Как все начиналось
Шрифт:
– Не называй меня так, – просипела я, потеряв от крика и расстройства голос.
Собственно, это обстоятельство и спасло гнома от продолжения скандала.
– Мы заработаем, – предложил он. – Вон, Ванятка чудовище какое-нибудь словит…
Я промолчала и с иронией покосилась на парочку. Петушков? Чудовище? Умоляю вас, Иван Питримович кроме костров ничего больше не умеет.
Гном опустил голову и что-то хмуро прикидывал в уме.
– Завтра приедем в город Краснодол, – вдруг подал он голос. – У меня возникла гениальная идея! Мы заработаем
– Держи свои идеи при себе!
Иван помалкивал, боясь, что и ему от меня достанется на орехи, а потом вдруг просиял:
– Вспомнил! У меня еще осталась пара медяков!
– Ага, – с трудом проговорила я, теряя остатки голоса, – как раз хватит на половинку краюхи хлеба! Анук будет счастлив!
Гном подъехал к приятелю поближе и громко зло зашептал:
– Так ты, каналья, мне вчера не все отдал?
– Ну так я забыл, – пролепетал Ваня испуганно.
– Иван, – нахмурилась я, – немедленно отдай мне эти монеты, пока они еще целы.
Тот очень недовольно протянул тощий кошель, и я спрятала его в своей сумке на поясе.
– Так-то лучше.
Места казались безлюдными, нам не встречалось ни деревень, ни поселков. Редкие постоялые дворы нам были не по карману, и все отчетливее вырисовывалась перспектива ночевки в чистом поле. Когда совсем стемнело, мы выбрали маленький лесок и решили разбить там лагерь. По мере приближения к югу становилось все теплее, и сейчас ночевка на свежем воздухе пугала не так сильно, как в первый день в заснеженной Московии.
– Мне казалось, что Словения у нас огромная, – удивилась я, усаживаясь на ствол поваленного дерева, – едем всего трое суток, а уже тепло, как в апреле.
Гном усмехнулся:
– Я просто тропки тайные до Данийи знаю. Завтра вообще как в мае будет, а послезавтра как летом.
– Да, – вздохнула я, – в Данийе вечное лето!
– Как в раю, – буркнул голодный, а оттого злой Ванятка.
– Не язви, – огрызнулась я, – сами все деньги пропили и проиграли, еще и недовольны!
Мы с Ануком собрали хворост, Иван развел костер. Я дала мальчику булку, купленную по дороге на последние гроши. Малыш с довольным видом принялся жевать. Ему ужасно нравилось ночевать на природе, и тяготы походной жизни его совсем не пугали.
– Почему он такой радостный? – возмутился Иван.
– А что ему не радоваться, – философски ответил Пан, – он-то покушал, а тут природа, свежий воздух…
– Хватит, – не выдержала я, – сами виноваты. Вот, Вань, раз хочешь кушать, то иди в лес, излови какую-нибудь птичку. Мы ее зажарим…
– Я маг, а не охотник, – перебил тот, возмущенно вытаращившись. Даже длинный острый нос покраснел.
– Ты в первую очередь добытчик! Как семью будешь кормить? – поинтересовалась я.
– Ну уж не уток в лесу ловить.
– В лесу нет уток, – встрял в разговор гном.
– А ты вообще помалкивай, – рявкнули мы хором. – Из-за тебя все беды! – А потом опять понуро замолчали.
Наступала ночь. Темнота подкралась из-за деревьев и, испугавшись костра, расступилась вкруг нас. В моем животе заурчало и забурлило.
– Все, Иван, иди на охоту! – заявила я, обнимая задремавшего малыша.
– Нет. – Петушков затравленно огляделся по сторонам. – Я что, дурак? Ведь темно! В лесу много диких зверей!
– Трус! – фыркнула я презрительно. – Давай свой меч – пойду сама на охоту.
– Аська, – хохотнул гном, – а ты его будешь в птичек кидать, как копье?
– Не твоего ума дело! Хоть бы и так, а не нравится, иди сам.
– Нет, нет, – замахал руками Пан, – твоя идея, тебе и воплощать ее в жизнь.
От удивления у меня отвисла челюсть. Признаться, я вообразила, будто затрону совестливые струны в душах этих мерзавцев. Куда там! Злобно выхватив протянутый меч, я отправилась в темноту.
Иван довольно крикнул мне вслед:
– Меч не потеряй!
В душе клокотало обиженное женское начало. От жалости к самой себе хотелось зареветь в голос. Как они посмели отправить в темный лес несчастную слабую женщину? «А если здесь бродят голодные волки и меня немедленно сожрут?!» – со страху подумалось мне, и действительно в сумраке как будто мелькнула неслышная тень.
Вдруг стало совсем жутко. Я громко хлопнула в ладоши, зажигая над головой светильник, нежно пахнущий жасмином, и быстро огляделась в поисках раззявленной волчьей пасти. Хищников не нашлось, впрочем, остальных представителей фауны тоже. Похоже, в такое время все живое в этом лесу храпело и видело двадцать пятый сон.
Под ногой тревожно хрустнула ветка. Шарахнувшись от резкого звука, я приложилась о ствол и едва не выронила ставший невероятно тяжелым клинок.
«Господи, – я глянула на плохо заточенное лезвие, – а с ним-то что делать? Действительно, только потерять».
Как это я могла вообразить, будто смогу убить живое существо? Ведь я даже тараканов только тапкой гоняла, не решаясь прихлопнуть! Следующая мысль, пришедшая в голову, оказалась фатальной. Поверьте, больше такой ошибки в жизни своей не повторю.
В общем, я решила, если животных нельзя убить, их можно усыпить, и, осмотрев место для колдовства, плавно взмахнула руками. Поднялся жасминовый ветерок, зашевелил мои волосы, заволновались кроны деревьев. Я на случай неожиданного взрыва съежилась. В общем, идея оказалась далеко не гениальной…
Началось невообразимое: отовсюду стали падать птицы, белки, сверху посыпались жуки. Закрыв голову руками, я пригнулась и тут же разглядела заснувшего худого зайчонка.
Ну наколдовала, ядрена кочерыжка!
Похоже, магия усыпила на добрые сутки всех жителей окрестностей, лишь бы потом проснулись…
Когда все успокоилось и наступила мертвая сонная тишина, я подхватила за крыло крупную птицу и потащилась обратно.
– Аська, – испуганно заверещал гном, завидев меня, – тут такое творилось! Мы чуть со страху не померли! Такой шум поднялся, ветер, отовсюду посыпались…