Как все начиналось
Шрифт:
«Странно все это, – подумала я и цокнула языком, – они обычно жидкие и прозрачные, без запаха и вкуса».
– Это твое зелье? – усомнился Сергий.
– Ваня! – заголосила я на весь сад. – Беги сюда!
– Ты чего, Вехрова, задумала? – попытался остановить меня Пострелов. – Лучше бы поспешила котомку собирать да из Фатии убралась, пока жива! Чай, стража догадается, где тебя искать!
– Подожди, – остановила я его, следя взглядом за бегущим бодрой рысцой по садовой дорожке Иваном, – может, и не придется удирать.
Я осторожно, стараясь не вдыхать
– Ваня, – улыбнулась я подоспевшему Петушкову, – извини, но оближи мой палец!
Я сунула под нос приятелю перепачканный в оранжевом желе палец. Петушков с сомнением покосился на мою руку и нечищеные ногти.
– Ты лижи, а не высматривай! – рявкнула я.
– Ася, не надо, отравится! – заголосил Сергий в тот момент, когда Ваня послушно кончиком языка лизнул. В другое время Петушков бы сначала опробовал варево на мне, заставив облизать всю кастрюльку, более того, даже близко бы не подпустил меня к себе, тем паче не стал бы облизывать мой палец. Но известно: любовь глуха, слепа, а главное – делает людей идиотами. Откушав желе, Ваня скривился и мешком рухнул на землю, синея на глазах.
– Что с ним? – подскочил Сергий к приятелю и начал трясти его за плечи, пытаясь привести в чувство.
– Воды! – прохрипел очнувшийся Иван.
Сергий галопом кинулся к бочкам с водой для полива, наполнил ведро из-под компоста и облил дорогого друга с ног до головы. Ваня, задыхаясь, сел и посмотрел на меня ненавидящим взглядом:
– Опять за старое взялась? Отравить решила?
Я широко улыбнулась. Похоже, прежний Петушков вернулся к нам относительно без потерь. Сергий помог ему подняться, Ваня стал отряхивать перепачканный плащ:
– Как же я в таком виде к Прасковье Ивановне-то пойду!
«Что?! Какая, к лешему, Прасковья Ивановна?!» Я вытаращилась на Петушкова, осознавая, что потерпела полное фиаско и как теперь спасти друга, понятия не имею.
Мы побрели к веранде, я несла испорченную кастрюльку, на глаза наворачивались слезы. Что же теперь делать?
В этот самый момент в воротах появились стражники. Мы с Сергием застыли на месте, испуганно глядя то друг на друга, то на стражу. Один из приехавших, завидев меня, откашлялся и развернул длинный свиток:
– Вехрову Асию Прохоровну, – начал он поставленным голосом. Трезорка, захлебываясь лаем, кидался на незваных гостей, стараясь утащить вкопанную в землю будку. Конь под стражником заходил, нервно застриг ушами, не признавая в псе домашнее животное.
– Аська, в конюшню! – заголосил Сергий. – Я их задержу!
Я стремглав бросилась к конюшне, схватила свою лошадку. Выскочив оттуда верхом, без седла, кинулась к воротам. Стражи от неожиданности расступились, не сразу понимая, что преступница пытается скрыться от правосудия.
Вперед, к Али! На этой земле лишь один человек делает самые мощные отвороты: моя дорогая Марфа!
Стража между тем очухалась и кинулась вдогонку. Я носилась по улочкам, стараясь сбить их со следа и незаметно выехать из города. Поле с вытоптанной пшеницей, где я в прошлый раз вызывала дракона, теперь переживало нападение стада коров. Пастух спал в сторонке под тенистым дубом, не замечая сего безобразия.
– Али!!! – заорала я бешеным голосом. Лошадка, разгоряченная скачкой, не могла устоять на месте, я с трудом удерживала ее. – Али!
– Это опять дело жизни и смерти? – раздался из-за спины громкий бас дракона. Я повернулась. Лошадь фыркнула, почувствовав исходящую от Али опасность, и шарахнулась в сторону, я с силой схватилась за ее гриву, стараясь не свалиться с потной спины.
Дракон спокойно наблюдал в сторонке, а потом широко зевнул и промычал:
– Ну хочешь, я сожру ее!
– Чокнулся! – заорала я в ответ. – Меня и так Властитель мечтает на костре сжечь, а ты еще и его лошадь сожрать собрался!
– На костре сжечь? – удивился Али. – И чем ты ему досадила? Последний раз, насколько я помню, вы расстались друзьями. – Он хохотнул так, что в воздух вылетело облачко дыма. – Большими друзьями!
Со стороны дороги неслись громкие возгласы. Я оглянулась: у поля в нерешительности остановились стражи, страшась подойти к дракону. Неловко спрыгнув с лошади, приложившись о землю пятой точкой, я едва не заработала удар подкованным копытом по лбу, но увернувшись, залезла на дракона.
– Полетели, Али! По дороге все расскажу!
Дракон, поднимая пыль и окончательно ломая еще не съеденные коровами остатки пшеницы, поднялся в воздух.
– А куда лететь-то?
– В Стольный град!
Это был долгий и утомительный перелет. Я, кажется, успела задремать, едва не рухнув вниз. К счастью, я вовремя схватилась за длинные усы Али, развевающиеся на ветру, иначе это был бы единственный свободный полет в моей недолгой жизни.
С приближением Словении становилось холоднее, нас обдували ледяные ветра, землю внизу надежно скрывали молочные густые облака. У меня задеревенели пальцы, а зубы выбивали чечетку.
– Аська, ты как? – подал голос дракон.
– Чувствую себя обмороженной Снегуркой в летних сандалиях! – горестно пожаловалась я, пытаясь пошевелить замерзшими пальцами на ногах.
– Ничего, уже скоро прилетим! Держись, снижаюсь!
Дракон начал спускаться, я прижалась к его холодной чешуйчатой шее, прячась от бьющего в лицо ледяного ветра. Через некоторое время мы уже кружили над Стольным градом, снизу на нас смотрели темные остроконечные крыши. В ночной мгле белели полоски расчищенного, скисающего от слабого весеннего тепла снега. Мы долго летали над городом, пытаясь подобрать площадку для посадки, самой удобной оказалась Красная площадь перед Домом Совета магов Словении. На дракона с громким лаем набросилась какая-то шавка: хрипя и визжа, она пыталась укусить его за мощную лапу. Али так изумился сему недоразумению, что едва не скинул меня на камни, рассматривая глупую собачонку.