Каменный век деревянных людей
Шрифт:
Выбравшись на тропинку. Виш на секунду задумался: идти по ней или пробираться между веток и кустов? После увиденного бросаться очертя голову на поиски неизвестного люраса не хотелось. Ещё неизвестно, что это за люрас.
И всё же Виш предпочёл тропинку. Но внимательно приглядывался к каждому дереву: не подмигивает ли листьями-глазами? Не машет ли ладонями? Не шмурыгает ли тысячей носов?
И когда сквозь заросли забрезжил прогал, Виш остановился. Ему показалось, что впереди что-то
Он подкрался поближе. Скорее всего, люрас… Да! И не один, а целых три!
Но какие-то непонятные…
Присмотревшись, Виш похолодел: каждый люрас имел шесть ветверук! Причём у одного они росли по три из каждого бока, на манер мушиных лапок, у другого – по три из каждого плеча, у третьего… Нет, у третьего их было две (Виш облегченно вздохнул), но (Виш насторожился)… но зато они свободно гнулись в любую сторону, подобно щупальцам каракатицы. То есть у него не было локтевых и кистевых междоузлий.
«Без колдуна-вивисектора не обошлось… Как сюда переселяться? А может… может, упросить колдуна, чтобы нас не трогал? Принести ему дары… Или пригрозить!»
Первого шестирукого люраса, казалось, вполне устраивала его шестирукость. Он задействовал все верхние конечности: две верхние разрывали землю, правая средняя держала острый камень, левая средняя и правая нижняя изготовились что-то схватить. А левая нижняя усиленно чесала зад.
«Наверное, иметь шесть ветверук очень удобно, – подумал Виш. – Но… некрасиво!»
Второй люрас всеми шестью руками обрывал листья с Неподвижных Собратьев и укладывал в кожаную торбу. А третий…
Виш не стал смотреть на третьего, а осторожно попятился назад, а затем бросился наутёк. Гусеницы стали казаться ему меньшей опасностью, чем неведомые люрасы. Но гусениц поблизости не было. Должно быть, испугались странных люрасов.
Немного успокоившись и перейдя с бега на шаг, хотя и постоянно оглядываясь, Виш подумал: «А хорошо, наверное, иметь много ветверук! Хотя бы в схватке с гусеницами. Если они, конечно, достаточно сильны!»
Но эта мысль мелькнула и исчезла. А другие – остались.
«Наверное, Мич неподалёку, и это – результаты его экспериментов! – подумал Виш. – Надо поскорее выбираться отсюда! А не то он и меня превратит в такое же чудовище! Где же море?»
Виш всё ускорял и ускорял шаг, вертя головой на все четыре стороны, опасаясь уже не гусениц, не жуков и даже не саблезубых прыгунов, а неведомых люрасов, а пуще того – колдуна-вивисектора Мича, который превращает люрасов в чудовищных и невероятных созданий.
«Перворостка на него нет!» – с отчаянием подумал Виш.
Когда он отошёл на достаточно большое расстояние, и уже хотел остановиться, чтобы передохнуть, между дальними ветвями что-то блеснуло.
«Не море ли?» – с надеждой подумал Виш.
Он бросился вперёд, раздвинул ветки – и обомлел. Открывшаяся ему большая поляна поросла невысокими кустиками, между которыми протянулись блестящие нити паутины.
Лохматые хозяева сидели в центре сети, или затаились в глубине кустов, поджидая добычу.
Так много пауков и паутины Виш никогда не видел, хотя часто бывал на паучьих фермах. Но там паукам не позволяли плести ловушки, а «выдаивали» паутину, наматывая на специальные веретена, а затем используя для разных целей. Интересы пауков при этом не учитывались. Но зато их кормили от пуза.
Здесь же пауки жили свободно. И всё пространство затянули блестящей паутиной.
Это была не грязно-тусклая паутина гусениц, подло обматывающая и удушающая Неподвижных Собратьев. Нет, то была гордо выставляемая напоказ настоящая паучья паутина, высоко оцениваемая знатоками. Она весело поблёскивала капельками росы в лучах солнца, прорывающегося сквозь кроны деревьев. Паутина не опутывала деревья, а опиралась на них, соединяла и связывала воедино!
И Неподвижные Собратья, гордо зеленея, бережно поддерживали паутину своих спасителей и защитников.
Тёмные точки запутавшихся насекомых покрывали ловчие сети. Иных, свежеуловленных, ловко пеленали мрачноватые на вид чёрные и тёмно-коричневые восьминогие создания.
«Интересно получается, – подумал Виш. – Шестиногие – враги двуногих, а восьминогие – враги шестиногих! А у гусениц вообще много ног… но это ложноножки, не следует обращать на них внимания».
Часть пауков поджидала добычу.
Но что это? В одну из паутин влетела звенящая оса.
И к ней направлялся, торжествующе помахивая паутинной петлёй, восьминогий охотник.
«Она же убивает гусениц! – испуганно подумал Виш. – А он убьёт её!»
Подскочив к паутине, Виш выхватил меч. Несколько взмахов перерубили несущие нити, оса освободилась, и, обрадовано звеня крыльями, взмыла над кронами деревьев.
Паук угрожающе поднял на Виша передние лапы с зажатой в них верёвкой, но Виш, отступив на шаг, низко поклонился и торжественно произнёс:
– Извини, великий ловчий! Но вы с осой делаете единое дело, и я не могу допустить, чтобы мои друзья уничтожали друг друга!
Паук прислушался к словам Виша, опустил лапы, и, словно глубоко вздохнув, принялся чинить нарушенную сеть. Прорехи он латал той же верёвкой, что держал в лапах. Но конец её исчезал где-то в глубине паучьего брюха.
Как заметил Виш, из брюха выходило множество тоненьких ниточек, которые паук одной лапой ловко скручивал в единую верёвку, а второй – беспрерывно вытягивал.