Камень власти
Шрифт:
Любопытство распирало Матвея. Еле-еле дождался утра. И когда пошел по естественной надобности, развернул пергамент и прочитал письмо. «Многоуважаемый господин Краузер! Ко всему даю полную расшифровку, упомянутой в отчете «Манушкиной Избушки». Даю русскую транскрипцию, дабы не возникли разночтения. Третьего дня назад от даты написания один старик на берегу близ города Калязина распутывал свои сети. Мы угостили его вином. Что он поведал? Надобно идти сто шагов от маленькой церкви Святого Николая. Найти камень с половину человеческого роста, наверху которого вдавлен отпечаток куриной лапы громадного размера. Тогда, встав спиной к среднему когтю на лапе, иди куда указывает коготь до глубокого оврага. Продолжи путь по
Рабочий день в команде начался как обычно. По карте добрались до речушки Домковка, взяли образцы грунта, насобирали камушков и пошли дальше. Отработали Вырезку и Грехов ручей.
Немец делал одно и то же. Сперва упаковывал образцы, потом отмечал на карте номерами те места, которые посетили. Для записей доставал книжицу и что-то в нее вписывал. И так он делал каждый раз.
Вид города Углича со стороны реки поразил своей красотой. На закатном солнце играли разными оттенками купола тысячи церквей. От расходящихся бликов посчитать количество храмов было невозможно. Неслыханными доселе звуками переговаривались колокола и колокольца. Небесной крепостью возвышался Кремль – обитель первого царя Московии, а теперь место проживания прямого наследника престола царевича Димитрия. Возле крепостной стены суетились люди в одиночку и группами, пешие и на лошадях, точь-в-точь как в Москве. Видать, не зря Углич называют второй столицей.
После поворота реки вдоль берега пошли вымолы. У каждого стояли лодки, кебаты, струги, насады. Крайняя в этом ряду пристань оказалась не занятой. Дерево совсем новое. Двое мастеровых что-то пилили на сколоченных наспех козлах. Подошли ближе, Матвей поприветствовал людей и попросил разрешения пристать к их вымолу. Один из пильщиков побежал за амбар. Гадать пришлось недолго, с посыльным возвращался человек по одежде и манерам явно начальный над всем этим строительством. Приблизившись к путешественникам на какое-то расстояние, он махнул рукой, дескать давай причаливай. Первым на берег сошел Матвей и поприветствовал хозяина.
– Фома, можно просто по имени. Так привычней.
Матвей сообщил о сути их путешествия и предъявил документы. Фома внимательно их прочитал, особо разглядывал печати. Похоже, все сомнения отпали. Перед ним стоял государев служка со своей командой. Выделялся иноземец, в его позе читалось величие, безразличие к происходящему и уверенность в своей незаменимости. Сошлись в цене, и Матвей продолжил:
– Кому нужно представиться, чтобы не вызвать подозрений? Дело в том, что на нашей карте для обследования указаны устье Каменного ручья и устье Шелковки. Речушки с двух сторон обрамляют Кремль, а в нем живет царевич.
– Существует специальный Приказ при княжеском дворе и называется он «Углицкий дворец». Приказ ведает вотчиной, а я знаком с дьяком, Семеном Кудимовичем. Сегодня поди он уже дома, чай пьет. Схожу завтра поведаю все, что ты мне сказывал. Ежели мало, понесу бумаги. Дашь мне их?
– Чего же не дать ради такого дела!
– Если и этого не достанет, то извиняй, пойдем в гости, естественно с подарками.
– Хорошо бы он дал человека, коего знают в Кремле и слово коего силу имеет. Ты сам-то местный?
– Нет. Приехал из Сухоруково, что недалеко от Троицкого монастыря. Там у меня большое хозяйство: жито, скотина, кожа. Работаем в основном на Москву, но чувствую
– В Сухоруково кого на хозяйстве оставил?
– Среднего брата, а там и младший на подхвате и целый двор помощников.
– А тут местные чем знамениты?
– Кузнецы известны за пределами округи, особенно замочники. Таких надежных замков нигде не делают. Расходятся как горячие пирожки и еще их косы и топоры. Еще обушники знамениты, такие сапоги тачают – сноса нет, легкие, удобные.
– Скажи, где можно найти приют? Имеются постоялые дворы?
– Зачем тебе постоялый двор? У меня в амбаре есть помещение с теплыми деревянными полами. Дам длинные мешки, набьете сеном, вот и постель. Тебе и немцу выдам по мягкому войлоку для тепла и для дополнительного удобства.
Пока Матвей знакомился и сговаривался с Фомой, рабочие и гридени сообразили костер, приготовили уху и раздобыли во временное пользование самовар. За ужином Матвей сообщил о месте их приюта на время нахождения в Угличе. Немец потребовал отдельное помещение для отдыха и обработки полученных образцов. Матвей заявил, что из-за соображений безопасности он должен быть у него на виду.
– Утром уберем матрасы, сложим их в один угол, принесем стол и табурет. Сиди, гер Циммерман, работай и никто тебе не помешает.
– Но я хотел бы сперва доделать устье Каменного ручья и Шелковки.
– Эти две речки обозначают границы дворца королевича, – Матвей использовал слова, которые были бы более понятны иноземцу, – тут нужен специальный документ – разрешение. Завтра начну хлопотать.
С утра дружно сбегали на реку, искупались в еще не остывшей от вчерашнего солнца в воде и поели. Немец поднялся позже остальных, брезгливо пожевал мякиш ржаного хлеба и выпил чеклажку молока. Матвей сбегал к плотникам Фомы, выпросил стол и табурет. Немец разложил свои склянки, коробочки, щипцы и щипчики, развернул карту и начал проверять образцы. Матвей с двумя гриденями, одного оставили у амбара на всякий случай, прошлись по городу, постояли на службе в церкви. Потом заглянули на рынок, купили две потрошенных курицы, каравай хлеба и четыре клубня пареной репы. У вымола разожгли костер, сварили похлебку. Каждый имел свою посудину и ложку. Матвей черпаком распределял варево. Немец пришел к самому концу, но даже, если бы он совсем не пришел, то его часть все одно, никто бы не тронул. Разварную курицу положили на большую тарель. Но многие уже насытились. Ежели немец станет кому-то на что-то жаловаться, то только не на еду. Разве мог он себе позволить на родине сожрать половину курицы в обычный день?
Ближе к вечеру подошел Фома и велел Матвею собираться на прием к Семену Кудимовичу. Увидев обескураженный вид москвича, рассмеялся.
– Не надо никаких подарков, не велел ничего приносить.
– Как же так-то? Эдак он и разрешение не даст!
– Уважает Москву, а может боится. А может и то, и другое. Вдруг слух пойдет, что углицкий начальник за мзду услуги оказывает?
– Редкий случай!
– Скажи лучше, как там твой немец? Удивляется нам, али замечать не хочет? У них в чужих землях поди все по-другому?
– Не бывал, не знаю! Могу сказать одно – они просвещённые нас. Грамоте обучены еще до прихода Христа.
– А мы что же?
– Нам в наследство никто ничего не оставил. После подробно расскажу и про Римскую империю, и про Византию. Надобно иметь в виду, что когда в Царьграде работали университет и библиотека, давали публичные представления, у нас даже скоморохов не было и букварь отсутствовал. Наши предки ходили войной на Византию и побеждали, и мирные договора заключали. Только рамеи, так они себя называли, напишут договор, подписи поставят, да еще печать приложат, а мы на словах своим оружием поклянемся, и договор достигнут.