Как выглядит будущее?
Шрифт:
Кроме того, социальные группы практически никогда не могут предвидеть заранее, что именно позволит реализовать желаемые изменения. Мы уже отметили, что, хотя к реализации тех или иных изменений стремятся многие группы общества, гарантировать достижение предпочтительного варианта будущего невероятно сложно. Здесь можно провести аналогии с политическими движениями, целью которых являются как раз изменения. Как сказал Жорж Жак Дантон перед своей казнью, революции пожирают своих детей. Существует множество примеров революционных изменений, результаты которых коренным образом отличались от того, что на самом деле планировалось. Иногда эти непреднамеренные последствия вступают в противоречие с интересами тех, кто, собственно, и был инициатором изменений; «контролировать
Соответственно, знать заранее, что именно вызовет желаемые будущие изменения, почти невозможно. Дело обстоит именно так, но это не останавливает многих экономических и социальных инноваторов от попыток преобразовать мир определенным образом. Многие непреднамеренные последствия экономических, социальных и политических инноваций растянулись во времени и пространстве; и последствия эти сами вызывают к жизни дальнейшие адаптивные и эволюционные системные последствия. Системы, в которых люди выступают в качестве носителей общественных отношений, обладают такими свойствами, которые сильно затрудняют предвосхищение будущего и реализацию желаемых изменений. Да и можно ли предугадать целый ряд непреднамеренных последствий любой инновации и прежде всего – избежать того, чтобы революционные изменения не уничтожили тех, кто их инициировал?
Преобразования часто требуют того, что Йозеф Шумпетер назвал «созидательным разрушением»; под этим понимаются волны разрушения, создающие дальнейшие потрясения внутри и среди систем (Schumpeter 1942; Шумпетер 1995). Всякая новая система порождает свой собственный «импульс», подкрепляющий дальнейшие изменения, инновации и новые силовые отношения с многочисленными каналами положительной обратной связи. Эта силовая динамика имеет важнейшее значение для социоматериального перехода, но реализовать ее намеренно невероятно сложно.
Однако если новый импульс все же утверждается, его положительный эффект распространяется по сетям, приводя к огромной «возрастающей отдаче» от масштаба (Arthur 1994). Подобные экстерналии порождают – посредством механизмов положительной обратной связи – нелинейное повышение производительности и доходов (что и наблюдалось с появлением факсимильных устройств в каждом офисе в середине 1990-х гг.). «Сетевая экономика» изменяет принципы функционирования экономик и их систем вознаграждения, время от времени порождая огромные нелинейные выигрыши. Возрастающая отдача становится результатом совершенствования координации между предприятиями и организационного обучения между соответствующими сетями (Benkler 2007). Такие экономические и социальные выгоды могут прочно закрепиться в новой системе и породить масштабный импульс для движения вперед.
Таким образом, из этого также следует, что переломные моменты, выводящие систему на новый путь, обычно порождаются вовсе не линейными изменениями в существующих предприятиях, отраслях, практиках и экономиках. Экономикой движет появление и исчезновение предприятий, их системные эффекты, а не инновации, инициируемые снова и снова отдельными предприятиями (за исключением, возможно, Apple; см.: Atherton 2005; Beinhocker 2006). Инновации происходят, главным образом, благодаря появлению новых корпораций, предпринимателей, неправительственных организаций, приходу к власти новых политических сил и т. д. Зачастую речь идет о недавно созданных, небольших компаниях и организациях, которые работают в определенных нишах, что позволяет им заниматься «инкубацией радикальных инноваций, способных развиваться в относительной изоляции» (Mitchell 2010: 89).
Следует также отметить, что многие субъекты, вовлеченные в инновационные процессы, с рыночной деятельностью не связаны. Речь здесь может идти о пользователях или домохозяйствах, потребителях, неправительственных организациях и особенно – о государствах и международных организациях. Мариана Маццукато, в частности, показывает важность «предпринимательского государства» (Mazzucato 2015). Она указывает на то, что все инновации, которые сделали iPhone «умным»,
Эрик фон Хиппель предлагает описание того, каким образом потребители товаров и/или услуг становятся частью процесса развития изделий и услуг или помогают в появлении новых (Von Hippel 2006). Довольно часто центральную роль в инновационных процессах играют «нарушители спокойствия», противостоящие доминирующему «духу капитализма» (Boltanski and Chiapello 2007; Болтански и Кьяпелло 2011) и «поступательным нововведениям», реализация которых осуществляется по предсказуемому, устоявшемуся пути (Geels and Schot 2007).
Этот анализ в некоторой степени схож с тем, что сейчас принято называть «ответственными инновациями», созданием институциональных возможностей, помогающих исследователям предвидеть возможные будущие последствия и результаты, делающих такие вопросы открытыми для более широкого диалога, способствующих более интенсивному рассмотрению необходимости и потенциальных последствий исследований и использующих эти процессы для того, чтобы воздействовать на инновации ответственным образом (Macnaghten et al. 2015: 92).
Зачастую, однако, эффективной синхронизации потенциальных элементов новой системы не происходит, и тогда инновация остается нишевой либо со временем исчезает. И, разумеется, существует множество примеров «несостоявшихся систем». Анархия, иногда сопутствующая нововведениям, не проявляется в случаях наличия, синхронизации и должного соединения всех необходимых элементов.
Примером «несостоявшейся системы» может служить судьба проекта персонального скоростного транспорта Aramis, работы над которым велись в 1960-е и 1970-е гг. во Франции (Latour 1996). Данный проект мог стать прорывом в развитии персонального скоростного транспорта за счет сочетания в себе эффективности метро с гибкостью, которую обеспечивает владение частным автомобилем. Однако в итоге электронная система сцепления транспортных средств оказалась слишком сложной и дорогостоящей, и в 1987 г. от планов развития данной сети отказались. В то время не существовало развитой «оцифровки» транспортных потоков, что вкупе с электронно-механическими устройствами скоростных перевозок помогло бы Aramis стать жизнеспособной системой мобильности. Спустя тридцать лет, в эру развитых цифровых технологий, подобные транспортные системы, правда, нишевого характера, функционируют в аэропорту Хитроу и в центральной части города Милтон-Кинс, Великобритания. У данной системы есть потенциал развития в будущем, однако из того, что известно о ней на сегодняшней момент, она вряд ли сможет развиться настолько, чтобы заменить собой автомобильную систему (Druce-McFadden 2013).
Малые технологии
Этот и другие примеры показывают, насколько разнообразны «человеческие» и «нечеловеческие» элементы, вовлекаемые в систему и становящиеся ее частью. Так, многие технологии, не имевшие ничего общего с «транспортом», оказались преобразованными в элементы систем мобильности: замки и ключи, непромокаемые ткани, одноразовые стаканчики, журналы, карты, часы, мобильные телефоны и т. д. Как уже было сказано, новые системы, как правило, предполагают комбинирование множества уже существующих элементов, амбивалентных по своей природе и функционированию. Они становятся элементами различных систем вследствие того, что разнородные и амбивалентные элементы способны вступать во взаимосвязь в зависимости от тех или иных условий. Их сочетание ведет к мощным последствиям, поскольку элементы эти необязательно привязаны к определенной точке, а свободно перемещаются и могут использоваться в сборках той или иной системы.