Кандидат
Шрифт:
— Что до квартиры, то, как насчет того, что я живу в Нью-Йорке, а Эддисон здесь? — спросил Баррет.
— Ваш отец предложил гостевой домик в его поместье в качестве жилья, когда вы будете не в разъездах. Эддисон в качестве вашей невесты должны заметить выходящей из вашей квартиры в Нью-Йорке как минимум несколько раз.
— Эм, я ненавижу Нью-Йорк, — сказала я.
— Как ты можешь говорить такое? — Баррет вытаращился на меня.
— Потому что это правда. Он слишком шумный и переоцененный. Единственное,
— Утверждать, что ты ненавидишь Нью-Йорк, это почти то же самое, что говорить, что ты ненавидишь Америку, — проговорил Баррет, уставившись на меня со смесью недоверия и отвращения.
— Это не так, — я закатила глаза.
— Еще как, черт возьми.
— Может с твоей точки зрения это и так, но для меня то, что ты ненавидишь Вашингтон, звучит более непатриотично.
Маршалл постучал ручкой по столу.
— Можем мы вернуться к теме?
— Извините, — сказала я.
— Да, извините, — повторил Баррет, склоняясь над контрактом.
— Итак, все согласны с параграфом один?
— Да, — пробормотали мы.
Маршалл кивнул.
— Параграф два: на все время кампании обе стороны выражают согласие с воздержанием от контактов, как физических, так и эмоциональных с любым представителем противоположного пола.
— Минутку… — Баррет вскинулся, словно его стегнули плетью. — Я что, в эти девять месяцев не смогу видеться ни с кем кроме нее?
Ауч. И хотя мне не хотелось это признавать, меня это задело. Меня не должно было удивлять нежелание Баррета сохранять моногамию с кем бы то ни было, тем более со мной, но все равно это прозвучало обидно.
— Спасибо за то, что заставил меня чувствовать себя прокаженной, — пытаясь выглядеть спокойной, проговорила я.
Баррет тут же изобразил извинение.
— Это касается не лично тебя, а исключительно моего члена.
— Баррет, вообще-то мы пытаемся продать образ счастливой влюбленной пары, — Маршалл раздраженно заворчал.
— Но это условие означает, что я останусь без секса, — Баррет ткнул пальцем в договор.
— Не совсем. Ты можешь приятно провести время со своей рукой, — с усмешкой возразила я.
— Я никогда не оставался без секса даже на девять дней, — процедил Баррет, прищурившись, — не говоря уже о девяти месяцах.
— Все когда-нибудь бывает в первый раз.
— Чушь собачья!
— О, ну конечно, ведь все вертится вокруг тебя, — пробормотала я.
— Прошу прощения?
— Послушай меня, красавчик. Для меня застрять тут с тобой тоже не прогулка в парке, но я готова сделать это.
— Потому что в обмен ты получишь неплохую компенсацию от моего отца.
— Ты такой придурок.
— А то я раньше не расслышал.
— Ну, так может вместо того, чтобы думать членом, начнешь думать о том, чтобы помочь отцу пройти
— Я и так думаю о своем отце, иначе не согласился бы на эту нелепую идею.
— Тогда перестань быть таким эгоистом.
— Поверь, детка, ты не захочешь оказаться поблизости, когда мне будет не хватать секса. Это совсем не весело.
— Может, тогда ты сможешь придумать лучшее применение свободному времени и заняться чем-то ради общего блага?
— Когда я занимаюсь сексом — это и есть вклад в общее благо. Это не просто приятное занятие.
— Ох, убейте меня!
— С моим размером это будет не сложно.
И снова мне пришлось бороться с желанием придушить Баррета или же пнуть его по яйцам.
— Есть ли возможность добавить к контракту условие, обязывающее Баррета обращаться ко мне уважительно и без этих незрелых намеков? — спросила я, уставившись прямо на парня.
— Я тот, кто я есть, милая. И я не изменюсь только потому, что этого будет требовать контракт или ты, — Баррет положил ладони на стол. — Так что или ты целуешь на прощание свой миллион и выходишь за дверь или пристегиваешься и наслаждаешься гонкой.
Ррр. Меня от него тошнит. Не думала, что когда-нибудь встречу кого-то столь раздражающего и эгоистичного.
— Пожалуйста, не могли бы мы продолжить? — поинтересовался Маршалл.
— Хорошо, — проворчала я.
Маршалл снял очки и потер глаза. Он выглядел утомленным спустя всего десять минут нашей с Барретом перебранки.
— Что касается твоих опасений на этот счет, Баррет, я не в состоянии их понять, но мог бы предложить тебе найти кого-то, кто тебя устроит, на стороне.
Нет, вашу мать.
— Ух ты, вы действительно защищаете его обман? — я насела на Маршалла.
— Я же сказал, что не могу этого понять.
— Как деликатно, — я в раздражении скрестила на груди руки.
Маршалл поправил очки.
— Не понимаю, как в общей схеме укладывается ваша обида, учитывая, что вы собираетесь лгать всему американскому народу.
— Полагаю, что делаю это ради общего блага, — сузив глаза, возразила. — Даже если наши отношения не настоящие, мне не нравится идея выглядеть идиоткой, если его поймают с другой женщиной.
— Позвольте мне закончить, — сказал Маршалл. Он перевел взгляд с меня на Баррета. — Я бы добавил, что весь смысл помолвки — показать твою преданность узам брака, и, как и предположила мисс Монро, если тебя поймают, СМИ получит возможность здорово оторваться. Я надеюсь также, что ты понимаешь, как унизительно это будет и для мисс Монро.
После замечания Маршалла Баррет сидел оглушенный. Я почти видела, как крутятся колесики в его голове, и как не нравится ему неизбежный навязанный целибат.