Каменный пояс, 1989
Шрифт:
то гонит в спину,
то сбивает с ног…»
Строки памяти
Мария Меньшикова
ПЫТКА СВОБОДОЙ
Документальный рассказ об Александре Фоминых. Родился в Челябинске в 1901 году в семье рабочего. Окончил начальное училище. Организатор и руководитель ССРМ. Погиб летом 1918 года.
Наконец-то затяжные дожди кончились, проглянуло
Под вечер у кузнеца Михаила Назаровича Фоминых заметалась по двору собака, заскулила, вроде жаловалась хозяевам на что-то. В полночь лай стал совсем нестерпимым.
— Да что это сегодня с ней делается! Иди, Андрей, посмотри! — сказал Михаил Назарович сыну.
Андрей вышел во двор. Собака бросилась к нему, потом метнулась к воротам, встала на задние лапы. Она рвалась на улицу. Было слышно, как в сторону Свято-Троицкой церкви удалялась телега.
Андрей открыл калитку. Собака выскочила и закрутилась около неподвижного человека, непонятно откуда взявшегося, лежащего почти в придорожной канаве. Кто такой? Почему повизгивает и крутится около него собака? Да это же Саша! Старший брат. Андрей бросился к нему, стал поднимать. Брат застонал.
На улицу вышел встревоженный отец. Молча, торопясь, подняли Сашу, внесли в дом и положили на лавку. Отец бросился занавешивать окна. Андрей нащупал на припечке коробок спичек, вздул керосиновую лампу, прикрутил фитиль.
Слепая мать встала с постели, держась рукой за кровать, искала в изголовье юбку. Чутьем догадалась, что принесли в дом старшего сына.
— Ради бога, живой он?
К матери подскочил Андрей, обнял за плечи.
— Живой, мама! Жив!
— Врача бы ему, Андрей, — растерянно, что с ним случалось крайне редко, сказал отец. — Придумать надо что-то! Время сколь?
— Полночь.
До самого утра не могли разгадать родные, что произошло и как помочь Саше. А ему было очень плохо, он стонал и ничего не говорил. Его раздели, сняли обувку, под голову подушку положили, укрыли теплым рядном.
…Месяца два назад Александра Фоминых — председателя Челябинского комитета Социалистического Союза рабочей молодежи — арестовали. Родные не могли добиться, куда его увезли, думали, и в живых его нет, и вот он дома. Сам сбежал, а на пороге дома силы оставили его? Товарищи или кто другой помогли, а в дом постучать побоялись? С минуты на минуту за ним могут прийти!
Лишь под утро Саша нашел в себе силы сказать, что тюремщики его отпустили и сами привезли к дому. Сказал, что били сильно, думал — конец…
Превозмогая внутреннюю боль, Саша одними губами спросил младшего брата:
— Что с нашими?
— Все в порядке! — без запинки ответил Андрей.
Конечно,
Поговаривают, что это дело рук реалиста Лазаря Рубановского. Он увлекается пиротехникой. Хороший малый, боевой, но с анархистскими воззрениями.
Ходят слухи, из Сибири едет генерал Сахаров дать нагоняй здешним офицерам, за то что зевают много, в городе бесконечные эксцессы.
— Андрюша, предупреди, чтоб к нам никто не приходил! Сволочи! Отбили они у меня все внутри! Иди, Андрей, — попросил Саша.
Предупредить недолго, сказать одному — и сработает цепочка связи. Отец посоветовал по улице не ходить. Андрей так и сделал: через огороды, чужие дворы перебрался на соседнюю улицу до нужного дома, сказал про Сашу, попросил придумать что-либо, спасти его.
…В семье Саша был третьим среди шести детей. Спасаясь от голода, в поисках лучшей доли семья кузнеца Михаила Фоминых, никогда не имевшая своего угла, часто переезжала, колесила по Сибири и Уралу. Если говорить об отце, то он больше всего на свете желал обучить детей грамоте, чтоб с открытыми глазами жили они на земле. И сам всегда тянулся к книгам, к грамотным людям, что узнавал, любил рассказывать другим.
В Куртамыше за пересказ прокламации его арестовали. Семья осталась без средств. Саша пошел в соседнюю деревню просить милостыню. Узнали крестьяне, пришли к матери:
— Агафья, прости, ради бога! Не ведали твоей лихой нужды. Перед семьей Михаила Назаровича, перед нашим просветителем в долгу не останемся!
Месяца через три отец вернулся. Опять пришли соседи. Отец сказал:
— Доля наша такая! От сумы да от тюрьмы не отрекайся!
— От сумы твоих детей всем миром избавляли! — сказала мать.
Отец посмотрел на нее, на детей и поклонился в ноги крестьянам, а мать толкнула Андрея и Сашу, мол, поклонимся всей семьей. Через минуту отец рассказывал:
— Вот людей-то повидал, не знаю, чем их измерить! Верстами, что ли! Такие-е люди-и!
— Посидеть бы с ними! Ума можно набраться! — мечтательно произнес Саша.
Рассмешил всех.
Было тогда ему годов десять, а характер отцовский проглядывал, он тоже много читал — Горького, Короленко, а позже и запрещенную литературу.
В семнадцатом году семья переехала в Челябинск. Саша и Андрей ходили на митинги, слушали большевиков Цвиллинга, Васенко, Елькина. Им только и верили. Саша уже разбирался в политических, или, как тогда говорили, в вопросах текущего момента.