Каменистая дорога
Шрифт:
— Господин комиссар. Я не знаю уж, что там примерещилось вашим означенным свидетелям, но никаких тел из моего дома никто не выносил. Меня никто не грабил. А эта девка лишь элементарная шлюха, которую я выставил за… за… в общем не важно.
— Возможно, дама потребовала с вас оплаты за неоказанные или не полностью оказанные услуги? Это, конечно, не может быть квалифицировано как ограбление, но рассматривая с другой стороны…
— Слушайте, комиссар, как вас там, Оскал…
Ассистент у косяка громко фыркнул, пытаясь удержать смех.
— Оскар, с вашего позволения. Комиссар Оскар. Ударение на втором слоге, — по-прежнему совершенно невозмутимо уточнил полицейский.
— Так вот, комиссар. Оскар. Я не вызывал полицию. Меня никто не грабил. У меня всё в полном порядке. Совершенно отлично. Никаких проблем. Вам ясно?
— У каждого человека есть проблемы, уж поверьте комиссару Оскару, просто некоторые о них пока ещё не знают.
— В любом случае мои проблемы вас не касаются… Если мне будет нужна полиция, я к вам обращусь. Нет. Вру. Уж точно не к вам. Надеюсь, в полиции есть и другие сотрудники.
Комиссар бросил на него взгляд оскорблённой невинности. Причём невинности, грубо оскорблённой в лучших чувствах.
— Мы уходим. Но имейте в виду, если вы что-то скрыли, то комиссар Оскар вернётся. Да, он ещё вернётся.
Ферзлер едва удержал стон.
Убедившись, что полицейские ушли, а дворецкий отправился за покупками, он поднялся на второй этаж.
— Боже, ну что за идиот… До чего докатилась полиция.
— Обычный зануда. Ты отослал слуг? Вчера один из них так рвался убрать твой кабинет, что едва меня не обнаружил. Пришлось отсиживаться в шкафу…
Собеседник Ферзлера, заложил книгу пальцем, и вопросительно поглядел на хозяина.
— Да. Отправил за покупками, — кивнул тот.
— Это хорошо. Чего хотели полицейские?
— Понятия не имею. Этот болван не мог двух слов связать. Плёл что-то про ту девку и людей Брадобрея… Слушай. Ты должен с этим головорезом что-то сделать. Обязан. Паршивец захватил меня врасплох и держит теперь за горло. Разберись с ним.
— Потом. Ты говорил, что у тебя для меня информация.
— Вчера я передавал тебе записку от штабс-ротмистра…
— Там не было имён. Тебе их назвали?
— Да. Записывай. Бригида Аббе, Коринна Морвин, Хельма Апстин.
— Хорошо. Я с ними поговорю.
— Так что насчёт Брадобрея?
— А что с ним? Я сказал позже. Не сахарный, не растаешь.
Ферзлер возмущённо всплеснул руками.
— Да ты что! Ну это уже наглость, просто наглость. Я помогаю вытащить его тюрьмы, пою, кормлю, ублажаю, кручусь как последний лакей, а он «не растаешь». Это же он натравил на меня полицию, Брадобрей, наверняка он…
— С чего ты взял?
— Да он практически сам мне это сказал. Что может сдать мои бумаги. Ты представляешь, если он меня засветит на всю округу? Это же катастрофа, просто катастрофа…
— Бумаги, говоришь. Что за бумаги?
— Разные. Ведомости. Записи. Копии отчётов. Счета. Много всего…
— И про меня ты там тоже писал?
— Про всех… ну то есть, я, конечно же, шифровал… местами. Не бойся. Нам просто нужно утихомирить этого Брадобрея. Только и всего. Его подручные сразу передерутся и про меня забудут. И про бумаги тоже… В общем, это ведь и в твоих интересах. Ты же понимаешь?
— Конечно, понимаю. Пожалуй, ты прав. Этим надо заняться.
— Вот и отлично. А эти анахоретки… Они подождут. С ними можно и через пару дней поговорить.
— Можно, — собеседник отложил книгу и задумчиво огладил подбородок.
— Здорово. Так ты сделаешь так, чтобы я больше никогда о Брадобрее не слышал?
— Попробую… Кстати, у тебя верёвка есть?
— Верёвка?!
— Ну да. Обычная верёвка. Достаточно прочная. Длиной где-то в сажень, — он поднял глаза к потолку, что-то оценивая, — да, сажени должно хватить.
Бригида Аббе нервно застучала было кончиками пальцев по обтянутой сукном поверхности столешницы, но почти сразу же отдёрнула руку. Мать-проповедница заботилась о своём маникюре. Поэтому вместо перестукивания по столу, она поднялась и прошлась по кабинету. Как старшей в эрмерии ей полагался отдельный кабинет.
Скрипнула дверь. Проповедница резко остановилась.
— Ну?
Вошедшая покачала головой в накрахмаленном платке.
— Мы нигде не можем её найти, мать-проповедница.
— Упрямая девчонка… Возможно я была излишне строга, но это же не повод!
— Увы, госпожа Бригида. Девочка была расстроена после того случая. Кроме того, другие воспитанницы посчитали, что это она рассказала вам о прозвище.
— Как будто я про него и раньше не знала… Сад вы тщательно проверили?
— В первую очередь, госпожа проповедница. Никаких следов.
— Проверьте ещё раз…
Она снова заходила по кабинету.
— Возможно я не должна была поступать настолько жёстко… Но не могла же я всё вот просто так оставить?
Бригида просительно взглянула на сестру-секретаря.
— Вы должны были поддерживать авторитет, мать-проповедница. Просто Хельма такая впечатлительная…
— Да. Я должна была это учитывать. Это моя вина. Попросите кого-нибудь обойти окрестности. Она не могла убежать достаточно далеко.
— Я уже попросила сторожа и молочника…
— Прекрасно. Просто прекрасно. Огромное вам спасибо, сестра.
— И да, ещё одно, мать-проповедница.
— Что? — в глазах Бригиды Аббе возник лёгкий оттенок мученичества.