Каменистая дорога
Шрифт:
— А? Да. То есть нет. Асторе отказался говорить. Утверждает, что должен обеспечить её безопасность… А что насчёт покушения?
— Всё провалилось. Прокурор мёртв, а этот его революционер-террорист сбежал.
— Что? — князь побледнел как восковая маска, — но я уже всё организовал. Завтра принц едет с этой девицей в ратушу! Вы не можете всё вот так отменить!
— Планы изменились. Поэтому я и спрашивал вас о настоящей принцессе. Впрочем, я уже и так всё выяснил…
— Выяснили? Но зачем? Зачем вам принцесса? Ведь если всё провалилось… — князь замолк, осмысливая услышанное.
— Зачем? Вы спрашиваете, зачем? Я вам покажу…
Бауде взмахнул рукой, подзывая жутковатого вида слугу. Слуга был худой, гладко выбритый с оттопыренными ушами. Строгий чёрный костюм окончательно придавал ему вид опереточного вампира. Приблизившись, он молча поставил на стол небольшую шкатулку.
Бауде откинул крышку. Внутри лежал аккуратный шёлковый шнурок пурпурного цвета.
— Всё ж таки, особа королевской крови, — вздохнул кронграф.
— Но… я не понимаю… — Тассельш посмотрел на шнурок и попятился, — но не хотите же вы?!
— У меня нет другого выхода. Принцесса должна умереть. И вы мне поможете.
— Я?!! — глаза князя широко распахнулись, — нет, только не я. Почему я? Я не желаю в этом участвовать…
— Вы уже в этом участвуете, князь, и довольно давно.
— Нет. Я только оказал вам некоторые услуги. Только услуги! Ничего такого. Я не убийца! Я не желаю иметь с этим ничего общего!
Он даже чуть попятился, с ужасом глядя на содержимое шкатулки.
— Ну не надо всей этой драмы, князь, — покачал головой Бауде, — мы же взрослые люди. У каждого из нас есть свои маленькие слабости. Я прекрасно знаю какие отнюдь не верноподданнические чувства вызывает у вас наша юная принцесса… Но так наше соглашение остаётся в силе. В случае успеха вы получите её двойника и сможете делать с девчонкой всё, что заблагорассудится. Даже нарядить принцессой. Вашу фантазию ничто не будет ограничивать.
— Ч-что вы от меня хотите? — пробормотал Тассельш, продолжая сверлить взглядом шкатулку.
— Мне нужно убрать от принцессы Асторе. Он слишком ловок и слишком влюблён в Донову. К тому же эта его идея-фикс… Он убедил себя, что виновен в гибели её матери. Повлиять на него не удастся, а убить — сложно. Уговорите его присутствовать на обеде у генерал-губернатора. Это чудовищно облегчит нам… это мероприятие.
— Я… я не знаю. Это ведь будет соучастие? Ведь так?
— А вы трус, князь…
— Вы не имеете права впутывать меня во всё это. Я и так уже сделал всё, чего вы от меня требовали. Я буду жаловаться…
— Жаловаться? Кому?
— Я… я… я не желаю иметь ничего общего с этим делом. Она же принцесса, в конце концов! Вы не можете её вот просто так… своими руками… я ещё понимаю революционер-террорист, но самому?
Он замолк и нервно сглотнул.
— У принцесс точно такая же шея, как и остальных, — заметил Бауде, — вы отдаёте себе отчёт, что с вами будет, если Донову коронуют?
Взгляд Тассельша оторвался от шкатулки и нервно забегал по комнате.
— Вы… вы не посмеете им рассказать… вам… вам никто не поверит. Слышите. Вам никто не поверит!
Княжеский голос начал истерически дребезжать.
— Не стоит так нервничать, Ягмунт, — грустно усмехнулся Бауде, — вы и так уже по самые уши влезли в это дело. У вас нет пути назад. Если всё провалится — вам несдобровать. Так приложите усилия, чтобы всё удалось.
— Нет, — с привизгом вскрикнул Тассельш, — вы не втянете меня в это! Я не желаю больше ничего знать и слышать!
Князь выскочил из комнаты с такой резвостью, что забыл на вешалке шляпу. Дверь гулко захлопнулась. Вниз по лестнице прокатилась спотыкающаяся дробь княжеских шагов.
— Трус… — покачал головой Бауде, — ну будем хотя бы надеяться, что смелости рассказать всё товарищам по преданному им заговору у него тоже не хватит. Но мешкать нельзя. Жертвы должны быть принесены.
Он достал шнурок, покрутил его в руках и жестом подозвал слугу.
Принцесса Донова остановилась возле камина. Над ним, на стене, было подвешено внушительного вида орудие — копьё с зазубренным наконечником и древком, измазанным чем-то красно-бурым, подозрительно напоминавшим дешёвую суриковую краску.
— Послушайте, Асторе, это заведение ведь называется «Логово дракона»? Зачем, спрашивается, они повесили здесь этот гарпун?
— Как утверждает местная легенда, некогда в Эльсе жил дракон. Время от времени он выходил из реки и тиранил жителей города. Которые, как водится, приносили ему в жертву юных девиц. Так продолжалось до тех пор, пока некий герой, спасая свою возлюбленную, не сразил чудовище ударом рыбацкой остроги в глаз. Так вот, если верить традиции — это и есть та самая острога. Со следами крови дракона.
— Я бы всё ж таки сочла её именно гарпуном, — задумчиво сказала Донова, — для остроги она несколько… крупновата.
Висевшее на стене орудие действительно мало походило на рыбацкую острогу — толстое ясеневое древко и огромные хищные зубцы наконечника явно предполагали куда более крупную добычу, чем когда-либо обитала в водах Эльсы.
— Думаю, содержатели гостиницы решили, что на стене такой вариант будет выглядеть солиднее, — пожал плечами Асторе, — и прикупили по дешёвке старый китобойный гарпун. А теперь идёмте наверх, вам не стоит слишком много быть на людях…