евонной!.. А он - охотиться!.. Эдакая-то орясина мордой своей дуб вековой с пути
Бегает, мечется, а что толку? Неужто князь поперек воле гостя пойдет?
– На Оболони, небось, охотиться будут, - рассудительно заметил Хорт.
– Где это? А впрочем, все одно не знаю... Хоть бы там его медведь задрал, али там тур на рога поднял, али вепрь клыками задрал... Что у вас там водится?..
– Зверье разное заходит... Как повезет... Места там знатные, хотя и болотистые. Коли не знать, так вместо охоты можно в трясину запросто угодить...
– Погоди... Я у тебя в чулане рога лосиные видал... Сам добыл?
– Сам... Только не здесь, дома. Даже не знаю, зачем сюда прихватил. Еще шкуру вон, медвежью, на какой ты давеча спал... Тоже из дома.
– А здесь?
– Здесь? Здесь я как-то все в разъездах да походах. Не было времени в лес наведаться. Так, иногда, добычу княжескую в город сопровождал...
Устал Алешка бегать, на лавку сел.
– Слышь, Хорт, заночую я у тебя сегодня. Что-то мне поперек себя возвращаться...
Запросто так сказал, будто и не встретился с человеком пару дней, будто всю жизнь его знает. Или, там, родственники. А хозяину что? Оставайся...
Промаялся Алешка кое-как ночь, не успеет глаз сомкнуть, ан тут же и проснется, и так повернется, и эдак, все неудобно. То ему лавка жесткая, то шкура колючая. Поднялся ни свет, ни заря, выбрался тихонечко, чтоб Хорта не беспокоить, на двор княжеский подался. Идет, а в голове у него вроде как вертится что-то, только вот что - никак понять не может. То есть, думается ему, хорошо бы этого богатыря степного, - ежели в поединке одолеть не удастся, - на посмешище выставить. Так осрамить, чтоб молва в народе пошла, песни там, присловья, сказки, да такие, из-за которых нос за забор не высунешь, не то что в Киеве на почетном месте... Хотя у них, в Степи, заборов, наверное, нету. Они с места на место перебираются, кочуют, зачем им заборы? Не успел поставить, как уж и обратно разбирать. Одна морока. Охоту ему подавай? Так вот может на охоте этой самой и осрамить? Ну, например, чтоб не попал. Чтоб выперся на него тур огромадный, с гору размером, а он возьми в него, и не попади. Только надежды на это мало. Хорт говорил, им уже в колыбель лук подкладывают, они стрелами за сто шагов векшу в глаз бьют... Здорово, конечно, было бы, ежели б в векшу - раз, а в тура - мимо. У них, вон, в Ростове, муж один, никак в колодец ведром попасть не мог, - так засмеяли, людям на глаза сколько показываться не мог. Правду сказать, он впотьмах к колодцу пошел, перед тем с соседом крепко за столом посидевши. Он поначалу и в ворота распахнутые никак попасть не мог, ан про то не запомнилось. Подумаешь, ворота, с кем не бывает? Как праздник какой, много народу, обняв столбы воротные, засыпает... А вот колодец запомнился. Потому, наверное, что он в конце концов сам туда вместо ведра ввалился. Ведро снаружи осталось, а он - ввалился. Так орал, половина города сбежалась, думали - колодезный завелся...
Вот
Когда Алешка добрался до палат, один из гридней возле дверей откровенно дремал, привалившись к стене, а другой зевал так, что окажись рядом сова, она вполне могла принять его разинутый во всю ширь рот за дупло. Глянув на Алешку, гридень понимающе ухмыльнулся.
– Хорош, - пробормотал он.
– Не успел обжиться, а уж по девкам бегает...
– Да ладно тебе, - добродушно ответил Алешка.
– Сам, что ли, не таков? Ты мне вот что лучше скажи, как там, охотнички-то?
– Охотнички?.. Главный охотник так давеча обожрался, до полудня не подымется. Либо к вечеру подадутся, либо завтра...
– А куда, не слышал?
– Вроде как на Оболонь, а там - не знаю. Тебе-то что? Чай, не из знатных, не из приближенных...
– Мне добычу возить...
– соврал Алешка, не моргнув глазом. И, избегая дальнейшего разговора, исчез.
Через некоторое время он снова появился перед крыльцом, верхом.
– Где она, эта самая Оболонь?
– спросил он бодрствующего гридня.
– Я ведь там ни разу и не был. Посмотреть хотя бы, что это такое. Колодец поискать...
– Чего?
– вылупился тот.
– Какой-такой колодец посреди леса?
– Ну... В наших краях так зачастую родники называют, - нашелся Алешка.
– Коней напоить, самим...
– Да ты на охоте-то хоть раз бывал? Родник ему подавай... Кому он там нужен, твой родник?
– Не нужен, так не нужен, а на лес глянуть надобно...
– Чего к парню пристал?
– неожиданно проснулся второй гридень.
– Может, ему вовсе и не в лес надобно. А Оболонь, она, как за ворота выедешь, возьми одесную, по дороге на Вышеград. Уздыхальницу опять-таки одесную оставишь, а там Подолие начнется, снова одесную. Кыянку-реку минуешь, чуть дальше, ошуюю, гора Щекавица. Потом еще река, Сетомля, а за ней как раз Оболонь... Коли с дороги не свернешь, так и не заплутаешь... Все понял?
– Чего ж тут не понять, ежели все время по дороге?
– буркнул Алешка и тронул коня.
– Дурень ты, - беззлобно сказал второй гридень, постарше, первому, молодому.
– Не видишь, чай, не об охоте парень беспокоится... Он и соврать-то толком не умеет. Ишь, придумал: колодец, родник... Молодой еще.
...Алешка тем временем до городских ворот добрался, от них одна дорога на Белый город идет, а другая - как раз одесную поворачивает. По времени уже створки распахнуты, стада из города гонят. Свернул Алешка куда сказано было, ан коню полной воли не дает, рано еще, со стен городских заметить могут, что за зверь дивный под ним.
Едет себе, осматривается. С одной стороны - все более холмы, лесом поросшие, с другой - ровно все, и тоже лес. Такой же, как у них возле Ростова. Ничем не примечательный. Одну реку минул, - мост хороший, крепкий, - другую посматривает. Другую минул, вот тебе и Оболонь начинается. Не ему, конечно, судить, где зверя больше, а только место не очень подходящее. Как Хорт и сказывал, неожиданно раздадутся дерева, и ниоткуда возьмись - болотина коварная. Ежели выскочить неудачно, так можно ухнуть, одни лишь пузыри и останутся. Может, и вправду тут зверя много, потому как гонять его здесь не очень способно.