Как все начиналось

Ефиминюк Марина Владимировна

– Страшно, девка? – прохрипел один из нападавших.

– Хочешь проверить? – прошипел за меня совсем чужой голос, даже горло запершило.

В моих пальцах, обжигая кожу, внезапно загустел воздух, яркий свет ударил в глаза, и вот я уже удерживала странный столб огня, напоминающий своими очертаниями меч. Мужчины застыли на месте. Вдруг, опустив клинки, они попятились назад, готовые к бегству.

– Не ожидали, мальчики? – осклабился кто-то внутри меня.

Я легко подпрыгнула вверх, будто взлетая, развернулась вокруг своей оси, застыв на мгновение и позволяя соперникам насладиться ужасающим зрелищем, а потом

махнула огненным оружием. Вокруг меня плескалась кровь, вырываясь из перерезанных артерий, заливала кафтан. Крики боли несчастных не пробивались сквозь странный кокон, будто бы окруживший меня, и мне было совершенно наплевать, сколько их погибнет. Они хотели уничтожить меня и забрать моего кроху! Я просто защищаю то, что принадлежит мне. Разве должна Властительница отдавать кому-то свое, кровное?! Сердце пело от блаженства и восторга, словно что-то черное и незнакомое попало в кровь, заставляя меня визжать от счастья. Я сделала последний взмах и победоносно заорала:

– Ну кто кого теперь?!

Поляна превратилась в кровавую арену, покрытую мертвыми изуродованными телами, воздух был наполнен воплями раненых. Внезапно пламя в руках потухло, я вздохнула полной грудью и будто вышла из транса. От запаха крови меня согнуло пополам – даже отвернуться не успела, как вывернуло наизнанку.

Что со мной было?!

– Анук! – заорала я, оглядываясь, когда смогла наконец дышать.

Ребенка не было, данийца тоже. На ватных ногах я сломя голову бросилась в лес за ними, словно чувствуя их следы.

Сажень в темноте, еще сажень почти вслепую. Бесполезно. Мальчика нет, его похитили!

Упав на колени, я захлебнулась слезами безысходности. Я позволила украсть моего малыша, забрать моего маленького беззащитного птенчика, моего черноволосого ангела…

– Вехрова? – через пелену донесся до меня оклик гнома. – Вехрова?! – Мозолистые руки легли на мои вздрагивающие плечи. Пантелей прижал меня к себе.

– Его забрали!!! – заорала я, вырываясь. На страшную долю секунды мной завладело безумие. Я билась в агонии, колотила гнома, сжав руки в кулаки, что-то орала ему в лицо и пришла в себя лишь после звонкой обжигающей оплеухи.

– Они украли Анука, – с ледяным спокойствием повторила я в небритую колючую щеку, прижатую к моему лицу. От Пантелея тоже пахло кровью, потом и боевым жаром.

– Я понял.

– Где Ваня? – Гном молчал. – Где Петушков?!

– Ранен. Сильно.

Я так резко вскочила на ноги, что закружилась голова, и, не помня себя, кинулась напролом к Ване.

– Ася, что это? – заорал мне в спину гном, когда, спеша за мной, увидал кровавое месиво.

– Это мертвые, – отозвалась я, не замедляя шага.

– Кто это сделал?

– Что именно?

– Покромсал их?! Черт, да здесь и тел нет, одни куски! Кто мог такое…

Оглянувшись на ходу, я произнесла холодно и безразлично:

– Я.

Пантелей вдруг резко остановился, попятившись, и тихо прошептал:

– Ну да…

Мы шли сквозь темноту леса, до нас доносились громкие Ванины стоны. В душе у меня происходило странное кручение. Что-то неизвестное, но несомненно сладкое и родное проснулось внутри. Самое страшное – мне это нравилось до умопомрачения!

Иван лежал у потухшего остывающего кострища и, прижимая руку к животу, хрипел от боли. Я упала рядом с ним на колени и вгляделась в перекошенное мукой бледное лицо. Рубаха пропиталась кровью, казавшейся просто черными пятнами.

– Они меня ранили, – просипел он через одышку и кашлянул, брызнув кровавой слюной.

– Тихо. – Я ласково прижала палец к его губам, заставляя замолчать.

Отчего-то на глаза снова навернулись слезы, а к горлу подступил удушающий комок. Сегодня Петушков стал настоящим мужчиной. Не трусом теоретиком, рухнувшим на пол во время дуэли и опозорившим себя, а героем.

– Где Анук?

Я промолчала, Ваня откинулся, пытаясь расслабиться. Лихорадочно облизнув губы, я попросила:

– Иван, дай я посмотрю, что у тебя там.

Маг снова кашлянул, убрал руку от живота. Оттуда фонтаном брызнула кровь, меня затошнило. Ивану располосовали живот.

– Я мертвец, – прошептал он, вымученно кривясь в улыбке.

– Лежи, не шевелись.

Превозмогая отвращение, я положила руку на рану, чувствуя под ладонью горячую липкую жидкость. Ваня что было силы, сжал синеющие губы. Я закрыла глаза и почувствовала, как маленькие звездочки оторвались от пальца. Эта боль стала почти привычной, а потому не такой пронизывающей. Звездочки, блистая ярко-зеленым цветом, двигались над разрезом, как будто зашивали ниткой. Рана стала затягиваться, сначала медленно и неохотно, потом быстрее и быстрее. Через минуту от нее не осталось и следа, только кровь да прореха на рубахе напоминали о ней. Руки у меня затряслись, голову охватила тупая боль, будто череп стискивали железными клещами.

– Ась? – Ваня дотронулся до моей перепачканной кровью руки, я подняла на него глаза. – Спасибо.

– Угу. – Я завалилась на холодную землю рядом с ним и уставилась в небо бессмысленным взором. Высоко в черной глубине перемигивались крохотные желтые точки – далекие и недоступные, – им было наплевать на безобразия, происходящие на земле.

– Птенчика моего украли.

– А где Пантелей? – невпопад отозвался Петушков.

Действительно, где Пантелей? Я одним махом вскочила, как только появился гном. Он еле передвигал ноги, будто они были приделаны на несмазанные шарниры. Лицо его казалось застывшей маской.

– Я никогда такого не видел, – шевельнул он губами, взгляд его казался остекленевшим. – Только кровавые ошметки… – Он без сил осел на землю, разглядывая невидимую точку пред собой. – Вехрова, как ты могла сотворить такое? – подняв на меня измученное лицо, вопрошал он.

– Они украли моего птенчика, – упрямо повторила я, поджимая губы.

Я понятия не имела, как смогла перерезать столько народу и сейчас ничего не чувствовать: ни сожаления, ни мучений. Ведь убивала совсем не я, а кто-то странный, внезапно появившийся внутри. С ним, незнакомцем, мы совсем разные люди, два чуждых друг другу элемента.

– Мы можем попытаться найти похитителя, – заявил Петушков. – Я все-таки маг второй ступени и кое-чего умею. – Только нам, – осекся он, – нужна какая-нибудь вещь Анука и его кровь…

– Петушков, ты гениален, – зло проворчала я.

– Вот. – Пан вытащил из-за пазухи, очевидно, сорванную с шеи ребенка золотую цепочку с круглым кулоном. – Ее зажимала рука. Там, на поле. Я руку отрезанную нашел, в кулаке… – Он оборвал себя на полуслове.

– В принципе, можно кровь родственника. – Ваня покрутил в руке медальон и обратился ко мне.