Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе
Шрифт:
— В вашем городе творятся возмутительные дела. А вы заседаете тут и разводите бюрократическую говорильню. Вот, например: я со своим штабом ехал спецпоездом... В дороге нам сообщили, что бежавшие из Петербурга буржуи пытаются вывезти за границу золото и драгоценности. Мы обыскивали поезд. Сведения подтвердились. Разумеется, мы отобрали награбленное у трудового народа, а самих расстреляли на месте. Но у вас под носом, на вашей станции поезд атаковали солдаты, превратившиеся в настоящих бандитов, вытолкали нас из вагона, отняли все и на нашем поезде поехали дальше. Что вы на
Товарищи возмутились. Поднялся шум, беготня, кручение телефонных ручек, звонки и гудки автомобилей.
— Вы председатель чека? — спросил Квачи одного из заседавших.— Нас девять человек. Я останусь здесь, остальных можете взять с собой. Сейчас же отбейте телеграмму, чтобы наш поезд на ближайшей станции задержали и отцепили паровоз, иначе солдаты силой заставят ехать. Вы поняли мой план?
— Понятно, товарищ!
— Действуйте! Желаю успеха!.. Да, вот наши мандаты,— и Квачи Квачантирадзе развернул пять длинных мандатов.
Перед грозным видом сих бумаг с печатями и подписями все заробели и встали навытяжку. Никто не посмел даже взять их в руки. Так и не дождавшись, Квачи убрал мандаты в карман и сказал:
— К делу, товарищи! До свидания! — затем отвел в сторону Бесо.— Ну, Бесо, наши жизни в твоих руках. Пока вы вернетесь, я попотрошу здешних ротозеев...
В кабинете остались только двое: грозный Квачи и ловящий каждое его слово председатель губкома.
— Сядьте, товарищ, — разрешил Квачи. — Сядьте и доложите, как обстоят дела в вашей губернии.
Председатель губкома утомился — так долго отчитывался о политической обстановке и работе новых органов власти. Квачи был вынужден прервать его.
— Скажите, а каковы ваши запасы зерна, картофеля, сахара? — и, получив ответ, продолжил: — У купцов товары конфисковали?
— Частично.
— Золото и драгоценности реквизировали?
— Покамест нет.
— Отстаете от столицы, как я погляжу. Ничего, я вам помогу. Будем работать вместе. Теперь слушайте меня внимательно. Мне нужно помещение, телефон, автомобиль, пишущая машинка, канцелярские принадлежности и мебель. Распорядитесь обеспечить.
Через два часа из большого дома на главной улице выселили три семьи и доложили Квачи:
— Помещение готово. К вечеру будет телефон и все остальное. А теперь надо бы и перекусить. Просим к нам, товарищ!
Квачи уважил председателя губкома и отведал его хлеба-соли. Затем прилег в его комнате на диван и заснул.
Заходило солнце, когда его разбудили Бесо с Джалилом.
— Вставай, Квачи, мы все вернули! Ни одна булавка не пропала. Но вино и водку солдаты выдули.
— И на здоровье!
— Силино умный чалавек окасался Бесо, силино! — похвалил Джалил своего напарника.
— Молодцы, товарищи! — и Квачи по-братски расцеловал обоих.— А я ведь тоже не сидел сложа руки. У меня все на мази...
— Не надо, Квачи, брось! Мы вернули такое богатство, на что нам больше? Давай лучше завтра же уедем... Риска много...
— Поедем, киняз, поедем сикоро, а то Аллах будит сиридиться!
— Мои дорогие Бесико и Джалил, вы до сих пор не поняли меня! Провернем настоящее мужское дело —
— Расстреляют, Квачи!
— Кто? Они?! Если до этого дойдет, скорей я их расстреляю — горемык тутошних...
И Квачи со штабом обосновался в новом помещении.
В тот же день Павлов получил распоряжение:
— Возвращайся в Петербург, наладь разведку и в случае опасности дай телеграмму. Седрак, ты поедешь в Москву, а ты, Лади, в Смоленск. К вам будут поступать вагоны с провиантом и указания. Бесо, раздай мандаты и проинструктируй. В случае провала встретимся в Ростове...
...И вот Квачи опять восседает в хорошо обставленном кабинете. Его канцелярия занимает три комнаты. У дверей стоят часовые и дежурят посыльные. На голове Джалила, как и у всех остальных, воронкообразный шлем со звездой. Стрекочет пишущая машинка. Дребезжит телефон. Народу идет много. Ведающий канцелярией Бесо всех регистрирует, Чипунтирадзе и Чхубишвили крутятся среди состоятельных горожан, нашаривают покупателей.
Дело, начатое на голом месте, за неделю набрало силу. Квачи, как паук, обосновался в городе, где паутиной сходятся пять железных дорог. Движение повсюду нарушено, дороги парализованы, вагоны расхватаны так же, как хлеб. Каждый вагон дается ценою крови. Квачи на это и сделал ставку — вагоны и продукты. Время от времени он вызывает местное руководство:
— Вот, прочитайте!
Руководители читают депешу:
"Члену Реввоенсовета Самтредидзе. Срочно вышлите пять вагонов муки, пять вагонов капусты и столько же картофеля".
— Когда будете готовы?
— Через три дня.
— Отправкой займусь сам. Заготовить и доложить!
Нагруженный поезд отправляется в Петербург или в Москву и там попадает в свои руки. Из Смоленска так же время от времени поступают продукты и в считанные дни обращаются в золото.
Чуть ли не ежедневно Квачи разыгрывает простейшую комбинацию. К нему приводят какого-нибудь купца Шкуродерова.
— Позарез — пяток вагонов из Москвы!
— Пятьсот золотых...
По рукам, и Квачи пишет справку-приказ: "Сей мандат выдан. и пр. и пр... А также удостоверяю, что пятой дивизии выделяется пять вагонов провианта вне очереди".
На следующий день поезд с продовольствием купца Шкуродерова отправляется в Москву. Вместе с вагонами едет сам Шкуродеров с подписанным Квачи внушительным мандатом. По этому мандату в Москве отгружают его продукты, которые с помощью Хавлабряна в два счета реализуются. Затем по тем же мандатам и с помощью того же Седрака из Москвы отправляется нагруженный состав, содержимое которого реализуется с помощью Квачи.
Квачантирадзе-Самтредидзе и местные власти то и дело получают строгие директивы: "Провести реквизицию золота и драгоценностей (или тканей, или чего угодно другого) под руководством члена реввоенсовета Самтредидзе. Ему же обеспечить доставку реквизированных ценностей в Москву". В такие дни вопли купцов и бывших богатеев разносятся по городу, а все собранное отправляется в Москву, где его нетерпеливо дожидаются Седрак и Павлов.