Каньон Тираннозавра
Шрифт:
Том взглянул на Салли. Ветер играл ее медовыми волосами, она повернулась лицом к солнцу, чуть приоткрыв губы, довольная, восхищенная.
– Вид что надо!
Том и Салли продолжили путь. Ветер шуршал травой, росшей по краю тропинки. Том пропустил Салли вперед и теперь наблюдал за тем, как она едет. Оба опять молчали, лишь мерно поскрипывали седла.
Когда начались высокогорные луга Меса-Эскоба, Салли ударила Сьерру по бокам, и конь пустился рысью. Том последовал примеру жены. Они съехали с тропы на открытый всем ветрам луг, тут и там пестреющий люпинами и цветками индейской кастиллеи.
– Ну что, прибавим шагу? – раздался голос Салли, снова
На дальнем краю луга Том заметил небольшую группу тополей – за ними, у подножия красного утеса, уже родник Барранконес.
– А ну-ка, – крикнула Салли, – кто последний до родника доскачет, тот балбес!
Она испустила клич «Хей-хоп!», и Сьерра молнией метнулся вперед, перейдя на стремительный бег. Салли радостно взвизгнула.
Тука, всегда любившего идти первым, понукать не пришлось, и вот кони понеслись по лугу голова в голову. Салли вырывалась вперед. Пламенели, струясь, ее золотые волосы.
Том смотрел, как она летит на буланом скакуне, и не мог не признать, что Салли чертовски хорошая наездница. Сьерра и Тук промчались по траве и моментально оказались в тени деревьев, окружавших родник. В последнюю секунду Салли все же опередила Тома. Кони, слегка отклонив шеи назад, остановились мягко, как и подобает безупречно выдрессированным животным. Том увидел жену прямо перед собой: она сидела в седле, волосы ее совсем растрепались, лицо раскраснелось, белая рубашка, от которой отскочило несколько пуговиц, частично расстегнулась.
– Здорово проехались!
Салли соскочила с коня.
Они находились в тополиной рощице со старой площадкой для костра. Вокруг площадки лежало несколько бревен для сидения. В былые времена ковбои, устроив здесь что-то вроде стоянки, сколотили стол из грубо отесанных сосновых досок, прибили к одному из тополей деревянный ящик, всунули между расходящимися ветками треснувший осколок зеркала и повесили на гвоздь выщербленный эмалированный умывальник. У подножия утеса за ветвями ив прятался глубокий родник.
Бродбент взял обоих коней под уздцы, расседлал и, напоив их у воды, пустил пощипать травы. Когда Том вернулся к Салли, она уже успела постелить скатерть и достать все необходимое для завтрака. В центре стола стояла только что открытая бутылка красного вина.
– Вот это класс, – сказал Том. – «Кастелло-ди-Верраццано», выдержка три года. Неплохо, неплохо.
– Я ее засунула потихоньку в седельный вьюк. Надеюсь, ты не возражаешь.
– Боюсь, вино взболталось. – Том изобразил комическое неодобрение. – Думаешь, нам стоит пить спиртное за завтраком? По правилам не полагается – мы ведь потом снова должны ехать верхом.
– Ну что ж, – в тон ему протянула Салли, – придется нам пренебречь правилами, да? – Она с аппетитом откусила от своего бутерброда, налила в пластиковый стакан вина. – Держи.
Том взял стакан, повертел его перед собой, глотнул, изображая знатока вин.
– Ягоды, ваниль, легкий шоколадный оттенок.
Салли налила вина и себе, сделала большой глоток. Сквозь листву проникал зеленоватый свет, и деревья шелестели при каждом порыве легкого ветерка. Том дожевал бутерброд и прилег на покрывало, которое они расстелили прямо на мягком дерне. Вдалеке за тополями виднелись пасшиеся в низине кони, усеянные солнечными кружочками. Вдруг Том почувствовал, как ему на висок легла прохладная ладонь. Он обернулся – над ним склонялась Салли, ее густые светлые волосы спадали вниз.
– Ты что делаешь?
Она улыбнулась.
– А как по-твоему – что?
Она положила ладони Тому на щеки. Он попытался сесть, но Салли мягко толкнула его назад, в траву.
– Эй... – начал Том.
– Сам ты «эй».
Ее рука скользнула к нему под рубашку, поглаживая грудь. Салли нагнулась, приникла губами к его губам, он ощутил мятно-винный вкус. Она склонилась ниже, и волосы ее тяжелой волной упали Тому на грудь.
Коснувшись головы Салли, рука Бродбента двинулась ниже, по изгибу спины, и он чувствовал, как там напрягаются мускулы. Том притянул Салли к себе, его тела коснулось ее стройное тело и мягкие груди...
Потом они лежали рядом на покрывале. Обвивая рукой плечо Салли, Том смотрел в ее удивительные зеленовато-голубые глаза.
– Лучше ничего и не придумаешь, правда? – сказал он.
– Да, – прошептала она, – так хорошо, что мне почти жутко.
7
Мэддокс прошел по Кэньон-роуд и свернул за угол у Камино-дель-Монте-Соль. Перед ним запестрел целый лес самодельных указателей с выведенными от руки надписями. Цепочки указателей, стремившихся перещеголять друг друга в своей кустарной затейливости, тянулись по обеим сторонам дороги. Тротуары наводняли туристы, экипированные словно для перехода через Сахару: мягкие панамы, широконосые сандалии, у пояса – фляжки с водой. Большинство туристов выглядели бледными и оторопевшими, будто бы они только что проклюнулись, как гусеницы из яиц, из мокро-гнилостных городов восточных штатов. Сам же Мэддокс решил вырядиться техасским богатеем и смотрелся, ему казалось, очень правдоподобно в тяжелых ботинках, ковбойской шляпе и ковбойском же галстуке шнурком – бирюзовом, с пижонским узлом величиной с мячик для гольфа.
По дороге попадались старые дома викторианского стиля – в них, как и везде, находились художественные и сувенирные магазины, в витринах которых поблескивали индейские горшки и побрякушки. Мэддокс посмотрел на часы. Полдень. Еще немного придется поболтаться без дела.
Он бродил по магазинчикам и поражался тому, сколько же есть на свете всяких изделий из серебра и бирюзы, сколько разной керамики, а о картинах и говорить нечего. Искусство в общем-то жульничество, понял Мэддокс, разглядывая очередную витрину с муляжом, изображавшим аляповатые каньоны, завывающих на луну койотов и завернутых в покрывала индейцев. Еще один легкий способ сшибить монету, и все совершенно законно. И почему он раньше не замечал таких возможностей? Угробил полжизни, пытаясь заработать нелегкими, противозаконными средствами и не понимая, что все лучшие способы надуть людей и заставить их раскошелиться вполне легальны. Вот развяжется Джимсон Мэддокс с последним дельцем, станет законопослушным на все сто, вложит полученные денежки во «Время невзгод» и, может, даже инвесторов поищет. А вдруг он сделается еще одним сетевым миллионером?
Его внимание привлек магазин, битком набитый огромными каменными и бронзовыми скульптурами. На вид все это добро дорогое, одна транспортировка наверняка стоит целое состояние. Тренькнул дверной колокольчик, и появилась, цокая каблучками, молодая женщина, улыбнувшаяся Мэддоксу ярко накрашенными губами.
– Вам помочь, сэр?
– А как же, – ответил он, понимая, что намеренно растягивает слова, изображая акцент. – Вот эта скульптура меня интересует. – Мэддокс кивнул на самую большую, какую только увидел в зале. Она изображала группу индейцев в натуральный рост, вытесанную из цельной каменной глыбы весом по крайней мере три тонны. – Можно спросить, сколько она стоит?