Каменный пояс, 1989
Шрифт:
Виноватою тревогой,
Словно тронул то, о чем
Говорил себе: не трогай.
Тамара Дунаева
* * *
…И ни слова тебе не сказала.
Хлопнул дверью и выбежал вон,
Оступившись в сиротстве вокзала.
Где — ковровой дорожкой — перрон.
Вот и поезд твой, вне расписанья,
Желтым глазом, сгущающим ночь,
Полосует столбы расстояний…
Мы не в силах друг другу помочь.
Не уйти нам от этих вокзалов
С кофе наспех и горьким «буше».
Кабы горсточку слез запоздалых
Раскаленной до трещин душе!..
* * *
Две птицы — белая и черная,
Две вести клювом бьют в стекло.
И щедро рассыпаю зерна я,
И щедро раздаю тепло
Той и другой… Как неразборчива,
О, как беспутна я порой!
Одной пред всеми опорочена
И восславляема другой,
Люблю обеих… Только тесно им
На подоконнике моем.
И бьются клювами железными
За мой странноприимный дом
Две птицы — белая и черная,
Две бездны, две моих судьбы.
Прости им бог!.. С тоской покорною
Я жду исхода их борьбы.
Лилия Кулешова
ОЖИДАНИЕ ДИТЯ
Я в зеркале себя не вижу
Точней, я вижу не себя.
И откровенья сердца тише,
Когда под сердцем спит дитя.
Хранила много белых пятен
Та рукописная тетрадь,
Где я училась брать и тратить,
Теперь учусь любить и ждать.
Мне будущее неизвестным,
Чужим казалось до сих пор,
Но в оболочке спит телесной
О смысле жизни давний спор…
РАВНОВЕСИЕ ПО-ЖЕНСКИ
Да здравствует наш трудный быт!
Его не принято касаться…
Но женщине на кухне быть
Естественнее,
Чем казаться.
Когда духовки темный ад
Проглотит хитрое изделье,
Глаза у женщины горят
Бесовским светом вдохновенья!
Чтоб радость не пересолить,
А в будничность добавить перца,
Стремится женщина царить
Не только в кухне, но и в сердце…
О, это женское чутье —
Поддерживать режим кипенья
И позабавить бытие
Душистым праздником варенья!
Нарежет дольками лимон,
Поправит локон мягким жестом.
Чай сладок, а бульон солен —
Вот равновесие по-женски.
ГОРЕ ИЛИ ВИНА?
Быть свободной и быть одинокой,
В этом равенстве —
Равенства нет.
Ах, зачем эта женщина строгая
Тратит свой нерастраченный свет!
Тратит весело и торопливо,
Все равно — на кого и где.
Ей так хочется быть счастливой,
Что, наверное, быть беде…
Независимая улыбка
Затаенной надежды полна,
Если в жизни твоей все зыбко —
Горе это
Или вина?..
Нина Ягодинцева
* * *
Учитель красок молодых,
Наставник камня, меди, бронзы,
Настройщик слов разноголосых —
Здравствуй, день!
Я угадала твой приход —
Еще во сне твой голос легкий
Скользил ко мне летучей лодкой
Над океаном темных вод.
Тебе мерцали из глубин
Сады, дворцы чужих владений,
Но нежный морок сновидений
Одолеваешь ты один.
Учись, новорожденный свет,
Вбирай тепло, металл и камень.
Слова, звучите под руками —
Протест, мольба или сонет.
Счастлив, кто раньше всех пробудит
Свободный колокол небес!
Спешите, помните, что здесь
Другого времени — не будет!
ВРЕМЯ
Маме
Когда земля начнет свой новый круг,
Мы будем — три сестры:
Анастасия, Антонина, Нина, —
Мы будем жить в большой глухой избе
Над быстрою холодною рекой.
С утра до вечера над пяльцами склонясь,
Мы будем вышивать:
Клубнику — алым,
Зеленым — листья,
Белым — лепестки.
Вечерний дух нахлынет от реки —
Мы сказки страшные припомним:
То злую ворожейку Паучиху,
То гиблый омут,
То глухой сосняк,
Где под зеленым холмиком земли
Давным-давно бродяга похоронен.
Приданое лежит по сундукам:
Вот скатерть с белым выбитым узором,
Вот покрывало на постель,
Подзор,
Салфетки с петухами и цветами,
Шуршащие сатиновые платья,
Холодные шелковые платки…
Вечерним духом тянет от реки.
Но кто-то едет!
Нет, все тихо-тихо.
И всходит на крыльцо, и дверь скрипит…
Все кончилось.
А дом над узкой речкой
Обвалится,
Травою зарастет
И в половодье на глухой заре
Сползет с обрыва в воду.
* * *
Башкирское село напоминает
Уснувшего коня:
Темнеют избы,